Двуликие - Ольга Сергеевна Кобцева

Иллюстрация на обложке

Karma Virtanen

Карта на форзацах

Глафиры Хвостиковой

© Ольга Кобцева, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Никос стоял посреди леса. Его, полуголого и озябшего, окутывала осенняя ночь. Страх цепкими когтями сжимал горло. Юноша хотел закричать, но сдавленные звуки потонули в шуме ночного леса, когда он прохрипел: «Помогите!» Он не понимал, почему оказался здесь, один, и это ужасало.

Всего несколько минут назад Ник прогуливался по палубе корабля, наблюдая за яркими огнями дакхаарского порта – одного из портов родного континента.

– Ваше Высочество, отплываем! – крикнул ему капитан. – К утру будем на месте!

Берег начал отдаляться. Пошел мелкий дождь, и принц спустился в каюту. На подушке лежала книга с закладкой, затерянной среди страниц, а рядом, на прикроватном столике, – надкусанное яблоко и бутыль вина. Планы Ника на вечер и ночь были вполне очевидны. Вкусная еда и сон. Но сейчас открытое небо над головой и сухие листья под ногами говорили ему о том, что планы провести вечер за книгой и вином в теплой каюте непостижимым образом изменились.

Принц огляделся. Он стоял один посреди бесконечного леса. «Это сон», – понял Ник. Он попробовал ущипнуть себя, укусить, но деревья по-прежнему обступали его, как молчаливые недруги, а ветер злобно хватал за волосы. «Нет, это не сон, не сон!» – мысленно завопил принц. Он судорожно сделал пару шагов и чуть не поскользнулся на голых корнях. Обувь и верхняя одежда остались на корабле, тонкая рубаха и брюки почти не защищали от пронизывающего ветра, а сосновые иголки и мелкие ветки то и дело кололи босые ноги. Страх растекался по телу все сильнее, будто его когти теперь вонзились в кожу, и в кровь, и в самую душу потек парализующий яд. Ник едва мог пошевелить пальцами, но сердце сопротивлялось обездвиживающему действию страха и колотилось как бешеное. Над верхней губой выступил пот. Ник слизнул его, и соленый вкус напомнил, что нужно сжать кулаки и впиться ногтями в ладони – этот способ всегда помогал вырваться из цепей волнения. «Один», – и Ник глубоко вдохнул, расправляя плечи. «Два», – и он смог оторвать босую ступню от колкого ковра…

Успокоившись, принц понял, что в темноте не сможет определить, где находится, а без обуви и теплого сюртука долго не продержится. Поэтому Ник решил, что нужно идти вперед – в движении он согреется и уж куда-нибудь да выйдет. Над головой шептались листья, и все вокруг казалось одинаково зловещим. Губы дрожали – все еще от страха, но и от холода тоже. Вдруг Ник заметил, что деревья поредели, и он бросился в сторону от этого просвета в надежде, что нашел выход из леса. Он отбрасывал руками ветки и морщился от дождевых капель, которые, словно ледяные мошки, кусали лицо.

Но впереди оказался не край леса, а обрыв. Принц в последний момент успел остановиться и рухнул на землю. Протяжно свистел ветер. Он подхватывал опавшие листья, несколько мгновений кружил их в воздухе и кидал в пропасть. Ник привстал и осторожно заглянул за край обрыва. По кронам деревьев после каждого порыва ветра пробегали волны, и среди этого лесного океана, словно отражение луны в воде, тускло светилось желтое пятно. Этот свет здесь могли зажечь только люди.

«Хвала Существам!» – выдохнул Ник и вытер пот со лба, убирая упавшие на глаза пряди. Старый советник Фергюс посмеялся бы над тем, как резко в принце проснулась религиозность. Но тот, наверно, никогда не блуждал по ночному лесу и потому не мог чувствовать то, что сейчас переживал принц.

Никос побежал к низине. Рубаха прилипла к телу, ветер неприятно бил по щекам, трепал волосы. Принца преследовал запах сырости, прели и грибов. Дыхание сбилось. Никос то и дело запинался о клочковатую траву, скользил на мокром мху и падал. Ноги заплетались, но он не останавливался. Лоскут паутины залепил лицо, и принц брезгливо содрал липкие нити и протер глаза. Далеко впереди за ветвями деревьев, словно за тюремными прутьями, показался свет.

«Хвала Существам!» – вновь подумал Ник и бросился туда. Вскоре он увидел небольшую поляну, на которой стоял дом. Дверь была отворена, у входа стояли две немолодые женщины, очень похожие друг на друга: обе худые, высокие, в длинных темно-зеленых плащах с капюшонами. Они негромко переговаривались, не замечая приближения Никоса.

Тот бежал к ним так быстро, насколько позволяли босые ноги. Вдруг одна нога увязла в жирной грязи, Никос лишь неловко взмахнул рукой и завалился на бок. Наверное, за свои неполные семнадцать лет Ник ни разу не выглядел так ужасно, как сейчас, – весь мокрый и в грязных брызгах, со спутанными волосами и в серой испачканной рубахе, он мало напоминал эфлейского принца. Впрочем, внешний вид сейчас волновал его гораздо меньше, чем стремление попасть к людям.

Ник попробовал приподняться. Хотел окликнуть женщин, но дыхание сбилось от бега, и голос, все еще охрипший от ужаса, снова его подвел. Принц переполз на траву и попытался отдышаться. Все вокруг казалось мерзким. Он лежал на животе, уткнувшись носом во влажные травинки и слушая удары собственного сердца.

Стук сердца становился все громче. Ник попытался встать. Юноша приходил в себя, пробуя отдышаться и вытирая пот, попадавший в глаза. Он все еще слышал звуки глухих ударов, но не сердца, как думал раньше. Эти звуки издавал кто-то другой.

Обитательницы дома забеспокоились. В окнах задвигались силуэты, и женщины – всего Никос насчитал пятерых – то и дело выглядывали наружу. Они, видимо, тоже слышали удары, которые с каждым разом становились все громче. Затрепетала трава, затряслись деревья, и вот уже сама земля тоже вздрагивала в такт этим звукам. К дому на поляне приближался кто-то огромный, и так звучали его шаги.

С левой стороны, недалеко от Ника, послышался хруст, и обломки веток и листья посыпались на землю. Из бездны леса появилось гигантское существо, напоминавшее гигантскую ящерицу. Оно передвигалось на мощных задних лапах, каждая из которых заканчивалась острыми когтями. Из приоткрытой пасти, полной длинных зубов, медленно стекала слюна вперемешку с кровью. Чудовище опустило голову к земле, осматривая