– Вы способны освободить мертвых? – удивился Сун Жулань.
– Увы, нет. Ты ведь и сам знаешь, что освободить их может лишь повелитель Земель Беспомощности, – меж бровей девушки пролегла тревожная складка. – Но не будем сейчас говорить о нем. Однажды ты переступишь порог Костяной пагоды – обители повелителя Земель Беспомощности – и встретишься со своей судьбой. А до тех пор я научу тебя, как облегчить страдания мертвых и тем самым защитить живых.
Принц не мог не принять помощь Ло Юймин и поклонился ей, как своей наставнице.
* * *
Далян – самый густонаселенный из городов Царства Вэй. Сун Жулань никогда прежде не видел так много людей. Днем под окном его комнаты на постоялом дворе не стихали крики и гомон. Юноша мог наблюдать за тем, как уличные торговцы зазывали покупателей, как бедно одетые детишки старались утащить с прилавков испеченные на пару булочки. Как горожане обсуждали дела, жаловались на рост цен, торговались, делились новостями и переживаниями. Все это было крайне любопытно! Наблюдая за ними, принц всегда улыбался и почти не думал о том, как он одинок. Он чувствовал себя причастным к человеческому миру.
А по ночам на опустевшие улицы выходили призраки. Желая досадить живым, они плакали и завывали, заставляли створки окон жалобно скрипеть, пугали младенцев и всех, чей сон был слишком чутким. Мертвые неизменно собирались под окном Сун Жуланя, чтобы поприветствовать его.
– Мы можем задержаться еще на несколько дней, – проговорила Хэ Ланфэн, когда принц спросил, как скоро они двинутся в путь. – Послезавтра в Даляне начнется ежегодная ярмарка. Это грандиозное событие, на которое стекаются торговцы, ремесленники, артисты и покупатели со всей Поднебесной, – заметив заинтересованный взгляд Жуланя, она невольно улыбнулась. – Мы не только запасемся всем необходимым, но и узнаем о том, что происходит в разных царствах. В последующем это поможет выбрать безопасную дорогу.
Памятуя о том, что произошло с принцем на рынке в Инчжи, Ланфэн не переставала тревожиться. Сун Жулань не привык к большим скоплениям людей, еще и вел себя как наивное дитя. Она опасалась, как бы с ним не случилось беды. На ярмарку, несомненно, должны были прибыть люди с самыми разными помыслами. Да и не только люди… Девушке, определенно, не следовало отпускать его от себя. Принц, однако, пообещал, что будет во всем ее слушаться, и принялся с нетерпением ждать открытия ярмарки.
Днем, когда уставшая после ночных вылазок Хэ Ланфэн отдыхала в своей комнате, юноша спускался в главный зал, где собирались многочисленные посетители постоялого двора. Все комнаты в преддверии ярмарки были заняты. Сун Жулань с любопытством разглядывал торговцев, прибывших из разных царств. Ханьцев, жителей Цинь, причудливо разодетых чусцев, которые прибыли с юга, и мрачных северных варваров. Принц мог часами сидеть в углу и прислушиваться к разговорам. Иногда он подключался к игре в вэйци [16] и встречал немало заинтересованных взглядов, когда выигрывал. Что же… В подземелье у него было немало времени, чтобы освоить эту игру. Тогда принц думал, что научившись играть в вэйци, он приблизится к пониманию мироустройства, но, увы, он до сих пор почти ничего не понимал.
Сун Жулань старался не привлекать лишнее внимание и пространно отвечал на вопросы других постояльцев. И все же он, немногословный, но, очевидно, благородный юноша, носивший причудливую маску и не испытывавший недостатка в деньгах, неизменно вызывал интерес. Жулань был очень осторожен. Отношения между Вэй и Ци были непростыми, и он не хотел, чтобы кто-то узнал о его родстве с Домом Синей орхидеи.
Особенно принцу нравилось слушать старцев-сказителей, сопровождавших истории игрой на цине [17]. Жулань не отходил от них часами и узнавал легенды о богах и героях, о грандиозных битвах и чудовищных бедствиях, когда-то обрушившихся на земли Поднебесной.
