ни разу не подняв руку на сюзерена, которому присягнул. Кроме того, я не принадлежу одновременно двум церквям, не проиграл ни одной битвы и ни разу не позволил себя убить. Да, все так и есть, Феншо прав. Только виной я это не считаю, напротив. Здесь мы с вами, как это ни печально, расходимся.
Глава 4. Талигойя. Ракана (б. Оллария). 400 год К. С. 16-й день Зимних Скал
1
У любой наглости должен быть предел. У любой! Сюзерен пытался говорить с Алвой на языке древней славы, а тот все обернул шутовством, но отступать нельзя. Наглость не зачеркнет преступлений.
– Ваше величество, Высокие Судьи, – а вот венки действительно нелепы… – мы выслушали напутствие его величества и прониклись важностью легшего на наши плечи дела. После перерыва граф Феншо предъявит первые доказательства, сейчас же прошу всех встать. Его величество покидает Гербовый зал.
Альдо поднялся, не глядя на подсудимого, за королем синими тенями скользнули рассветные гимнеты. Четыре судебных пристава ударили об пол жезлами, оплетенными позолоченными гальтарскими медяницами [19]:
– Государь удаляется. Слава государю!
– Высокий Суд удаляется!
Первым уходит Хозяин Круга. Ричард досчитал до шестнадцати и, придерживая шпагу, направился к двери, противоположной той, из которой вышел сюзерен. Юноша старался не торопиться, но спину царапал тяжелый холодный взгляд. Это не мог быть Ворон, значит, это был Спрут или… Суза-Муза. Если он пробирался во дворец, то может оказаться и здесь. Ричард рывком обернулся: гимнеты, судейские, ординары, клирики замерли там, где их застал уход короля. Все было в порядке, никто не толкался, не шумел, не спорил.
– Господин цивильный комендант, к подъезду Эридани прибыл кардинал Левий.
– Кто его туда пустил?
– Его высокопреосвященство просили свернуть к подъезду Алана, но он отказался. Теньент Родстер не счел возможным настаивать.
Закатные твари, опять Левий лезет, куда его не просят! Мало того что кардинал встрял в дело Удо, он еще и сюда явился.
– Хорошо. – С Левием нужно быть вежливым, Альдо от него зависит. От него и от иноземцев, с которыми приходится быть любезными, особенно с урготами. Посол все еще болеет, но граф Жанду здесь.
2
– Мой друг! – кругленькая, увитая лентами фигурка выкатилась из-за здоровенных гимнетов. – Мой друг, я счастлив лично поблагодарить вас за приглашение на это действо!
– Ваш покорный слуга, – заверил долгожданного барона Робер, – и четырежды слуга вашей прекрасной супруги.
– О, Марианна неустанно молится о вашем здравии, – закатил глаза Капуль-Гизайль. – Так досадно, что женщины не могут присутствовать на суде, это такое изумительное зрелище. Вы не знаете, кто кроил одеяния судей и как они называются? Герцог Алва спросил, но ему не ответили, Кракл стал таким невежливым…
– Судей одели в тоги, – Робер скосил глаз, Карваль отступил к стене, но не ушел. И не уйдет, пока не закончит с докладом. – При Эрнани Святом в них ходили судьи. По крайней мере, мне так объяснили.
– Тоги?! – Барон молитвенно сплел розовые пальчики. – Вы сказали – тоги?! Но, мой друг, их же не шьют!
– Да? – глупейшим образом переспросил Робер, чьи познания в гальтарской моде сводились к тому, что до знакомства с агмами древние не носили штанов и сапог.
– У меня есть прелестные миниатюры, – защебетал Капуль-Гизайль, – прелестнейшие. Я просто обязан вам их показать, там можно во всех подробностях рассмотреть одеяния анакса, эпиарха и эориев. Кроме того, мне удалось купить подлинные гальтарские диадемы! Если б ко мне обратились, я бы с радостью помог тем несчастным, кто пытался изготовить тоги, а получил холтийские женские халаты… Причем, вы меня извините, холтийские дамы носят зеленый цвет, цвет плодородия, находясь, м-м-м-м, в деликатном положении. Вы меня понимаете?
