Девушка ругнулась себе под нос, перекувырнулась через голову, запрыгнув на столик, пнула какую-то вазу с него, заем в высоком сальто перепрыгнула своего противника, присела и резко, в развороте, рубанула по ногам.
Он заблокировал!
Взвизгнув от боли, она отбросила и второй меч и, не теряя время даром, откатилась в сторону, лихорадочно соображая, как же быть. И тут она увидела, как Риис — этот остолоп — падает!
«Нет, нет, нет»! — девушка побледнела и лихорадочно заозиралась, пытаясь найти что-нибудь метательное.
— Я — твой противник! — рыкнул тип с огненными мечами, заставляя ее отпрянуть. — А твой дружок умрет.
Именно в этот момент запели стрелы.
Чванк! Первая вошла точно подмышку мечника, занесшего меч над Риисом.
Чванк! Вторая стрела поразила его же в колено.
Чванк! Чванк! — две стрелы почти одновременно поразили плечо и бедро бойца, обезоружившего Эйришу.
Та резко обернулась и увидела Хис-Тира, который подвинул арбалетчиков, и, заняв их место на лестнице, принялся опустошать колчан с такой скоростью, что девушка не поверила своим глазам.
Чванк, чванк, чванк, чванк! Еще четыре стрелы, и каждая — каждая! — нашла свою цель. Две для первого из магов, две — для второго. И все они попали точно туда, куда нужно — обе руки и обе ноги. Ни одна не задела артерию или крупный сосуд, но сражаться эти двое уже не могли. Тотчас же на них навалились наемники, и Эйриша на миг подумала, будто те не услышали приказа, и все было напрасно.
Но эти люди слышали все! Пленников скрутили и передали Риису с Эйришей, а пока это продолжалось, Хис-Тир методично опустошал колчан. Он в одиночку закончил бой в этом зале! Двадцать стрел отправил он в людей Малики. И двадцать тел рухнули на пол, обливаясь кровью.
Никогда еще Эйриша не видела такой мастерской стрельбы. И только теперь она поняла, насколько же опасен этот веселый и жизнерадостный болтун. Хис-Тир не улыбался, не смеялся, да на его лице вообще не было никаких эмоций! Оно было словно выточено из камня — как у учителя — лишь руки мелькали в воздухе, выпуская стрелу за стрелой.
Спустя минуту, когда все было кончено, он подошел к молодым людям и улыбнулся своей теплой и озорной улыбкой.
— Ну как, кажется, немного стрелять я все-таки умею.
— Господин, это было бесподобно, — честно призналась Эйриша.
* * *
Наконец-то все было кончено. Антэрн спас ее. Он любит ее.
«Любит меня, меня»… — Тишайя сидела в заваленном трупами дворе усадьбы, и Антэрн лично занимался ее ранами.
По щекам женщины текли слезы и причиной того была отнюдь не терзающая тело боль, а счастье, яркое и яростное, затопившее всю Тишайю до отказа. Такой ее и нашли Риис с Эйришей. Едва только молодые люди увидели ее, как их лица синхронно побелели и вытянулись, они подскочили к ней, наперебой вереща что-то радостное.
Тишайя слабо улыбнулась, потрепала волосы Эйриши и кивнула Риису. На этих детей было жалко смотреть — кажется, они просто не понимали, как кого-то можно пытать.
«Ничего, пускай посмотрят, это им пойдет на пользу», — подумала Тишайя.
— Госпожа, — подал голос Риис. — Но…зачем?
— Чтобы узнать об Антэрне, чтобы выяснить наши планы, чтобы, наконец, улучшить себе настроение, — пожала она плечами. — Какая из причин тебе нравится больше?
Тишайя повернула голову к Антэрну, взгляд которого лучился заботой и любовью.
«Ну я и дура! Как же могла не видеть раньше»?
— Ант, а что с этой лошадкой?
— Мертва, — своим обычным ровным голосом отозвался он. — Откусила себе язык.
Тишайя вздохнула.
— Сука она была первостепенная, но волевая. Она пошла на такое ради человека, которого любила и уважала…
«А вот у меня силы воли не хватило», — с горечью подумала воительница. — «Все ждала Анта. А если бы он не пришел, или Малика взялась за меня серьезно»?
От этой мысли ее передернуло, и Тишайя, тряхнув головой, постаралась запрятать ее как можно глубже.
— Госпожа, но зачем?
«Эйриша, глупенькая ты девочка», — с материнской заботой подумала Тишайя и посмотрела в большие и полные непонимания глаза акробатки.
— Потому что Малика хорошо знала, как боль развязывает языки, и не хотела выдать секретов отца.
— А если… — начал Риис, но Антэрн перебил его.
— Никаких если, ученик. — Говорил он все таким же тоном, но Тишайя уловила едва различимые нотки раздражения в голосе. — Это только в песнях и сказках герои терпят муки и умирают, не выдав главного. В жизни же для большинства людей хватает одного лишь вида пыточных инструментов. Ну а для меньшинства — пары дней методичной и вдумчивой работы палача. Кстати, — тут его голос стал чуть теплее, — мне рассказали про командиров, которых вы помогли скрутить. Спасибо. К утру они поведают все, что знают.
— Ты слишком высокого о них мнения, мальчик, — раздался сзади знакомый голос.
Тишайя обернулась и расплылась в широкой улыбке.
— Привет, Рилат. Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть!
Командир наемников, облаченный в доспехи и сопровождаемый тремя латниками, широко усмехнулся.
— Что-то неважно ты выглядишь, Тиша.
— А иди-ка ты куда подальше, — фыркнула Серебряная Молния. Неунывающий наемник был как всегда в своем репертуаре. — Я так понимаю, твои парни уже заканчивают?
— Да, всех, кого надо убить — убили, кого надо изнасиловать — изнасиловали, а что надо забрать — забрали. Все как всегда. А до кучи — немножко поболтали с пленными — вашими двумя и еще одним, которого мы прихватили сами. Жаль, что еще двоих пришлось убить, но думаю, и тех, кто есть, нам хватит, — он почесал подбородок и задумчиво взглянул на Серебряную Молнию. — Тиша, у меня есть один вопрос.
— Слушаю.
— Что вы сотворили с Хис-Тиром? Такой хороший мальчик был. А сейчас сильнее него на голову ушиблен только мой недоделанный ученичок.
— И я по тебе соскучился, мастер, — улыбнувшись одними губами, отозвался Антэрн.
Он как раз заканчивал перевязывать Тишайе руку.
— Рилат, значит, они согласились помочь? — Серебряная Молния поморщилась от боли очередного укола боли, но нашла в себе силы вымученно улыбнуться, заметив, с какой тревогой Ант наблюдает за ней.
— Еще бы. После того, как этот псих вместо приветствия выдавил глаза одному из пленных солдат и объяснил, что эти трое — следующие, желающих играть в героев не нашлось. — Седой сплюнул прямо на распростертое тело. — Интересно, на севере все дипломаты убеждают людей таким способом?
Тишайя переглянулась с Антэрном — посол был его другом, и тому должно было быть известно куда лучше.
