Ланин Г. Красная маска
Илл. В.Романова. — М.: Престиж Бук, 2013.
КРАСНАЯ МАСКАЧеловеческая голова, бесконечно худая и коричневая, лежала на серой массе бетона. Боясь проронить слово, рабочие смотрели на нее.
— Страсть какая! — шопотом сорвалось у одного из них.
— Видать, не от добра, — произнес рабочий в полосатой кепке.
Сильные ливни рассосали фундамент одной из громадных колонн перед Горным институтом, и возникла опасность, что колонна рухнет. При ее разборке в нижней части колонны и был обнаружен труп.
Работа возобновилась. Послышалось лязганье железа и звуки падающего бетона. Вскоре показалась шея, сплетенная из множества вертикальных жил.
— Видать, сброшен, — заметил тот же рабочий.
Когда на место прибыл Шубин, начальник следственного отдела, рабочие уже успели очистить мумию по грудь. И над разрушенной колонной, в ярком солнце июня, стоял бюст, одетый в серый костюм. Правая рука трупа с оторванной кистью была поднята над головой в судорожном жесте защиты.
Капитан Шубин, огромный мужчина, в соломенной шляпе, легко забрался на козлы, возведенные вокруг колонны. Молча остановившись перед трупом и достав блокнот в черном переплете, Шубин несколько минут изучал позу и лицо умершего.
— Ничего не трогали? — спросил он рабочих.
— Камень малешенько пообломали.
Капитан еще раз посмотрел на колонну, разборка которой уже подходила к концу, на коричневую мумию, застывшую в бетоне, и сказал:
— Ну, братцы, считай, работе вашей конец. — И прямо с козел подозвал эксперта-фотографа. — Роман, давай сюда! А вам, — обратился он к рабочим, — сегодня зайти в милицию. Третий этаж, кабинет тридцать девять. Тридцать девять! — повторил он.
Фомичев, худой, со впалой грудью, долго не мог взобраться на козлы, пока Шубин не протянул ему своей крепкой руки. Поднявшись, он неторопливо, словно священнодействуя, стал фотографировать труп и рубчатую колонну, все время передвигаясь по часовой стрелке.
В это время к колонне подъехала вторая машина. Из нее вышел врач Пучков, работник уголовного розыска Крестовский и лаборанты. Не касаясь трупа руками, Пучков заглянул в глазные орбиты погибшего, осмотрел оскаленный рот и пинцетом извлек оттуда несколько мелких камней. Пинцетом же Пучков прикоснулся к сморщенному и тонкому, как картон, уху и свалявшимся от времени волосам. Особое внимание медицинский эксперт обратил на правую руку, кисть которой была начисто срезана.
— Топором, — проговорил он вслух, но осмотрев обнаженные кости через лупу, тут же поправился. — Ножом! И острейшим.
И Шубину, и Пучкову было ясно, что перед ними насильственная смерть, а не случайное падение в колонну. Однако капитан знал, что потребуется еще много доказательств, чтобы установить факт убийства, и методически продолжал свой осмотр.
Серый костюм на трупе хорошо сохранился. Лишь местами на нем держался прилипший бетон и отдельные камни. Был ясно виден узор галстука и сорочки.
У колонны уже работали люди. С помощью зубил они отбивали вокруг трупа бетон и тут же ставили на кусках номера, передавая куски вниз. В лаборатории предстояло восстановить ту часть колонны, в которой находился убитый, и залить образовавшуюся пустоту гипсом. Так будет получен слепок тела с его подлинными размерами.
В то же время Шубин напряженно размышлял. Вместе с Пучковым ему предстояло обследовать труп в секционной, изучить гипсовый слепок, который отольют сегодня ночью. Он также должен выяснить дату сооружения этой колонны, чтобы начать поиск убийц и, наконец, ему предстояло ознакомиться с одеждой и вещами убитого. И Шубин давал одно распоряжение за другим.
— Горнаев, — говорил он молодому следователю отдела. — Мигом в горисполком! Узнай, кто и когда строил это здание, фамилию инженера. Если инженер в городе, отыщи и поговори. Да спроси, не было ли чего необычного во время стройки. Зайди к Власенко и пошли его в регистратуру. Пусть ищет без вести пропавших — мужчин среднего возраста, сильного сложения, блондинов, из интеллигенции.
Лейтенант Горнаев уже бежал к синей «Победе».
— Сегодня ночью в кабинете! — кричал ему вслед Шубин.
