будет преследовать меня, как призрак. Но со мной все будет в порядке.
Мне следовало оставить некоторое пространство между мной и Зейном, прежде чем я сделаю что-то импульсивное, что обязательно будет иметь последствия.
Удерживая равновесие, я соскользнула с его колен на траву. Наши бедра соприкоснулись, как и наши руки. Я не отодвинулась. Это было так, словно я должна была быть достаточно близко. И я понятия не имела, была это связь или это была я.
Зейн прочистил горло.
– Я ушел, когда…
Мои плечи поникли.
– Когда почувствовал меня?
– Да.
– Эта история со связью будет действительно… неудобной.
– Не сейчас, – ответил он. – Я был нужен тебе, и мне следовало быть здесь.
Его слова проникли в мое сердце, хотя я знала, что они исходили от связи, а не от его сердца. Я знала, и все же эти слова въелись в мою кожу и мои мышцы.
– Что они сказали? – спросила я, сосредоточившись на важных вещах. – О Предвестнике?
Зейн прислонился спиной к стволу дерева.
– Они обеспокоены. Что бы это ни было, оно работает над этим уже некоторое время. И если Миша был замешан в этом, оно хотело тебя, и оно все еще существует.
Я вздрогнула, прислонившись к стволу.
– Не думаю, что это демон.
– Я тоже, – сказал Зейн, и я почувствовала, как он повернул голову в мою сторону. – И Николай.
Большой вопрос, что это могло быть.
– Знаешь, – сказала я и, чувствуя усталость, закрыла глаза. – Мой отец мог бы ввести нас в курс дела. Дать какое-то направление. Может быть, спойлер. Что-нибудь.
Зейн на мгновение замолчал, и я вспомнила, как мой отец шептал ему что-то на ухо. Я повернулась:
– Он тебе что-нибудь сказал?
– Ничего о Предвестнике, – дыхание Зейна коснулось моих губ, когда он заговорил. – Мы справимся с этим, Трин. Нам нужно только остановить конец света, практически не имея направления.
– Ничего особенного.
Он усмехнулся:
– Вообще ничего.
Мы оба замолчали, хотя между нами многое осталось недосказанным, но я почувствовала то, что не было сказано, через связь. То, что вспыхивало живым огнем глубоко во мне, делало то же самое и в нем. Это было там. Желание, потребность и… тоска.
Было стремление к чему-то большему. Это было там, даже если я не была уверена, что это значит. Даже несмотря на то, что его сердце все еще могло принадлежать другой. Это было там даже несмотря на то, что теперь он был моим Защитником.
Это все еще было там.
– Трин?
– Да?
– Знаю, у нас тут апокалипсис и куча всего, что нужно остановить, но я думал о том, что ты сказала.
– Одному богу известно, о чем.
Зейн снова усмехнулся, и я улыбнулась, зная, что он, вероятно, мог это видеть.
– Ты сказала, тебе нравится бывать на крышах, потому что так ты ближе к звездам и полету. Ты сказала, полет – это единственное, чему ты завидуешь.
– Я действительно так сказала.
– Хочешь полетать?..
Оторвавшись от дерева, я повернулась к Зейну, хотя и не могла его видеть. Руки опустились на его колени.
– Ты предлагаешь именно то, о чем я думаю?
– Ты хочешь увидеть звезды? – спросил Зейн, и я кивнула, зная, что он имел в виду. Он взял меня за руку, и я переплела свои пальцы с его – как в тот день, когда покинула общину. Я почувствовала, как он начал меняться, его кожа затвердела. – Тогда держись крепче, Трин. Я собираюсь подвести нас как можно ближе.
* * *
Спасибо, что прочитали «Шторм и ярость»!
Ищите книгу 2 «Предвестник» только от Дженнифер Л. Арментроут и Inkyard Press.
Написание «Шторма и ярости» было для меня исключительно трудным делом. Не потому, что это спин-офф сериала, который я давно не смотрела, хотя это не может быть проще. И не потому, что я расширяла мир, каким-то образом переписывала его. Это было потому, что у Тринити – то же прогрессирующее заболевание глаз, что и у меня.
Пигментный ретинит – группа довольно редких генетических заболеваний, которые приводят к разрушению и возможной гибели клеток сетчатки. От него страдают менее двухсот тысяч человек. Это прогрессирующее заболевание обычно приводит к значительному сужению зрения (туннельному зрению) или слепоте. Сейчас нет никакого лекарства или лечения.
Если у вас диагностирован РП, вы обязательно услышите этот разговор. Разговор о том, чего ждать в будущем. Вам скажут, что ваше зрение будет продолжать падать до тех пор, пока не останется узкой точки или вообще ничего. Вы не будете знать, когда это произойдет, сколько времени это займет или когда вы ослепнете. Но вы точно знаете, что это случится. Это пугает. Никакой лжи.
Когда мне поставили диагноз, мне было чуть за тридцать, и я почти не поверила в это. Сначала не обратила внимания. Игнорировала в течение многих лет, пока мой врач в Глазном институте Уилмера не спросил: «Вы все еще видите звезды ночью?» И знаете что? Я не могла ответить на этот вопрос. Я не могла вспомнить, когда в последний раз останавливалась, чтобы посмотреть на звезды, и это стало для меня тревожным звонком. Потому что однажды я посмотрю на ночное небо и все, что увижу, будет темнотой. Я даже не буду знать, когда в последний раз видела звезды. Я не хотела, чтобы это случилось. Отрицание так же плохо, как и увязание в проблеме. Мне пришлось признать, что я слепну. А еще – что нужно внести коррективы в свою жизнь. Кроме того, я хотела, чтобы люди узнали о РП.
Как и Тринити, РП не определяет, кто я такая. Это просто часть меня, и через нее я хотела рассказать людям о таких заболеваниях, как РП. Таких, которые не всегда видны. Когда люди смотрят на меня и общаются со мной, они часто не могут понять, что я их едва вижу. Когда я прошу помощи у незнакомого человека, то обычно слышу отказ, потому что во мне нет ничего «неправильного». Надеюсь, узнав о РП, люди станут более чуткими к тем, кто находится между зрячими и слепыми. И, будем надеяться, однажды найдется лекарство.
Я хочу поблагодарить моего агента Кевана Лайона, моего агента по защите авторских прав Тарин Фагернесс, Ташью Уилсон и всю команду Inkyard Press, моего публициста Кристин Дуайер, Марго Липшульц, мою помощницу и подругу Стефани Браун, Стейси Морган (которая сказала мне, что первая версия этой книги – отстой, и действительно так и было), Андреа Джоан, Вильма Гонсалес, Джен
