– Да, ещё и я – невыносимый и жёсткий тип, к чему тебе тоже предстоит привыкать. А чего ты ждал? С первого же дня стать крутым быком, расследовать преступление за преступлением? Нет, мы тут сидим, как идиоты, забрасываем дела в глубокий, пыльный ящик, отдаём их каким-то уродам и выслушиваем нашего Виктора… Приятного мало…
– Дело не в этом!
– А в чём?
– А в том, как Вы к этому относитесь и заставляете относиться меня! Девушка в опасности, бандиты, не стесняясь, вламываются в чужие дома… А Вам плевать, Зиммер! Я знаю, что Вы на это всё уже насмотрелись и привыкли, но не заставляйте меня занимать Вашу позицию!
Ну да, разумеется, нынешняя молодёжь только и живёт глупыми принципами. Говоришь им, как будет проще и лучше, а они плюют тебе в лицо и говорят, что сами всё знают…
Они, видимо, думают о нас, стариках, что-то похожее…
– Есть новости, – как гром среди ясного неба явился в мой кабинет Людвиг, – Полагаю, они относятся к вашему делу.
– Что за новости? – оживился Ирвин, похоже, отошедший от своего психоза.
– Ребята приехали на вызов – на свалке на западных окраинах произошло убийство, убили смотрителя свалки. В дробилке нашли куски автомобиля… кофейного цвета… автомобиль раздробили, похоже, совсем недавно…
Всполошённый, словно суслик, в норе которого взорвали фейерверк, Ирвин выпрямился на стуле и взглянул в мою сторону, ожидая, что я вскочу и брошусь на эту грёбаную свалку…
– Это ещё не говорит, что машина принадлежала тому типу, что мы ищем, – равнодушно пожал я плечами.
– Но стоит проверить! – вскочил с места Ирвин и бросился к вешалке.
– Мы определили модель авто и показали её свидетелям в доме мисс Зандарт – многие сказали, что именно такая машина приезжала во вторник…
После такого продолжать сидеть и делать вид, что мне всё равно, больше не вышло бы… Пришлось подняться, нацепить шляпу, натянуть плащ и топать на выход.
Ирвин прыгнул в машину к Людвигу, и они быстро умчались в нужном направлении. Я же неторопливо пополз за ними на своём «Хорьхе».
Я всё никак не могу понять, что же такое они хотят там «проверить». Смятый, разорванный автомобиль да труп работника свалки… Нет сомнений, что ни в каких журналах Гомер не отмечен…
Ладно, не буду мешать хорошим людям зря тратить время.
За окном я заметил парочку подростков, гадящих стену ублюдочным граффити. Можно выйти и накостылять им, вот только недомерки завтра же продолжат свой вандализм, который они ещё называют искусством.
Сложнее всего в этом мире признать, что ты ровном счётом ничего не можешь в нём изменить. Как ни старайся, с упёртыми дураками ничто не поделаешь, с вездесущей властью денег ничего не поделаешь, с своеволием ничего не поделаешь… С самой жизнью, порой, ничего не поделаешь… Думаешь, что всё зависит только от тебя, от твоих усилий? Полная чушь!
Наивные люди… все мы чрезвычайно наивные, аж тошно…
Отчего-то вдруг стало так хреново, что я со злости сжал руль. Опомнился только тогда, когда кисти рук заболели. Решил включить радио… но услышал лишь истеричные визги и адский треск. Хороший удар ладонью оживил приёмник и из него посыпались звуки джаза.
Саксофон урчит что-то до боли тоскливое. Музыкант старается вовсю, выдувая из медного инструмента звучные мелодии, слушать можно с удовольствием, но сейчас я не в том настроении, чтобы внимать этим печальным трелям. Пришлось настраиваться на новую волну…
…Вчера заместитель мэра Вольфганг Зюскинд заявил, что в скором времени будет решена проблема высокой смертности бездомных. В ближайшие три месяца планируется построить два пункта помощи нищим, где им будут предоставлены бесплатные обеды, медицинская помощь и места для ночлега.
Также планируется подыскать для них рабочие места…
Крутанув ручку настройки частоты, я заткнул диктора. Оставил себе какую-то станцию, где бренчит кантри. Чего только не приходит к нам с Запада: кантри, джинсы…
Вольфганг Зюскинд, заместитель мэра Генриха Гауссфильда. Мог бы занять место главного градоначальника, если бы не более популярная в народе фигура Генриха. Видел его фотографии в газете – громадный, широкоплечий лось, похож на вышибалу. Трудно представить, что сей грозный и внушительный человек способен заниматься такими делами как городское освещение или взяточничество полицейских…
Факт остаётся фактом: Вольфганга многие любят, многие уважают и многие боятся. Ходят слухи, что своим положением он пользуется не совсем в рамках закона. Кто знает, имея такой статус и несколько собственных предприятий, сложно, наверно, не начать колдовать с налогами.
Но это слухи, подтверждать их абсолютно бессмысленно: если всё – ложь, то ничего ты и не нароешь, а если нет, то нароешь себе исключительно неприятности, причём такие, что улыбаться перестанешь до конца жизни…
Хотя она вдруг может стать недолгой.
Так или иначе, всем ясно, что Вольфганг обязательно займёт место Генриха, когда тот уйдёт. И Данкелбург будет молиться на Зюскинда.
Какая-то сволочь внезапно выскочила на встречную, и мне пришлось резко выворачивать руль, чтобы избежать столкновения. Еле проскочил между ублюдком и фонарным столбом. Поднимая волну недовольных сигналов, дуралей умчался прочь.
Тупица, член ему в мясорубку! Откуда только берутся такие? Какой только отец мог приучить сына так гонять? Родители совсем не следят за тем, что вытворяют их ублюдочные дети…
Я бы своим головы поотрывал бы за такое!
До свалки добирался долго: колесить на самые окраины по разбитым дорогам моему железному коню нелегко.
Огромные горы лома тянутся высоко в небо. Обсыпанные снегом, они напоминают высоченные пики, что расположены выше облаков. Словно я альпинист, совершивший покорение на жалкой старой машине.
Огороженная высоченным забором территория свалки тянется во все стороны. Кажется, у этого королевства обломков человеческой цивилизации нет границ… В самом деле, сейчас уже трудно понять, где кончается цивилизация и начинает свалка. Отличие лишь в наличии людей, а не во внешнем виде.
Расшвыривая во все стороны наглые снежинки, дворники пытаются расчистить мне небольшой просвет на лобовом стекле. Получилась щель, мало отличающаяся от бойницы танка.
Проехав за ворота, я заметил справа полицейских, копошащихся рядом с огромным экскаватором. Припарковавшись как можно ближе к крохотной сторожке, я размял затёкшую шею и выбрался наружу.
Воротник, как его не поднимай, защитить от яростных атак снегопада не способен – за шиворот моментально насыпало знатную горсть. Засунув руки в карманы и нахохлившись, как пингвин, я двинулся к оживлённой толчее быков, разглядывая среди них Людвига и Ирвина.