– Какое счастье, что на суде не присутствует холтийский посланник, – не выдержал Робер. – Барон, я хотел бы засвидетельствовать свое восхищение прекрасной Марианне. Когда она согласится меня принять?
– Сегодня, – барон был сама решительность. – Умоляю вас, герцог, сделайте это сегодня. Нам не дано знать, что ждет нас завтра, но к обеду подадут седло барашка. Это большая редкость в наше беспокойное время, не правда ли? Я с таким трудом добыл для моих красавиц льняное семя, пришлось перебираться через Данар… И вот там-то я обрел не только растительную, но и животную пищу, ведь люди, говоря по чести, немного хищники. Вы не находите?
– Нахожу. – Встреча с Марианной необходима, а повод лучше не придумаешь. – Что ж, барон, я готов слушать морискилл.
– А вы? – Счастливый Капуль-Гизайль повернулся к подпиравшему стену Карвалю. – Вы, генерал? Вы составите нам компанию?
– Прошу меня простить, – один коротышка церемонно поклонился второму, – но я должен проверить дорогу из Багерлее в Гальтарский дворец. Я не уверен, что цивильная стража приняла все необходимые меры предосторожности. Герцог Окделл пока не имеет надлежащего опыта, а у подсудимого могут найтись тайные сторонники.
– К сожалению, военный комендант столицы собой не располагает. – Вот только Карваля у Марианны и не хватало! – Барон, вечером я в вашем распоряжении, а сейчас прошу меня извинить. Дела.
3
Дик промчался обходной галереей, на ходу отвечая на приветствия. Знакомых хватало, незнакомых, набивавшихся в друзья, было еще больше, а ведь год назад желающих протянуть руку сыну Эгмонта не набиралось и десятка. Струсили даже Ариго и Килеан-ур-Ломбах, а вот Савиньяки – нет. Их обязательно нужно вернуть, обязательно…
– Герцог Окделл, – Левий слегка приподнял брови, – вы слишком торопитесь, на лестнице это чревато падением.
– Ваше высокопреосвященство, я вырос в горах. – Какой же кардинал мелкий, даже ниже Карваля. – Счастлив вас видеть.
– Этому можно верить? – Клирик улыбнулся и поправил эмалевого голубя. – Признаться, я вам не верю. Преосвященный Оноре полагал, что герцог Окделл не умеет скрывать своих чувств, в этом он не ошибался.
Преосвященный Оноре? Но он же умер, не добравшись до Агариса? Как он мог говорить с Левием?!
– Вы удивлены? – Кардинальская макушка приходилась Дикону под подбородок, но поднимать глаза на собеседника Левий считал излишним. – Мы с епископом принадлежали к одному ордену. Я был против его талигойского визита, но преосвященный вполне мог позаимствовать девиз Окделлов, он поехал и погиб. К счастью, один из спутников его преосвященства уцелел, и я его расспросил. Молодой человек не очень умен, но память у него отличная.
– Ваше высокопреосвященство, – разговор был странным и неприятным, как и все, что исходило от эсператиста, – мы вынуждены просить прощения. Мы не ожидали вас сегодня и не подготовили соответствующего места.
– А я и не собирался приезжать, – отмахнулся Левий. – Герцог Алва – олларианец, и не мне судить его, но экстерриор обмолвился, что здесь прозвучит правда об Октавианской ночи и гибели Оноре. Мой долг – при сем присутствовать, а о месте не тревожьтесь. Я сяду среди ординаров, ведь по меркам Эрнани Святого я и есть агарийский ординар.
– Как скажете, – беседа становилась все неприятней и непонятней, – но почему бы вам не