Еще не заработал мотор, а Шубин уже говорил с экспертом НТО — научно-технического отдела:
— Бетон под трупом тоже надо выбрать. Передашь его Крицкому на рентген. Слепок, сам понимаешь, надо быстрее.
Помогая лаборантам, Шубин одновременно давал распоряжения подходившим к нему людям и успевал еще делать записи в блокноте.
Труп уже освободили по пояс. Теперь требовалось поддержать его, чтобы полностью извлечь из бетона. Шубин надел нитяные перчатки и хладнокровно, как врач при операции, сдавил ими грудь и спину убитого.
Когда труп извлекли из колонны и перенесли в санкарету, где уже сидел Пучков, Шубин так же последовал за убитым, отдав последние распоряжения оставшимся работникам милиции.
Девизом Шубина было беречь время до секунды и вместе с тем никогда с ним не считаться. Даже сейчас, у накрытого простыней трупа, он продолжал работу, забыв о Пучкове и не замечая медсестры, украдкой смотревшей на него.
Из секционной Шубин вернулся в управление лишь в девятом часу вечера. В его блокноте содержался ряд новых сведений: труп пробыл в колонне не менее двух-трех лет; суставы его не затвердели, и даже хрящевые клетки сохранили свои ядра; берцовые кости правой ноги сломаны; на руке остались часы марки «Лонжин», на циферблате чернел треугольный глазок механического календаря, в котором остановилась цифра «13».
Капитан Шубин знал, что сегодня в его кабинете выяснится ряд новых деталей и терпеливо ждал своих подчиненных.
Ожидание не обмануло его.
К приходу Шубина рабочие уже были допрошены. В трех коротких протоколах капитан прочитал бесхитростный рассказ о том, как рабочие по наряду № 179 «сводили колонну по причине трещиноватости» и, обнаружив в бетоне человеческую голову, заявили в милицию.
Не успел Шубин допить чай и доесть бутерброд, как в кабинет торопливо вошел Горнаев.
— Товарищ капитан, — начал он прямо с порога, — институт строил Крайстройтрест два года назад. Фамилия инженера Киселев. Сейчас работает в Иркутске, — и Горнаев положил на стол несколько бумаг.
— Садись, Фомич! На тебе лица нет, — и Шубин поставил перед лейтенантом стакан чаю.
— Это — выдержка из плана, — продолжал Горнаев. — Это — копия приказа о переводе Киселева в Сибирь. Вот — о приеме здания комиссией. Все заверено, — говорил он, поочередно касаясь бумаг мизинцем, — после июньских ливней фундамент колонны дал опасную трещину, и колонну решили заменить новой.
Шубин задал первый вопрос, когда следователь выпил чай и съел пирожок.
— Как с пропавшими без вести?
Пропавших без вести за последнее три года в Сверкальске не зарегистрировано. Проверял в архиве и Первом отделе. Пришлось искать «не вернувшихся». В госбезопасности сообщили, что два года назад у работника Геологоуправления Гориной муж выехал на запад и до сих пор не вернулся. Ответ пока телефонный.
Что известно о Гориной?
— Живет в Сверкальске, Синеглинная, двенадцать. Горный инженер. Семья — мать и сын девяти лет. По неизвестным причинам об отъезде мужа скрывает. Фамилия и имя мужа Горин Анатолий Александрович.
— Не замужем ли вторично?
— Нет. Был у начальника кадров. В управлении на хорошем счету. Второй год профорг управления.
— Хорошо, — похвалил Шубин, когда лейтенант кончил доклад. — Иди, отдыхай.
Сделав несколько пометок в блокноте, Шубин позвонил Иванову — эксперту и художнику НТО.
— Ивханов, — услышал он заикающийся голос.
— Скажи, Николай Петрович, слепок готов?
— Гхотов. Тхолько чтхо зхастыл.
Спрятав бумаги в сейф и закрыв кабинет, Шубин спустился на первый этаж и прошел в лабораторию. Художник мыл руки, оттирая гипс щеткой. Не оглядываясь, Иванов показал щеткой на большой пирамидообразный предмет, стоявший на рабочем столе и накрытый материей.
Подойдя к столу, Шубин обошел слепок кругом и лишь затем отдернул сатин. На фоне блестящей черной ткани отчетливо выделялась белая фигура человека. Талия его была неестественно выгнута, голова запрокинута назад, культя правой руки защищалась от невидимого врага. Вся динамика застывшей фигуры, каждое движение окоченевших рук и ног говорили о жестокой предсмертной борьбе.
— Попроси Фомичева сфотографировать, — распорядился Шубин, быстро задернув покрывало.
