Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт

— Объяснитесь, князь! — Его императорское величество грозно смотрел на Брехта.

Ну, как грозно? Барашек такой, весь в завитушках. На лысине завитушки, на щеках бакенбарды завиты. При этом бакенбарды такие густые и длинные, что ли, что кажутся заодно с макушечными завитушками. Пудель рыжий. Как его злящимся можно представить?! Это как Калягина, например, Гитлера заставить играть. И Немирович и Данченко оба не поверят. А Станиславский вообще из труппы выгонит.

А ещё глаза. Серо-синие, но не в цвете дело, дело в том, что они близко посажены и чуть навыкате. Суровость такими глазами выразить не получается. Вот у брата Коленьки лучше будет выходить.

— Разрешите узнать, ваше императорское величество, чем я ваше императорское величество прогневал, чтобы точно ответить вашему императорскому величеству? — и смотреть нужно в переносицу, и губу прикусить, чтобы не прыснуть, уж больно «грозен» Государь.

Александр от командного голоса князя Витгенштейна отступил на шаг и потеряно оглянулся на свиту. Остановился взглядом на министре внутренних дел. А кто у нас министр внутренних дел? И трёх раз не надо, чтобы угадать, да и к чему гадать, особа очень Брехту известная. Министерства ввели в конце 1802 года, когда Брехт уже на Кавказе резвился. Всего создано восемь министерств: Военно-сухопутных сил, Военно-морских сил, Иностранных дел, Внутренних дел, Коммерции, Финансов, Народного просвещения, Юстиции. Самое большое министерство — это именно внутренних дел и полиция это малюсенькая часть этого министерства. Министерство занималось и пожарными и всеми конфессиями кроме православия, а самое главное — все промышленные предприятия кроме горных были ему подчинены. Не всё ещё, туда же и медицину бухнули и т. д. и т. п. Всем занималось это министерство и почтой в том числе. А руководил этой громоздкой структурой не кто иной, как Виктор Павлович Кочубей.

Понятно, откуда ветер дует. Но Кочубей как-то потупил глазки и Александр Павлович зацепился взглядом за следующего министра. Александр Романович Воронцов. Ага. Брехт его не знал толком, при Павле этот товарищ был отдалён от двора и пребывал в немилости. А вот теперь его вспомнили и нашли. А что о нём знает князь Витгенштейн? Так крохи. Он самый рьяный англоман в России, и в Лондоне сидит сейчас послом бессменным уже много лет его брат — Семён Романович. Выходит зря на Кочубея подумал, всё дело в англичанке, которая опять гадит.

— Кхм, имеются сведения, что вы генерал назначили вознаграждения за убитых подданных английской короны на Кавказе. И многих офицеров королевства Великобритании убили. — Воронцов ростом около метра шестидесяти, но петушком налетел на Петра Христиановича.

— Что скажите, князь? Это правда? — прямо видно, как облегчённо вздохнул Александр, не надо самому обличительную речь произносить.

Воронцов сейчас министр Иностранных дел. А через год где-то станет канцлером. Плохо иметь во врагах канцлера. Но теперь уже поздно пить боржоми.

— Английские офицеры были в войске Сулейман хан — двоюродного брата покойного Ага Мухаммеда Каджара, который вырезал больше двадцати тысяч человек в основном женщин и детей в Кахетинском царстве. А сейчас он дядя нынешнего правителя Ирана или Персии Фетх Али-шаха. В смысле был дядя. Около города Ленкарань он напал с двадцатитысячным войском на пару тысяч нашего объединённого войска с союзными нам ханствами и был мною разбит. Когда поле боя осматривали, то нашли двадцать убитых английских офицеров. В войске многие были вооружены новыми английскими ружьями, мы после боя собрали ружья и посчитали, получилось около десяти тысяч, а так же имелось целых пять английских пушек. Это были гаубицы калибра 5,5 дюйма. (Или в районе 140 миллиметров). Думаю, часть англичан были артиллеристами, а остальные советниками у Сулейман-хана. Напали они на меня, а не я на них.

Хочу заметить, что вооружать наших врагов и отправлять врагам советников и даже напрямую участвовать в боях — это немного не вяжется с пониманием мною слова «союзник». Союзники ли нам англичане, если воюют против нас и вооружают наших врагов?

Но Воронцова это выступления Брехта не тронуло ни разу. Он ещё сильнее выпятил грудь и потребовал:

— Объясните генерал, а что за подмётные письма с призывом убивать англичан и привозить вам их головы за деньги вы распространяли по всему Кавказу?

Брехт отвернулся от министра, и чуть наклонив голову, как бы удивляясь, спросил у Александра:

— Ваше императорское величество, вам предоставили эти письма? Ничего такого я не писал. — А что, правда же, сам ничего не писал и даже деньги предлагал Мехти, а не он.

— Александр Романович? — император надул губы и повернулся к Воронцову.

— У меня есть надёжная информация …

— Так поделитесь ею. Вот он я тут стою, покажите мне эти письма. Давайте показывайте! — Брехт повысил голос, раз перепираются, значит, нет у них писем, кто-то из англичан пожаловался брату, а тот прислал депешу министру. Слова. И ничего больше. Нет доказательств.

— Мне сообщили …

— Письма покажите! И человека представьте, который вам это сказал. Я вызову его на дуэль. Это не мне оскорбление он нанёс, а Государю императору. Он обвинил российского генерала в подлости, а значит, нанёс оскорбление Государю, которого я представлял на Кавказе. Кто этот негодяй? Назовите имя!

Поплыл Воронцов, заозирался, тоже на Кочубея посмотрел. Всё же замешан и этот новоиспечённый министр в заговоре против Витгенштейна.

— Это не подлежит обсуждению, — наконец после длительной паузы промямлил Воронцов.

— Нет уж, Александр Романович, вы назовите источник ваших обвинений. Я и сразу с сомнением отнёсся к вашим словам, а теперь, выслушав Петра Христиановича, и вовсе хочу их воочию увидеть эти письма. Прав князь Витгенштейн это и мне оскорбление. Я вас слушаю, граф! — Александр шагнул к министру и тоже голову на бок склонил, но это не тот жест, что у Брехта. Это просто тугоухость, повернул к Воронцову ухо, которое лучше слышит.

Граф Воронцов стал переминаться с ноги на ногу.

— Граф! — нажал голосом Брехт, — Вам Государь вопрос задал!

— Это … Мне …Это было в послании из Лондона. — Наконец промычал министр.

— Это не ответ. Я жду фамилию, чтобы вызвать клеветника на дуэль. — Ещё даванул голосом Брехт.

— Александр Романович! — и Александр подбородок задрал.

Воронцов снова оглянулся на Кочубея, но тот, как