– Герцог Придд во многом прав, – неужели сюзерен еще не понял, что такое Спрут?! – К сожалению, у Мэнселла нет времени для ознакомления с делом. По городу ползут слухи, касающиеся пребывания герцога Алва в Хексберг, их следует опровергнуть. Посольская палата уже оповещена.
– Феншо не нарушают клятв, – не сдержался Дик, – я бы гордился такими ординарами.
– Значит ли это, что Давенпортами вы не гордитесь? – Спрут поправил манжет на правой руке. Это могло быть случайностью, а могло намекать на пропущенный удар.
– Герцог Придд, – повысил голос Альдо, – герцог Окделл, напоминаем вам об эдикте. Мевен, мы ждем старейшину Совета провинций.
3
Похожий на сыча чиновник развязал кожаный мешок, выложил на конторку несколько свитков и отступил в сторону, поджав губы. Кракл с высоты своего роста покосился на подчиненного, проглядел подготовленные бумаги, поменял местами вторую и пятую и поклонился.
– Мой государь, я готов.
– Мы слушаем, – бросил король, – но только самую суть.
– Мой государь, – возвестил Кракл, – господа, дело, которое я и граф Феншо имели честь изучить во всех подробностях, смело можно назвать выдающимся. Тем не менее оно не является уникальным: мы разобрали более четырех десятков приговоров, вынесенных в пору становления Золотой империи, и отобрали восемь, имеющих несомненное сходство с делом герцога Алва.
Во всех восьми случаях в присутствии Эрнани Святого, Эсперадора или же глав орденов суд эориев выносил обвинительный приговор. В шести случаях обвиняемые были казнены на пятый день со дня вынесения приговора. Лентул Лициний был прощен Эрнани Святым и выслан в южные провинции без права возвращения в Кабитэлу. Был помилован и Силан Кулла, за которого поручился святой Адриан. Раскаявшийся преступник принял эсператизм и вступил в орден Знания под именем Валерия.
Альдо поморщился, словно вгрызся в незрелый лимон:
– Часто ли магнусы вмешивались в правосудие Эрнани Святого?
– Шесть раз. – Кракл не колебался, похоже, и в самом деле одолел старые фолианты, но лучше б косая скотина наслаждалась обществом закатных кошек и пением Дейерса.
– Выходит, пять раз император ответил клирикам «нет»? – оживился Альдо, без сомнений, имея в виду Левия.
– Да, государь, – подтвердил будущий гуэций. – Хочет ли его величество услышать о прецедентах подробнее?
– Того, что вы сказали, довольно. Талигойские эории решат судьбу обвиняемого так же, как их предки решали судьбы заговорщиков и предателей, но обвинения должны быть доказаны. Глава Великого Дома имеет право на справедливый и беспристрастный суд, запомните это.
Герцог Придд, герцог Окделл, герцог Эпинэ, мы уже говорили это и повторяем еще раз. Забудьте о ваших потерях и оцените собранные графом Краклом и графом Феншо улики, как если бы речь шла о незнакомом вам человеке. Граф Кракл, если мы не ошибаемся, герцогу Алва вменяются и те преступления, которые в Золотой империи были невозможны?
– Да, ваше величество, – оживился косой судия [18]. – Можно считать доказанным, что…
– Об этом мы услышим завтра. Герцог Окделл, вы хотите что-то сказать?
– Да, – Ричард был бледней Придда. – Какой… Как проводилась казнь?
– По кодексу Доминика, – с достоинством произнес Кракл, – осужденным предоставляли выбор между ядом и мечом.
– Спасибо, – Дикон выглядел как-то странно. – А… А были другие кодексы?
Мальчишка наконец понял, что ему предстоит осудить человека, который его отпустил. Подсыпать яд и получить свободу, коня и золото, а потом угодить в судьи… Это страшней, чем получить ненужную тебе жизнь, много страшней и безнадежней.
– Кракл, – в голосе Альдо прозвучало раздражение, – отвечайте на вопрос герцога Окделла.
