Из рассказов Тенты выяснилось немало интересных подробностей относительно женщин-нэрси и подземных существ, которых девушка именовала харуками. Она рассказала Скиллу, что харуки используются Ариманом для разного рода темных дел — убийств, похищения людей, грабежа купеческих караванов. Иной была роль нэрси, которые служили в качестве летающих курьеров, шпионов, а также ублажали гостей Аримана.
Бог зла предстал пред Скиллом почти человеком, в чем-то всемогущим, а в чем-то уязвимым, не чурающимся вполне людских интриг и слабостей. Скиф узнал, в частности, что Ариман неравнодушен к совсем юным девушкам и харуки периодически похищают их по его приказу.
Тента поведала, что стала нэрси не так уж давно. Кем она была раньше, девушка не помнила. Ее воспоминания ограничивались днем, когда рыжебородые слуги Аримана напали на купеческий караван и захватили ее в плен. Тента помнила горячий потный круп коня и крепкие руки, бесцеремонно сбрасывавшие ее на вечерних привалах. Плененная девушка приглянулась владыке тьмы, а еще больше его гостю — магу Заратустре. Желая сделать приятное магу, Ариман уступил ему Тенту с условием, что тот вернет девушку не позже, чем через луну. Рассказывая о времени, проведенном у мага, Тента с некоторым самодовольством заметила, что Заратустре было жаль расставаться с ней, но он побоялся разгневать бога зла, которому не составляло труда испепелить своего врага взглядом.
— Я сама видела, как Ариман это делает! — горячась, говорила она, заметив, что Скилл недоверчиво усмехается. — Маг был не слишком умелым любовником. Ариман оказался куда интереснее. Правда, он не разговаривал со мной, а кроме того, ни разу не показал своего лица. Даже любовью Ариман занимался не снимая маски. Мне это очень не нравилось. А в остальном он был ничего…
У Скилла при этих словах появилось какое-то неясное чувство — нечто вроде ревности к владыке тьмы.
— Кто же тебе больше нравится: я или Ариман?
Ответ нэрси польстил ему.
— Ты. Ты — человек, и я не боюсь тебя. — Тента хитровато прищурилась. — Ты — добрый человек. Ариман же — неестественное существо. Даже в минуты наивысшего наслаждения я боялась его.
— Выходит, я отбил любимую у самого Аримана!
— Вряд ли меня можно считать его любимой. У Аримана сотни наложниц, хотя, возможно, он предпочитал меня другим. Я бывала у него не реже пяти раз в луну.
Скилл рассмеялся:
— И как у него хватает сил и времени на такую кучу возлюбленных?
— Время для него ничего не значит. Ариман властен над ним. А сил у него действительно хоть отбавляй. Ведь он бог.
Тента потянулась губами к шее скифа, но тот, памятуя о скверной привычке нэрси, бесцеремонно оттолкнул ее в сторону.
— Когда ты перестанешь тянуться к моей глотке?!
— Извини. Но в этом нет моей вины. Хотя, может, и есть. Я могла оставаться просто наложницей Аримана, каких сотни, но мне хотелось летать. Тогда Ариман дал мне эликсир воздуха, и я выпила его, хотя знала, что искуплением за этот шаг будет вечная жажда крови.
— И вы, нэрси, губите путников, чтобы выпить у них кровь? — с отвращением спросил скиф.
— Не обязательно. Мы можем пить кровь лошадей, верблюдов или быков, но человеческая кровь самая сладкая. Если мы не видим крови несколько солнц, то теряем силы и способность летать.
— Мне очень жаль, — сухо произнес Скилл, отодвигаясь подальше от блестящих глаз нэрси, — но я не собираюсь делиться с тобой своей кровью. Я видел, как ослабли после кровопускания харуки.
— Да, это отнимает силы, — согласилась Тента. — Но таков удел харуков. Они приговорены Ариманом раз в луну утолять нашу жажду. Остальное время мы питаемся кровью животных или путников.
Скилл схватил нэрси за округлый подбородок и предупредил:
— Не вздумай присосаться к шее Черного Ветра!
— Нет, что ты! — Нэрси возмутилась. Впрочем, не очень искренне.
В тот вечер она была менее пылкой, а утром с трудом поднялась в воздух.
К счастью, к концу дня путники достигли отрогов Красных гор. Утомленные дорогой, Тента и Черный Ветер остались у родника, а Скилл отправился осматривать окрестности.
Плоскогорье было покрыто порослью диких яблонь и абрикосов, боярышника и барбариса. Но особенно привлекали Скилла небольшие фисташковые рощицы. Именно в зарослях фисташек он рассчитывал подстрелить добычу — дрофу или пару вяхирей, а если повезет — дикого горного кабана, зашедшего полакомиться спелыми орехами. Он брел по россыпи потрескивающих плодов, настороженно оглядываясь по сторонам. Фисташковые заросли служили прибежищем для множества змей, в том числе подлых гюрз, сворачивающихся при появлении человека в неприметный серый комочек.
Слева послышался шорох. Воин насторожился и вскинул лук. Из-за дерева выглянула смешная мордашка мышки-сони, существа забавного и беззащитного. Улыбнувшись, Скилл ослабил тетиву. Крохотная мышка не представляла интереса для охотника — понадобилось бы не меньше десятка сонь, чтобы насытить его и Тенту. Нестоящая добыча, нужно было искать что-нибудь покрупнее.
Он миновал уже половину рощицы, прежде чем заметил шуршащего листвой дикобраза. При виде человека животное распушило иглы, стараясь придать себе грозный вид. Но Скилл знал, что дикобраз — безобиднейшее из существ и сейчас животное просто пытается отпугнуть незваного гостя. Не знающая пощады рука послала меткую стрелу, дикобраз повалился на землю. Охотник вернулся с добычей к роднику и принялся ловко орудовать ножом. А вскоре нежнейшее мясо шипело на углях.
С наслаждением доев четвертый или пятый кусок, скиф откинулся на спину. Нэрси также утолила голод. Она съела сочное сердце и несколько яблок, подобранных Скиллом на обратном пути. Кровь дикобраза восстановила ее силы и вернула хорошее настроение. Поблескивая глазами, девушка подползла к Скиллу и, словно ласковая кошка, прижалась к его груди. Скиф приобнял ее за талию. Черный Ветер негромко заржал и ткнул мордой в плечо хозяина.
Огонек костра действовал на него умиротворяюще, тело налилось приятной тяжестью. Отдыхая от жары и изматывающей скачки, Скилл в полудреме слушал негромкий журчащий говорок Тенты, продолжавшей рассказ о своей жизни.
— После того как я стала нэрси, Ариман отдал меня в обучение Глайге, одной из старших сестер. Ими могут стать лишь те, кто прослужили Хозяину не меньше десяти лет, да и то не все. Глайга обращалась со мной грубо, она ревновала меня к Ариману. Эти дурочки нэрси все поголовно влюблены в Аримана. Он узнал, как Глайга со мной обходится, и наказал ее. Двое стражников били Глайгу бичами в моем присутствии. Она страшно кричала. С тех пор она внешне изменила отношение ко мне, стала внимательной и ласковой, но это лишь внешне. В глубине души, я знаю, она еще больше возненавидела меня. Глайга научила меня управлять телом в полете, владеть копьем и мечом. Меня научили обслуживать и ублажать гостей.
