Воины Апериона - Дмитрий Александрович Тихонов

Вот уже несколько недель я блуждал по графству Экиор. На лошадь денег у меня не хватало, так как я успел спустить всю наличность, а это ни много, ни мало — двести золотых. Теперь же мне приходилось совершать длительные переходы от одной деревушке к другой. Не скажу, что для меня — выпускника академии Высокого Волшебства — это было сложно, но всё же кое с какими трудностями приходилось сталкиваться: во-первых, в последнее время людей моего профиля не сильно то и почитали, скажем прямо — даже очень не почитали в землях графа Экиорского. Особенно это касалось конных дружинников, сновавших дорогами, которые могли ради шутки сбить с ног замешкавшегося прохожего, а любую подозрительную личность и вовсе вздёрнуть кверху ногами на ближайшем дереве; во-вторых: найти более ли менее пристойное место для ночлега — жители деревень наотрез отказывались впускать в дома кого бы то ни было. Про трактиры я вообще вспоминать не хочу, до сих пор спина ломит — палки-то у них дубовые!

По вине сумасбродного графа, которому, видите ли, маги поперёк горла встали, мне пришлось не только избавиться от посоха, но и облачиться в рваное тряпьё. Благо нашлись люди, сумевшие "посочувствовать". Так сказать, исходя из благих побуждений, снисходительно отнеслись к моему незавидному положению и благодаря вышеупомянутым добродетелям я лишился не только одежды, но и фамильного амулета!

Ну и какой же я тогда маг, раз меня раздевают и пинают всё кому не лень? Вот и я себя, уже который день, об этом спрашиваю. Дело-то, собственно, в чём? После выпуска каждого из выпускников, отрядили в то или иное графство, дабы мы набрались опыта, что-то вроде самостоятельных практических занятий. И кому только могло прийти в голову отправить меня — мага-теоретика — в столь неблагополучное графство и при этом строго-настрого запретили пользоваться какими бы то ни было заклинаниями. Ну, уж точно не миору Рик'элю — магистру нашего факультета. Скорее это проделки злопыхателей, коих у меня хватало в академии.

Но как бы там ни было, мне всё же пришлось отправиться. Как же тут не отправишься? Откажись бы я, и моей карьере мага пришёл бы конец. А я не для этого прозябал в сырых библиотеках над пыльными трактатами десять лет.

«Что там месяц в графстве Экиор по сравнению с годами, проведёнными здесь?!» — выкрикнул я у ворот академии и влез на коня.

Его, кстати, у меня украли на второй же день. Наученный горьким опытом, я стал более осторожен. Не совался с расспросами к проезжающим трактом обозникам, не пытался завести беседу с проходящими мимо крестьянами, в общем, был тише воды ниже травы. В первые дни я старался держаться поодаль от наезженных трактов: кутался с головой в дырявый плащ, найденный в лесу, прятал лицо. Спустя неделю я осмелел. Теперь уже не было надобности скрывать академическое своё лицо от пристальных взглядов. Проведя несколько ночей в конюшнях, я приобрёл облик грязного пройдохи. Люди от меня шарахались, ну а мне это и было нужно.

Всё же порой приходилось заходить в деревни. Большие поселения я естественно обходил стороной, так как легко мог нарваться на подпивших дружинников, а мне этого совсем не хотелось. Поэтому приходилось довольствоваться мелкими хуторами. Найти в них место на ночь было намного проще. Питался я в основном лесными ягодами. В эту пору — тёплого месяца маила — их было вдосталь.

«Хоть с этим мне немного повезло», — думал я, запихивая в рот спелую землянику.

Но и здесь меня поджидали очередные неприятности: однажды я так увлёкся сбором ароматных ягод, что чуть не столкнулся с бурым медведем, бежал я тогда быстрее ветра, а мишка лишь недовольно рыкнул мне в след и скрылся в зарослях. После этого случая я решил, что с людьми сладить будет проще, нежели отвоёвывать у лесных обитателей землянику. Вызвать подозрения у жителей по поводу моей незаурядной личности я уже не боялся: нищих попрошаек хватало везде, и графство Экиор не было исключением.

Вот в таком виде и с крамольными мыслями в моей ветреной голове, я вышел к маленькому хутору, всего на семь домов, да и то, два из которых походили на полуразрушенные сараи. Тао уже почти скрылся, когда я подходил к деревушке. Темнело в этих краях быстро, поэтому я спешил укрыться от надвигающейся с севера тучи засветло. Группа запоздалых крестьян, должно быть возвращающихся с полей, подгоняла посвистами усталых лошадей. Те недовольно фыркали в ответ, но исправно тянули телеги. Я решил, что лучше на глаза им не попадаться и залёг возле обочины.

Когда процессия миновала тропу и скрылась за конюшней, с неба уже падали тяжёлые дождевые капли. Поднялся ветер. Выискивая взглядом место для укрытия и возможного ночлега, я медленно брёл деревушкой. Дождь усиливался. Видимость значительно ухудшилась. Единственным ориентиром для меня являлся блеклый свет, проникающий из закрытых ставен близстоящих домов. Где-то на окраине завыла собака, и я зябко передёрнул плечами, сильнее кутаясь в плащ.

Вскоре начался настоящий ливень. Струи дождя больно хлестали по лицу, заставляя прикрываться ладонью. Почва под ногами мгновенно превратилась в кашу. Босые ноги по щиколотку увядали в ней. Отчаявшись, я вломился в ближайший двор и устремился к сараю, но, не сделав и пяти шагов, поскользнулся и упал в лужу. Опасаясь взбесившейся собаки, которая зашлась истошным лаем, но слава богам была на цепи, я вскочил на ноги и рванул вперёд.

В голове стучала лишь одна мысль: «Укрыться, спрятаться.» Бежать уже не было сил, но подгоняемый липким страхом, затаившимся в груди, я мчался вперёд. Не думаю, что меня напугал пёс. Нет! Опасность витала в воздухе, исходила отовсюду, заставляя больно сжиматься сердце. Будто весь хутор разом пропитался ею.

Не помню, сколько я так бежал дворами, переваливаясь через ограды и топча грядки, но, когда силы почти покинули меня, я заметил приоткрытую дверь, и, не раздумывая, влетел в тёмный проем. Тут же зацепился обо что-то ногой, потерял равновесие и кубарем покатился по полу.

Потерев ушибленное колено, я осмотрелся. В помещении царил мрак, и лишь когда туча исторгла молнию, озаряя хутор бледным светом, я смог подметить некоторые детали.

Слева, вдоль стены, стояли различные инструменты: грабли, лопаты, причудливой формы плуги, косы. Тут же находились лошадиные упряжи и сёдла,