– Царство Цинь, несомненно, благословил кровожадный генерал Сян Юань-да, – вещал сказитель, извлекая из циня тревожные звуки. Сун Жулань огляделся по сторонам. К счастью, поблизости не было ни одного гостя из Цинь, а слушатели из других царств одобрительно кивали рассказчику. Принц тоже был заинтересован, ведь Сянь Юань-да – один из пяти ужасных бедствий – был его братом. – Куда бы ни пришли циньцы, везде разгорается пожар войны. Сам Сян Юань-да учит генералов Цинь и сопровождает их в битвах. Циньцы сговорились с демонами и желают править Поднебесной, они не знают жалости. Не забывайте, что сделали они с жителями Ханьданя, что в Царстве Чжао. Циньцы довели их до полного отчаяния, голод и горе настолько затуманили умы горожан, что они стали пожирать друг друга. Если бы не наш доблестный принц У-цзи, пожертвовавший положением и честью, чтобы спасти Ханьдань, не было бы уже Царства Чжао [18].
Сун Жулань уже слышал эту историю, но всякий раз его воображение принималось рисовать страшные картины. Он не желал верить, что люди способны на подобную жестокость и варварство.
– Бессмертная госпожа, – обратился он к Хэ Ланфэн за ужином. Девушка сразу заметила, что с принцем что-то не так. Он заказал немало закусок, сладкие пирожные из клейкого риса и другие вкусности, но не притронулся к еде, понуро глядел перед собой и теребил свой пояс: – Позвольте спросить. Если бы все демоны исчезли, люди стали бы добрыми? Они перестали бы истреблять друг друга?
Хэ Ланфэн удивленно моргнула и отложила палочки. Когда-то и она сама, будучи нескладной девчушкой, еще не способной держать в руке настоящий тяжелый меч, задала наставнице тот же вопрос.
– Три мира созданы, чтобы сосуществовать в гармонии и равновесии, – проговорила она. – Небесное царство, Запредельный край, Поднебесная – все они взаимосвязаны. И ни одно не сможет существовать без других. Но равновесие часто нарушается. Как это произошло и сейчас. Кто тому виной? Люди испокон веков во всем винят злые силы, не замечая, что эти силы сокрыты в них самих.
– Значит, люди сами виноваты в том, что происходит в их мире? – уточнил принц.
– Я не верю, что в этом есть еще чья-то вина. Раньше я, как и многие, думала иначе. Уповала на судьбу. Считала, что люди слишком слабые, чтобы сделать выбор. Но это не так. Нас ведут не демоны, не злые духи, а наши нечестивые помыслы. Жадность и нетерпимость, ненависть и жажда власти, коварство и себялюбие. Они есть в каждом из нас. А демоны лишь используют нас как орудие в противостоянии с Небесным царством. Им нет дела до нашего мира, до наших чаяний. Все жестокости мы творим по собственному почину.
Ланфэн повторила слова, сказанные когда-то наставницей. Но правда ли она верила в них? Мечница не могла ответить. Госпожа Хэ Янлинг прикоснулась к знанию, которое находилось за пределами человеческого разума. Но сама Ланфэн была еще слишком молода, за суровостью она скрывала сомнения и неуверенность в будущем. Как и многие люди, порой она ощущала себя лишь безвольным листом, который несет вперед бурный поток судьбы. И девушка ничего не могла с этим поделать.
Принц-демон опустил грустные глаза. Хэ Ланфэн осознала, что ей было бы легче видеть Сун Жуланя без маски, считывать его эмоции, понимать его. Но это было невозможно. Люди верили, что один взгляд на его открытое лицо означал вечное проклятье. Этот юноша был заложником судьбы. Он мог родиться обычным человеком, вырасти любимым родными и подданными, стать ученым или воином, прожить счастливую жизнь. Но вместо этого его кровь была отравлена злой силой, ему не было места среди людей. И в конце путешествия его ждала смерть. Кто был в этом виноват? Разве не судьба?
Какой выбор был у Сун Жуланя? Верно. Выбора у него не было.
* * *
Даже во сне принц чувствовал: что-то не так. Открыв глаза, он ахнул. Над ним склонился призрак молодой женщины. Она выглядела истощенной, измученной, а ее одежда была испачкана кровью. Белые руки с чуть синеватыми ногтями, дрожа, тянулись к маске Жуланя. Поймав его взгляд, призрачная женщина тут же отпрянула и упала на колени. Как бы добр ни был принц, мертвые его почему-то боялись.
