кулаком по стене, закричал:
– Неужели вы верите, что Сид жил в этакой халупе?! Его всегда называли богатым человеком!
– Не в стенах богатство! – ответил кто-то из толпы.
– А внутри них, – засмеялся ещё чей-то голос.
Толпа оживилась. Начала теснить парня. Гомон разворачивался по двору, как разбуженный дракон.
Гун стоял в своей комнате возле окна и никого не пускал в квартиру. Он ждал специально посланных мараскодским Главой специалистов, чтобы они по всем правилам забрали дощечку, изучили её и доказали всем, что это действительно Табличка Сида. Или доказали обратное.
Вместе с мараскодами я ждал на улице. Вдруг позади меня раздался крик. Я обернулся. На снегу лежал человек и тянул руку в беспомощном жесте. Я подбежал к нему.
– Это Табличка, – бормотал он. – Она здесь, да, здесь. Она травит всё плохое во мне.
Губы его кривились, из уголка рта сочилась багровая струйка.
– Эй! – крикнул я мараскодам, уже набирая номер больницы в телефонной будке. Тот человек мне не казался больным, но я видел, что он страдает.
– Что случилось? – спрашивал Гун, бросив мараскодов и придя на мой зов.
Я вызвал врачей и вернулся к лежавшему. Он закрыл глаза, а потом распахнул их и прошептал:
– Не нужны мне врачи. Воды! Она териак.
Окно в соседней с Гуном квартире было зашторено, но я постучался туда. Выглянула девушка.
– Что здесь… – начала она, но я перебил, прося воды. Она кивнула и принесла полную чашку.
Приехали мараскодские специалисты. Гун отмахнулся, просил их ждать. В толпе мараскодов, таких же смущённых, как он сам, Гун стоял подле больного. Тот медленно пил принесённую воду, струившуюся по его подбородку, капавшую в снег. Потом встал и, шатаясь, побрёл.
– Куда ж вы?..
Он не ответил. Когда приехали врачи, он ещё не успел далеко уйти. Мы видели, как доктора что-то спрашивали у него, как забрали его в машину. Мараскоды обступили её. Наконец старичок в белом халате выглянул из машины и сказал, что всё совершенно в порядке.
Я видел, как несколько мараскодов – должно быть, испугавшись, – быстро ушли со двора. Остальные переговаривались шёпотом. Гун, чуть успокоившись, вернулся в квартиру, куда вместе с ним зашли мараскодские специалисты.
Девушка – та, что подала воду, – стояла возле стены. Каштановые волосы, рассыпавшиеся по пушистому белому шарфу, миловидное, без единой резкой черты лицо… удивительно, какую красоту порой выдерживаю я.
– Что всё-таки происходит? – спросила девушка, улыбаясь.
– Находка века и, возможно, вековой обман.
– Что же нашли?
– Табличку Сида Зеленоволосого… Вы знаете, кто он?
Девушка помотала головой. В глазах её блестело любопытство.
Мараскоды обступили окно, стараясь разглядеть квартиру Гуна.
– Что должно быть на этой табличке? Новый рецепт Философского камня? – спросила девушка.
– Великая мудрая тайна. Должна быть.
– Думаю, в этом уже есть тайна, что столько людей собралось здесь. Они могут сами придумать великую…
В этот момент из дома вышли мараскоды с непомерно большой коробкой, аккуратно погрузили её в автомобиль и с шипением шин по снегу укатили.
– Пойдемте к Гуну, нашедшему Табличку. Он мой друг, – предложил я девушке. Она с видимым удовольствием согласилась.
Мы вошли в квартиру Гуна. Выбоина в кирпичах казалась ещё больше среди разрухи, царившей в комнате.
– От великой тайны тебе осталась лишь дыра в стене? – усмехнулся я.
– Да. Да, да, да. Это просто отлично!.. У них великолепные специалисты, – рассеянно повторял Гун, а глаза его сверкали. Он ходил взад и вперёд по комнате, перешагивая через опрокинутый табурет.
– Кто вы? – спросил Гун, заметив мою спутницу.
– Меня зовут Изель. Ваш друг рассказал мне о Табличке Сида. Я могла бы помочь – как человек, разбирающийся в древних языках.
– А я Гун. О, Сид спрятал её не больше полувека назад… – рассмеялся Гун, протягивая Изель руку, – хотя он мог писать на любом языке… Он называл свою истину фонарём, освещающим путь в темноте.
– Когда сдадутся отличные мараскодские специалисты, обратимся к вам, – сказал я Изель. – Но подождите, я вам не представился. Меня звать Бертом.
– Очень приятно, – улыбнулась нам Изель. – Не думаю, что я справлюсь лучше, но если понадоблюсь, – она обернулась ко мне, – вы знаете, где я живу.
12 февраля
Гун постучался ко мне в полночь.
– Украли!.. Они украли! – обрушил он с порога.
Я взял друга за плечо и отвёл в комнату. Вылил из чайника в кружку весь неостывший ещё чай.
– Что украли? Кто?
– Это были подставные! Табличка исчезла, – продолжил Гун тише, – и Глава мараскодов спрашивает у меня – у меня! – я сам хотел бы знать… где она. А я, получается, болван. Я ведь виноват.
– Да в чём?
Гун взял кружку, рука его дрогнула, и он плеснул чай себе на колени. Я ощутил это – точно холодной водой по исцарапанной коже. Гун смотрел на расползавшееся пятно, будто оборвав тягучие мысли.
– В том, что не уследил, – наконец ответил он.
– А ты мог?
– Не знаю. Теперь то всё равно.
– Мы будем искать её.
– Кто мы?
– Мараскоды. Ты. Я.
– Спасибо тебе. Да, больше никто. Сказать полиции – не поверят… Только боюсь, что Табличка уже испорчена, что с ней обошлись неумело, пытаясь прочесть.
– Думаю, её похитили не затем, чтоб читать… И в конце концов, это только дощечка с надписью, не сокрушайся ты так!
– Это тебе – дощечка, мне – дощечка, а мараскодам, которые весь наш мир считают большой ступенькой… Да, Сид называл эту тайну фонарём, последним фонарём для поиска света!
Я давно знаю Гуна. Мне порой жаль, что я, обмельчавший и глупый, – это тоже Гун.
– Ты ведь понимаешь меня? – спросил Гун.
Понимаю. Что ж мне ещё остаётся?
Я кивнул.
* * *
Гун, сидя на табурете в своей комнате, подперев голову руками, думал. Было утро.
Кто-то постучался в дверь. Гун открыл. Вошел сутулый человек в низко надвинутом на лоб капюшоне. От раскрасневшегося лица, казалось, шёл жар.
– Я частный сыщик, – вошедший поиграл удостоверением перед лицом Гуна. – Я буду расследовать эту историю.
Сыщик покружил по комнате, словно подгадывая, с какой стороны её лучше клюнуть, открыл ящики, зарисовал дыру в стене, похлопал нас двоих по карманам.
– Я вернусь, – доложил он нам и исчез.
На минуту повисла тишина. В дверь снова постучали. Пришла Изель.
– Смотрите! – она достала из кармана и развернула сложенную в сто крат бумажку. – Я обнаружила это в сумочке.
Мы склонились над клочком бумаги. Красными чернилами было написано: «Табличка у нас. Послезавтра, 13 февраля, кафе “Корабль Арго”». Я машинально опустил руки в карманы – и из одного выудил такую же бумажку. Мы
