— Да, — ответил я. Одно название этого города приводит девушек в трепет.
— В Порт-Каре мужчины будут жестоко обходиться со мной? — спросила она. Я пожал плечами:
— Так же, как с любой другой презренной рабыней.
Она содрогнулась. Горианская пословица гласит: «В Порт-Каре цепи рабыни особенно тяжелы». Я, однако, не думаю, что это так. Мужчины Порт-Кара обращаются с рабынями не хуже и не лучше, чем остальные гориане. Дело в том, что этот город издревле славится беспощадностью к врагам, и потому его имя наводит на людей страх. На мой взгляд, если на Горе и есть место, где к рабыням относятся с особой жестокостью, то это Тарна. И на то есть свои исторические причины. Тарна — один из немногих горианских городов, где подавляющее большинство женщин — рабыни. Обычно одна рабыня приходится на сорок свободных горианок. К слову, престиж и статус свободной женщины на Горе неизмеримо выше, чем на Земле.
— А что делают в Порт-Каре с девушкой, которая не угодила своему хозяину? — с замиранием сердца спросила Дана.
— Когда как, — ответил я. — Чаще всего связывают по рукам и ногам и бросают в канал к уртам.
Глаза ее расширились от ужаса. Она непроизвольно попыталась сбросить оковы. Между прочим, железная цепь великолепно смотрелась на ее изящной шейке.
— На твоем месте, — сказал я, — я бы лез из кожи вон, чтобы понравиться хозяину.
— Я буду! Я буду очень, очень стараться!
Я пожал плечами:
— Посмотрим.
Элис прижалась щекой к моему бедру и нежно поцеловала его. Я взъерошил ей волосы и потрепал по голове.
— Пожалуйста, господин, — шепнула она, — не продавай меня сразу. Подержи меня у себя хотя бы немного.
— Может быть.
— Спасибо, господин!
Когда-нибудь, подумал я, она, как и Дженис, найдет своего идеального господина и станет для него несравненной рабыней для наслаждений. А до тех пор… что ж, до тех пор она еще много раз будет переходить из рук в руки.
Ко мне подошли Нгома и еще два человека из команды капитана Улафи.
— Скоро отплываем, — сказал Нгома. — Клетки готовы.
Я снял с Дженис кандалы и цепь. Она по-прежнему стояла на коленях, поскольку я не разрешал менять позу. Затем я проделал то же самое с Элис и Ланой. Они тоже остались стоять на коленях. Нгома и двое других членов экипажа ухватили рабынь за волосы и вопросительно посмотрели на меня. Я кивнул:
— Тащите в клетки.
Нгома за волосы поднял Дженис с колен и, пригибая к земле, повел к сходням. Голова рабыни была на уровне его бедра.
— Отходим! — с кормы крикнул мне Улафи. Рядом с ним стояли его первый и второй помощники, Гуди и Шока.
— Прекрасно, — ответил я и окинул судно взглядом. На палубе «Пальмы Шенди» пустовали еще две клетки для рабынь. Обе были заказаны мною.
— Эй! — окликнул я человека из таверны Пембе. Он поспешил ко мне, ведя на поводке обнаженную рабыню с завязанными глазами. Руки ее были скованы за спиной. Человек пнул невольницу, и она опустилась на колени подле моих ног. Он снял с нее поводок, наручники и ошейник, на котором значилось название таверны Пембе.
— Нгома! — позвал я.
Человек из таверны Пембе сорвал с глаз девушки повязку.
— Ах! — изумленно вскрикнула она. Некогда эту девушку звали Эвелина Эллис.
— Ты теперь принадлежишь мне, — сказал я.
— Да, господин!
Нгома спустился по сходням и подошел ко мне.
Я помнил, как эта красотка прислуживала Мсалити, Шабе и мне. Помнил я ее и в таверне Пембе. Я был первым, кто объяснил ей смысл рабского ошейника. Прошлой ночью я втайне от рабыни купил ее у хозяина таверны. Она обошлась мне в два серебряных тарска.
— О господин! — воскликнула рабыня, задыхаясь от восторга.
— Прими позу подчинения, — приказал я.
Она проворно опустилась на пятки, широко раздвинула колени, вытянула вперед скрещенные руки и низко опустила голову.
— Я, рабыня, полностью подчиняюсь моему господину. Я туго связал ей запястья и надел на нее ошейник.
— Я твоя! — обрадовалась она.
— Тебя будут звать Эвелина, — сказал я.
— Да, господин! Спасибо, господин!
— Посади ее в клетку! — велел я Нгоме.
— Будет сделано.
Он за волосы отвел Эвелину на корабль. Корабельные клетки для рабынь прибивают к бортикам, чтобы в шторм они не скользили по палубе.
Я подумал о Дженис и улыбнулся. Накануне я впервые обратился к ней на английском.
— Ты говоришь по-английски! — воскликнула она, пораженная.
— Разумеется, — усмехнулся я. Она стонала:
— А я-то говорила при тебе по-английски, уверенная, что ты ни слова не понимаешь! Я признавалась в своих самых потаенных желаниях! И ты все слышал!
— Да.
— Значит, ты с Земли? Невероятно! Такой мужчина, как ты, не может быть землянином!
— Я был землянином, — сказал я, — давным-давно. Теперь я горианин — как и ты.
Она опустилась передо мной на колени:
— Горианская рабыня умоляет своего горианского господина овладеть ею.
Я обнял ее и опрокинул на шкуры.
— Господин! Господин! — закричала Саси, подбегая ко мне. Руки ее были скованы за спиной. Я заключил ее в объятия:
— Прекрасно выглядишь, малышка!
За ней с поводком в руке шел человек из таверны Филимби. На рабыне была короткая рабочая туника с эмблемой таверны — флейтой. «Филимби» — не только имя владельца таверны, но и название флейты на диалекте внутренних земель. По утрам девушки из таверны надевают короткие туники и принимаются за стирку и уборку; по вечерам же они танцуют перед посетителями в соблазнительных нарядах, а то и вовсе обнаженными.
Саси, как и Эвелину, я купил накануне и договорился, что ее приведут на причал. Я заплатил за девушку два серебряных и пять медных тарсков.
— Ты не забыл меня!
— Ты слишком красива, чтобы тебя забыть, — ответил я.
Человек из таверны Филимби снял с нее наручники и сорвал тунику — собственность таверны. Саси зарделась и потупила взгляд, проявив неожиданную для рабыни застенчивость. Она была неимоверно хороша собой.
— Встань на колени, — велел я, — и прими позу подчинения.
Она опустилась на колени и поклялась быть верной и покорной рабыней. Я связал ей руки и надел ошейник.
— Пора! — крикнул Улафи.
— Здравствуй, Тургус! — повернулся я. — Спасибо, что пришел проводить меня.
— А кто эта хорошенькая рабыня у твоих ног? — спросил он.
— Неужели ты не узнаешь свою бывшую сообщницу из Порт-Кара? — усмехнулся я.
— Это она? Ну-ка, подними голову, девочка!
Саси подняла голову:
— Да, господин.
— Это ты, Саси?
— Да, господин.
— Ты прекрасна!
— Твоя рабыня Фина, — сказал я, указывая на брюнетку, стоявшую на коленях за спиной у Тургуса, — ничуть не хуже.
