Покачиваясь в седле и отстраненно разглядывая окружающий пейзаж, постепенно я погружалась в состояние апатичной обреченности. Как спастись, как выжить, если смерть подстерегает с обеих сторон? Ответ прост: выхода нет. Я выполню свою часть договора и умру. Наверное, это будет мучительно больно. А еще горько и обидно. Хотела совершить что-то стоящее, что-то важное, радовалась возможности вернуть в миры магию Льда. Хорошая цель, благородная. Вот только моя жизнь не успела начаться! Но я сама загнала себя в ловушку, а значит, должна ответить за собственную глупость. Жаль, уже ничего не исправить.
С обеих сторон от дороги тянулись бесконечные поля, заросшие высокой желтой травой – это море еще не увяло, оно колыхалось и ходило волнами, наверное, даже красиво, если бы сейчас я могла обращать на очарование природы внимание. На бледном, испорченном кривыми мазками облаков небе равнодушно светило остывшее солнце, по земле гулял ветер, холодный, пробирающий до костей, а может, дело было вовсе не в осенней погоде, может, я начинала чувствовать приближение смерти, и потому не получалось согреться.
Думать ни о чем не хотелось, поэтому я просто… дышала, пока еще была такая возможность.
Один раз, ближе к полудню, мы сделали привал, и я поинтересовалась, как долго нам еще ехать. Гихес ответил, что часа через три будем на месте. Три часа. Мне осталось жить чуть больше трех часов.
Быстро перекусив бутербродами, заранее собранными арэйнами, продолжили путь. Вскоре поля сменились редким пролеском, и в какой-то момент Гихес приказал остановиться. В груди кольнуло неприятное предчувствие, я огляделась по сторонам, но, кроме деревьев, не обнаружила ничего подозрительного, по крайней мере, ледяных статуй поблизости не наблюдалось.
– Спешиваемся, – скомандовал арэйн. – Лошадей оставляем здесь.
Ничего не понимая, спрыгнула на землю, растерянно посмотрела на Тилара, однако парень удивленным не выглядел и, похоже, обо всем знал заранее. Расседлав лошадей и взяв сумки – вернее, сумки взяли только арэйны, поскольку на этот раз своих вещей у меня с собой не было, – сошли с дороги и направились в глубь леса. Землю покрывали сухие желтые и красные листья, под нашими ногами они шуршали и ломались, жалобно хрустели ветки. Тропинок здесь не нашлось, но они и не требовались – благодаря большим расстояниям между деревьями и отсутствию пушистой зелени идти было легко, а мои спутники хорошо ориентировались и без видимых указателей.
Спустя какое-то время, немного отдалившись от дороги, мы остановились на вытоптанном пяточке в окружении нескольких деревьев. Гихес велел нам посторониться, а сам, встав примерно по центру, лишь чуть левее, вынул из складок плаща кинжал и справа от себя принялся чертить острым кончиком по земле. Ловкими движениями арэйн быстро изобразил треугольник – символ трех взаимосвязанных миров.
– Мы собираемся в Лиасс? – отстраненно удивилась я.
Тилар качнул головой:
– Только чтобы сразу вернуться в Арнаис, но в другое место, поближе к заледеневшему полукровке.
Надо же, раньше я никогда не задумывалась об использовании переходов между мирами для сокращения расстояния во время путешествий. Не задумывалась, скорее, по той причине, что людям в Арнаисе делать нечего – слишком велика вероятность неудачно нарваться на кого-нибудь из арэйнов, а то и столкнуться с целой толпой. Легче объехать полмира, но зато родного, чем рисковать своей свободой или жизнью.
Мысли текли вяло, неохотно и совершенно не беспокоили меня. Подумаешь, отправимся в Лиасс. Мне это ничем не поможет – в любом случае договор придется выполнить, а значит, сбегать не стоит и пытаться. Прислонившись к дереву спиной, я равнодушно наблюдала за Гихесом. Арэйн Льда пристроил три кристалла мифрита во главе каждой вершины, положил в середину чертежа акнявис бессмертный – пучок фиолетовой травы с маленькими белыми цветочками – и сжал в руке пузырек с медово-янтарной жидкостью. Тем самым завершив приготовления к ритуалу, Гихес начал произносить заклинание.
Знакомый ритуал не вызывал никакого интереса, особенно в таком странном состоянии почти полного безразличия. С каждым произнесенным словом зеленые вихри тумана в прозрачных кристаллах мифрита закручивались все сильнее, яростнее, туже и в какой-то момент стали вырываться наружу густыми дымными клубами. Когда концентрация энергии в пространстве, очерченном сторонами треугольника, достигла своего апогея, Гихес окропил пучок акнявиса бессмертного каплями зелья. Растение вспыхнуло, мгновенно сгорая дотла. «Aknira tamris», – произнес арэйн Льда завершающие слова заклинания, зеленый туман резко сгустился, образуя цилиндрический луч, что, вписанный в треугольник, исходил из земли и поднимался на высоту около пяти метров, где, постепенно тускнея, исчезал. Туннель между мирами открыт.
Первым в зеленый луч шагнул Тилар, за ним по приказу Гихеса последовала я. Изображение перед глазами поплыло; закрутился, зашевелился густой туман, со всех сторон окутывая меня, земля вдруг ушла из-под ног, я куда-то ухнула, но уже спустя пару секунд поняла, что стою посреди лесной поляны. Пошатнувшись и слегка накренившись набок после головокружительной смены обстановки, как будто тело вывернули наизнанку и хорошенько измяли, я поспешила отойти, освобождая место Гихесу. Тот появился сразу после меня, потянулся обратно, забирая кристаллы, и вместе с ними успел вынырнуть из зеленого столба за мгновение до того, как свет погас и туннель закрылся.
Пока арэйн снова чертил треугольник, собираясь прямо сейчас возвращаться в Арнаис, я оглядывалась по сторонам. Странно, здесь как будто даже воздух другой – я не могла толком понять и объяснить, в чем отличие, но в то же время отчетливо чувствовала, что оказалась в родном Лиассе, где родилась и выросла, где провела восемнадцать лет своей жизни. Поначалу мир арэйнов казался удивительным, интересным и захватывающим, когда все новое, неизведанное приводит в восторг, когда не устаешь исследовать, познавать, однако в том и дело, что Арнаис был другим, чужим для меня. А сейчас я оказалась дома.
Глубоко вдыхала лесной воздух, особенный благодаря осенней поре, наполненный сладким ароматом вереники – ягоды, похожей на бруснику и по запаху, и по вкусу, только появляется она примерно с середины осени, собирать ее можно до первого снега. Стройные деревья тянулись высоко к небу, простирая к нему тоненькие, разлапистые веточки, будто пытались ухватить его за край и вскарабкаться наверх по голубому полотну. Наверное, к солнцу, остывшему, холодному. Быть может, там, намного выше, до сих пор ощущается его тепло. Я скользила взглядом по однообразному пейзажу, заполненному гладкими стволами деревьев и подмерзшей землей, ловила губами касания слабого, едва ощутимого ветерка, а в душе разрасталась щемящая тоска. Я больше этого никогда не увижу, не смогу вернуться в Лиасс. Неужели мне суждено вот так погибнуть? В чужом мире, ради великой цели, о которой всегда мечтала. Но я мечтала о жизни, не о смерти.
