помочь маме. У меня получится. – Петал скрестила руки на груди, и на её щеках проступил румянец. – Это ты думаешь, что у меня не получится.
Толи отпила воды из кубка, пытаясь подобрать слова, чтобы не обидеть сестру. Она встретилась с ней взглядом.
– Это моё предназначение. А вот тебе… по-моему, это совсем не подходит
Петал поджала губы.
– Не моё, значит?
– Именно. Вряд ли тебе понравится и вряд ли… получится.
Толи тут же пожалела о том, что сказала.
– Значит, я попрошу Спар научить меня, если ты не хочешь. Спорим, из меня выйдет отличная охотница, – упрямо заявила младшая сестра.
Толи озадаченно посмотрела на неё.
– Послушай, – начала она, едва сдерживая нарастающее раздражение. – Ты даже паучка раздавить боишься!
– Пауков мы не едим, – огрызнулась сестра.
– Ну да, ну да. Поэтому ты и не наступаешь на них. Потому что мы их не едим.
– Да ты просто бесишься, потому что знаешь, что мне наверняка разрешат, если я попрошу.
Толи вздрогнула, как от удара.
– Конечно, разрешат. Ты же младшая, тебе можно делать всё что хочешь.
– Уверена? – гневно переспросила Петал.
Королева вернулась на своё место и с громким стуком поставила тарелку на стол.
– О чём спор?
– Толи говорит, что из меня получится никудышная охотница.
– Я этого не говорила!
– Зато подумала.
Королева почесала кончик носа.
– Толи, но ведь твоя сестра никогда не училась охоте.
– И я про то же.
– Петал, а давно ты хочешь стать охотницей?
Девочка прикусила губу.
– Не помню. Какая разница?
Мать мягко опустила ладонь на макушку дочери.
– После того как я запретила Толи этим заниматься, или раньше?
Петал вздрогнула, потом на одном дыхании выпалила:
– Я просто хочу помочь. И у меня всё получится, если мне разрешат!
Толи фыркнула.
– Ой, да ты посмотри на своё платье.
– Я бы не стала ходить в нём на охоту. Я же не дура!
Оглушительный вопль с противоположного конца зала прервал их ссору. Все подпрыгнули на месте, и Толи увидела Пендара, лицо которого было залито медовым вином. Струйки стекали по бровям и по бороде. Он уставился на кубок, как на страшного зверя. Охотники весело хохотали, а Викс победоносно крутанулся на месте.
Пендар стряхнул с лица капли вина, отчего они разлетелись во все стороны, и получил весомый тычок от Люки, на которую они попали. Охотник перевернул кубок и подозрительно уставился на ледяную пробку, видневшуюся в ножке. Потом так же подозрительно посмотрел на Викса.
– Ой, – прошептала Петал, обхватив руку сестры.
С диким рёвом Пендар кинулся на мальчишку. Викс ловко перепрыгнул скамью и бросился наутёк.
Королева только вздохнула.
– Нужно отвлечь Пендара, – сама себе сказала Толи.
– Предание, – одними губами произнесла сестра. – Начинай прямо сейчас!
«Ну что ж, раз этого не избежать, то всё равно когда», – решила старшая принцесса и, не раздумывая больше, поднялась и стукнула кубком о стол.
– Общий сбор! – крикнула она. – Сядьте ближе, чтобы услышать предание – сказание наших предков о сотворении мира!
Пендар замер, потом развернулся, чтобы усесться на своё место, сквозь зубы пообещав Виксу, что он ему ещё это припомнит. Мальчик тоже вернулся за стол и благодарно посмотрел на подругу.
Гомон начал стихать, теперь почти все собравшиеся смотрели на принцессу, а у неё внезапно пересохло в горле. Мать слегка наклонилась вперёд и взглянула на дочь со смесью негодования и гордости. Люка силой заставила Пендара сесть, а Раска едва заметным движением поворошила угли в очаге.
Толи шла к главному котлу, стараясь по пути умерить своё сердце. Огонь потрескивал, отбрасывая причудливые образы на стены. Раска протянула ей кубок с водой. Девочка отпила и закашлялась.
«Ты же помнишь каждое слово наизусть, – сказала она самой себе. – Переживать не о чем». Но как ей было читать предание после того, что совершили драконы? Пусть мама наказывает её, но Толи просто не сможет этого сделать. Девочка прикрыла глаза, чтобы сердце перестало так сильно биться. Дети сели ближе к огню, плотнее укутавшись в меховые накидки.
Наступила полная тишина.
– Давным-давно на Айре, во всём нашем мире, было намного теплее. В те времена почти половина планеты была покрыта тёмными водами, которые называли океаном. Но однажды Нае наскучили суровые правила, установленные отцом.
Толи нараспев произнесла имя почитаемой лунной дочери – Наааяяя, вскинув руки вверх, словно на неё пролился её благословенный золотистый свет.
– Нае наскучила ледяная вселенная и звёзды с их молчаливым мерцанием. – Девочка посмотрела на мать. – Под ними простиралась бесконечная водная гладь, а лунной дочери так хотелось поговорить по душам хоть с кем-нибудь, кто не станет её поучать.
Толи попыталась представить себе океан. Она захотела поделиться с народом образом, возникшим в её голове, чтобы и они прониклись могуществом этой стихии.
– Представьте себе лёд, – вдруг заговорила она, отвлекаясь от выученного наизусть текста предания. – Вспомните эти бескрайние до блеска отполированные просторы, такие чёрные, чернее самой тёмной ночи, что даже свет Наи не отражается в них.
Кто-то из слушателей улыбнулся и закивал.
Толи задержала дыхание, а потом продолжила:
– А теперь представьте, что эти просторы шевелятся, как живые. Вздымаясь то вверх, то вниз. Они так суровы, что могут в одно мгновение поглотить вас. Вот каков был океан – единственный собеседник Наи.
Мальчик, сидевший у самых ног принцессы, слушал её с открытым ртом, и его восторженный взгляд придал Толи сил.
– Из ночи в ночь, – продолжила принцесса, – Ная предавалась мечтам. Ей грезились мы – люди. Нае представлялось, что она одна из нас. Все её мысли были только об этом. Ей казалось, что она слышит наши разговоры, понимает наши горести и чаяния. Слушает истории об отваге и доброте, которые люди рассказывают ей, несмотря на пропасть между нами. Нае казалось, что это её семья. Поэтому одинокое пробуждение было для неё особенно горьким.
Толи посмотрела на огонь. Языки пламени с жадностью набросились на торфяной брикет, вгрызаясь в него, как мелкие хищники. С незапамятных времён народ Галла слушал предание именно в это время года. Она вдруг поняла, какая ответственность лежит на ней, и словно почувствовала этот тяжкий груз на плечах. В царившей вокруг тишине были слышны только гул пламени и ворчание ветра.
Петал, сидевшая далеко от неё, ободряюще кивнула сестре. Толи живо припомнила, как в детстве они замирали у ног матери и старались не пропустить ни слова, воспринимая историю своего народа как великий дар.
Девочка возвысила голос, и он эхом прокатился над головами собравшихся.
– Поэтому, когда месяц-отец в очередной раз погрузился в сон в дальнем краю Айры,
