и шлепки по воде.
— Вот скажи мне, Вась… — как-то после обеда и обильного возлияния подсел ко мне наш капитан, не старый ещё, но седой как лунь дядька со странным прозвищем Мотыга.
— Зачем всё это? — сузив и без того заплывшие глаза, обвёл он вокруг себя руками.
— Что, всё? — задал я уточняющий вопрос, морщась от предстоящей беседы с перебравшим «философом».
— Ну вот это… — снова повёл он руками.
Уточнение такое себе, но я его понял. Приняв на грудь, человек задумался о смысле жизни, а ответчиком почему-то выбрал меня.
— Да вообще похрен… — неопределенно ответил я, в надежде что приставучий собеседник обидится и уйдёт.
Но тот неожиданно оживился, и погнал какую-то совсем уж бестолковую ересь. Что-то про пришествие мессии, про врата ада на земле и падших ангелов во плоти.
Я не был особенно знаком с ним, он то ли из городских попал к нам, то ли ещё откуда, но судя по тому что о нём говорили, человеком был неплохим, вот только пить совсем не умел.
Профессиональный моряк, Мотыга пол жизни своей отдал морю. В молодости служил на военном корабле, потом перешёл в гражданский флот, а пенсию встретил уже здесь, в этом мире.
— Думаешь кто это твари страшные? — распалившись до крика, подскочил он.
Я молчал. Любой ответ был бы воспринят как вызов с последующим продолжением.
— Они повсюду! Там! — тыкал он пальцем в небо. — Там! — куда-то в сторону берега. — И даже там! — резко развернувшись к борту, «капитан» перегнулся через ограждение, и как-то нелепо вытянувшись, с плеском ушёл под воду.
Не знаю как я среагировал, но в последний момент успел ухватить его за ремень, и уперевшись в ограждение, буквально выдернул обратно на палубу. Точно разглядеть не успел, заметил лишь очертания, — но стащило нашего капитана нечто длинное и толстое, типа большой рыбы, или огромной змеи.
Кроме меня происшествие наблюдали ещё несколько человек, больно уж громко кричал мой визави, но к таким вещам все уже давно относятся спокойно, поэтому через полчаса про случившееся и не вспоминали, главное, урок усвоили, и кто бы не скрывался на дне, от бортов теперь все будут держаться подальше.
Естественно связались с остальными баржами — а они оторвались от нас примерно на километр, и предупредили о возможной опасности.
— Кто это мог быть? Тварь? — уже после отбоя подошёл Андрей.
— Ну что-то точно не местное. — ответил я.
— Думаешь?
— Уверен. В наших реках самое крупное существо это сом, но они хоть и достигают нескольких метров, что-то я не слышал чтобы они так нагло нападали на людей.
— Может крокодил?
— Откуда? Здесь не тропики, и даже если предположить что его сюда привезли, за зиму он бы точно сдох. Да у Мотыги и царапин даже нет, был бы крокодил, отжевал бы половину. Тут что-то другое.
В итоге, так ни к чему и не придя, решено было выставить пару человек с оружием по оба борта, чтобы когда тварь появиться снова, встретить её с огоньком.
Но время шло, мы потихонечку плыли, а напавший на нашего капитана хищник так и не появился.
Кто-то говорил что видел тени в глубине, но это могли быть как коряги, так и многое другое.
В общем примерно в таком ключе прошли остальные дни нашего путешествия. Мы гребли, учились управляться с парусом, боялись подходить к воде, да иногда переговаривались с «соседями» по рации.
Но всему приходит конец, и на девятый мы наконец достигли конечной точки, и дружно «припарковались» возле поросшего чахлым кустарником берега.
Пейзаж давно уже был унылый, только здесь, перед самым устьем, глазу было зацепиться совсем не за что.
Даже мне, человеку степному и привыкшему к подобным ландшафтам, становилось грустно.
Степь в это время года начинает цвести, но здесь цветов нет. Только полынь и тростник. Тростник возле воды, а дальше одна полынь. Ни чилиги, ни карагача, ни вообще чего-то, кроме этих двух растений.
И всё же, несмотря на кажущуюся бедность этого края, тут было то, что тянуло сюда людей. Поначалу рыбалка — как бы странно это не звучало, промысловая добыча осетровых, ну а в двадцатом веке нефть. Чёрное золото нашей цивилизации.
Пробежавшись по берегу, выбрали место для лагеря. Полностью переезжать не стали, мало ли как пойдёт, но несколько шатров и полевую кухню поставили на твёрдом покрытии.
Вроде на реке и качки особо нет, но когда встаешь на землю, ощущения совсем особенные. Словно ты так долго «под мухой» находишься, что и не замечаешь уже, а потом раз, трезвеешь в один момент. Интересное чувство.
Шатры, или точнее юрты, «повзаимствовали» у местных. Сшитые из шкур, они были одинаково хороши как в летний зной, так и в зимнюю стужу.
Сейчас уже домов хватало, настроили, но ещё пару лет назад почти вся западная сторона станицы была заставлена такими юртами.
Ну а здесь сам бог велел, тут даже захочешь дом построить, не получится, не из чего.
Даже для самана палок нет, да и костёр развести не чем.
Мою скромную персону к установке юрт не привлекали, но мне и без этого было чем заняться.
Первое и самое важное на новом месте — разведка. Для того и выделили драгоценный бензин, чтобы я не сидел на месте.
Разбег автожира небольшой, не больше ста метров даже с полной загрузкой, но ввиду неровности рельефа прибрежной линии, требуемая полоса нашлась на достаточном отдалении.
— Может поближе разровнять как-то? — разглядывая оставшийся далеко позади лагерь, предложил Андрей.
— А смысл? Думаешь украдут? — усмехнулся в ответ я.
— Ну мало ли…
— Оставлять машину на постоянку здесь не станем, будем на телеге возить непосредственно перед полётом. Так что не дрейфь!
Я очень сомневался что в этих местах обитают люди, но Андрей прав, лучше перестраховаться, тем более если это практически ничего не стоит. Погрузить аппарат на телегу недолго, везти не далеко, так почему бы и нет?
Определившись со взлёткой, мы вернулись в лагерь как раз на ужин, и получив свою долю, с удовольствием расположились у костра.
— А ничего, почти просохло… — принюхался Андрей.
Используемый в качестве дров конский навоз, горел не так хорошо как коровьи лепешки, только ничего другого у нас не было, поэтому выбирать не приходилось. Чуть сыроватый, попадая в огонь, он моментально досыхал, но сгорая, выделял не самый приятный запах.
Альтернатива кизяку — так называют экскременты копытных, в этих местах лишь камыш, но толку от него совсем немного. Горит ярко, жара
