Четыре грани мира - Ольга Лойко

Четыре грани мира

Глава 1

Это было совершенно необычное место, вызывающее и страх и восторг одновременно. Хельга смотрела из открытого окна башни и видела перед собой неприступную гряду высоких гор, у подножья которых росла вытянувшаяся и немного сухая трава, окрашенная, как и сами горы, заревом заходящего солнца в кроваво-красный цвет. Справа гряду гор и высокую крепостную стену разделял узкий перешеек, густо усыпанный острыми как нож камнями. Их грани, повернутые к солнцу, излучали завораживающее серебристое сияние. Под солнечными лучами долина и замок казались нереальной картиной, созданной умелой рукой художника, в палитре которого были лишь оттенки красного и серебро.

Она осматривалась вокруг, пытаясь вспомнить, видела ли она это раньше, пытаясь угадать какую роль отвело ей это место: гостьи или пленницы? Выглянув из окна, Хельга увидела карниз и высаженные на нем такие же красные, как и закат, цветы. Дальше карниз переходил в длинную и высокую крепостную стену из красного кирпича, земля вдоль стены была усыпана коричневым песком и камнями, а после только камни разных размеров до самого перешейка. Вдруг ей показалось, что она заметила каких-то людей, внимательно вглядываясь она стала наблюдать за каменной "дорогой". В огненных лучах заходящего солнца ей удалось мельком увидеть нескольких существ очень маленького роста, которые торопливо подходили к стене замка и исчезали за камнями. Существа были похожи на гномов, но получше рассмотреть их не было никакой возможности. Хельге стало тревожно, сердце стучало чаще, но она отвернулась от окна, как будто опасаясь, что её могут заметить, затем прошла несколько раз по кругу в своей маленькой комнате, подошла к двери толкнула ее с усилием: дверь оказалась не запертой. "Не пленница", – промелькнуло в голове Хельги, но мысли сразу же вернулись к странным существам на перешейке. Она быстрым шагом пошла по коридору, спустилась по слабо освещенной лестнице и никого не встретила. Лишь снизу доносились чьи-то приглушенные голоса. Хельга спустилась еще на этаж ниже и вышла в просторный холл. Не смотря на то, что шаги ее были почти не слышны, все присутствующие затихли и разом повернули головы в ее сторону.

Хельга смутилась, остановилась на мгновение, не зная что предпринять дальше, затем вскинула голову и сказала: "Там на перешейке странные существа, они подходили к крепостной стене и исчезали за камнями, я не…" Несколько человек, не дожидаясь конца ее слов, схватились за рукояти мечей, что-то "прошипели" губами и быстро удалились в проеме холла, она лишь услышала топот ног и поняла, что по пути к ним присоединился кто–то еще. Тревога Хельги усилилась, какое-то непонятное чувство не давало ей покоя. Повинуясь странному зову, она прошла мимо оставшихся людей, спустилась еще на этаж ниже и вышла на другую сторону замка. То, что она увидела, показалось ей не менее причудливым, чем то, что она видела раньше.

Из ворот замка Хельга попала на пирс, который был выложен из камней и уходил прямиком в залив. Слева залива великанами стояли такие же неприступные горы, над которыми сияло рассветное солнце, заливая все небо розовым светом. Справа залив разделял остров с резко выделяющимися на фоне голубого моря огромными зелеными деревьями, а дальше он плавно узким каналом уходил вдаль, петляя между маленькими каменными рифами и небольшими зелеными островками. Внизу, там, где горы спускались к воде, на песчаном причале мелькали мечи, наполняя утреннюю тишину звоном металла и криками раненых. Воины замка выглядели великанами по сравнению с маленькими существами, которых Хельга уже видела на перешейке, они размахивали мечами направо и налево, пытаясь совладать с огромным количеством «гномов». Маленькие и проворные существа наносили удары на уровне своего роста – по ногам воинов, причиняя не смертельные, но очень болезненные удары, их было так много, и казалось, становилось еще больше…

На входе в залив Хельга заметила корабль, он показался ей до боли близким и знакомым, но тревожное чувство от этого лишь усиливалось.

Корабль подходил ближе, и она увидела, что на этом знакомом корабле совсем другие – чужие. Ощущение своих и чужих, близкого корабля и всего того, что происходило и что наблюдала Хельга, было каким то нереальным, пробивалось к сознанию как сквозь пелену, и эта пелена мешала цельному восприятию всей картины. Странные воины огромного роста, закованные в блестящие латы, словно в кошмарном сне сходили с корабля, вступая в неравную схватку с немногочисленными защитниками замка. Хельга стояла и смотрела, как несколько воинов, даже не успев встать на защиту, были сражены и упали в воду. На пирсе завязалась битва, но защита была слаба, а нападающих так много… Камни пирса покрылись скользкой кровью, звон металла, стоны, победные крики и смерть превратили рассвет в кошмар. Хельга схватила кинжал, лежавший рядом с убитым воином, бросилась внутрь замка и стала ждать. "Я убью хотя бы одного, первого, кто войдет в эту дверь." Притаившись она стояла и ждала, сердце стучало так громко, что, казалось, выпрыгнет из груди. Из комнаты была видна лишь часть пристани, но слышно было всё. Громадный, как скала, воин вошел внутрь, почти не ожидая нападения, Хельга замахнулась и со всей своей силы вонзила кинжал в грудь воина, но так и не причинила ему никакого вреда. Кинжал отскочил от его груди, словно от камня, лишь ударив Хельгу по руке. Смех, как раскат грома, эхом отозвался в стенах замка. Не понимая, что произошло, она подняла глаза на воина и спросила: "Тогда как, как же вас можно убить?!" Лицо воина тронула забавная ухмылка. "Вот сюда",– сказал он, снимая шлем и показывая на голову, – "Или сюда", указал он мечом на ноги. Хельга посмотрела затуманенным взглядом сначала вверх, понимая, что достать до головы великана невозможно, затем вниз, увидев непробиваемые латы на ногах, и обессиленная упала на колени. Но даже так она видела как падали её воины, теряя жизнь, как плакали где-то женщины, прижимая к себе детей. Её воины. В этот миг сердце Хельги разорвалось на части, оно наполнилось такой болью, таким горем и ужасом, что уже не в силах было выдержать накопившееся в нем. И из её груди вырвался крик, но прозвучал он странно, как песня. Это была песня без слов, страшная, вырывающаяся из горла мелодия горя и ужаса, отчаянья и боли. Звук растворялся в воздухе, плыл, переливался в воде, заполнял все вокруг