– Мой государь, – лицо графа вытянулось, глаза лихорадочно завращались в разные стороны, – гальтарские законы многочисленны, противоречивы, несовершенны и основаны на древних суевериях. С тех пор юриспруденция продвинулась далеко вперед, первым шагом стал кодекс Доминика… Но я… Я предполагал, что возникнут некоторые вопросы, и осмелился привести с собой знатока древнего права. Если будет угодно его величеству, он готов к ответу.
– Это, по меньшей мере, любопытно. – Альдо с неподдельным интересом оглядел круглого чиновника. – Как ваше имя?
– Третий советник супрема Фанч-Джаррик к услугам вашего величества.
– Вы можете ответить на вопрос Хозяина Круга?
– Я занимаюсь имущественным правом и правом наследования, – важно произнес бумажный сыч, – однако я изучал кодексы Анэсти Справедливого и Эодани, а также комментарии к оным, и кодекс Доминика, принятый в одиннадцатом году Круга Волн и действовавший до триста девяносто восьмого года.
– Прекрасно, – кивнул Альдо. – Вы дворянин?
– Я принадлежу к старинной надорской семье, – сообщил чиновник. – До прихода Олларов Фанч-Джаррики из Фанч-Стаута числились вассалами Давенпортов, в свою очередь бывших вассалами Рокслеев, являвшихся кровными вассалами Дома Скал.
– Ричард Окделл, – распорядился его величество, – мы обязываем вас как главу Дома взять господина Фанч-Джаррика под свое особое покровительство, а теперь просим всех, кроме герцога Окделла и герцога Эпинэ, нас оставить.
Завтра нас ждет тяжелый день, мы должны явиться в Гальтарский дворец со свежей головой и открытым сердцем. Кракл, Фанч-Джаррик, подождите в приемной. Возможно, вы нам понадобитесь еще сегодня.
Глава 2. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. Ночь с 15-го на 16-й день Зимних Скал
1
– Слава истинным богам, на сегодня – все! – Сюзерен с наслаждением развалился в кресле. – Есть хотите?
– После ужина в сон клонит, – Робер зацепился рукой о подлокотник и поморщился, рана упорно не хотела заживать, а Эпинэ – лечиться. – Проедусь-ка я к Багерлее и оттуда – к Ружскому, тьфу ты, к Гальтарскому дворцу.
– Смотри, чтоб твой ужин завтраком не оказался, – предупредил Альдо, – но проверить нужно. Хватит с меня уличных сюрпризов.
– Я тоже поеду, – твердо сказал Дикон. Мотаться темными холодными улицами не хотелось, но мало ли чего не хочется, долг есть долг.
– Мы справимся, – улыбнулся Эпинэ. – Ночью горожане спят, а мародеры по нашей части.
– Робер дело говорит, – согласился сюзерен, – а мне компания нужна, иначе взбешусь.
– Я остаюсь, – быстро сказал Дик.
– Тогда я пошел. – Эпинэ быстро прикрыл глаза ладонями, неприятно напомнив Ворона. – Будем надеяться, обойдется.
– Ты о чем? – король непонимающе уставился на своего маршала и внезапно расхохотался. – А, понял! Не бойся, мы не куры, никакой Жаймиоль нас на вертел не насадит.
– Как Мэлли… ца?
– Мелания ждет Матильду. – Сюзерен зевнул и замотал головой. – Я, кстати, тоже. Что-то бабка загуляла, пора бы и вернуться. Ужинать ты не хочешь, а выпить?
– После суда, – пообещал Робер. – И не просто выпью, а напьюсь. Сейчас не до того.
– Тогда проваливай, – велел Альдо, – а то стоишь, как укор совести и пример воздержания.
– Удачи. – Эпинэ напоследок погладил запястье и быстро вышел, едва не зацепив плечом дверной косяк. Ехать Иноходцу откровенно не хотелось, но его долг – проверить улицы, а долг Дика – рассказать про Ринальди. На Карваля, каким бы неприятным тот ни был, можно положиться, а переговорить с Альдо необходимо. Причем без свидетелей.
– Рановато господин маршал встал, – посетовал сюзерен, – ему бы лежать и лежать. А что делать, если вокруг урод на уроде?
– Вернуть? – вскочил Дикон. – Я сам поеду!
– Сядь, – велел
