ты утверждаешь, что уже женат сообразно взаимным клятвам. Ну вот и пускай… жреца я уже вызвал. Он проведет обряд, чтобы потом ни одна собака не тявкнула, что брак незаконен. А через недельку и отправитесь. Можешь не благодарить.
– И не собирался.
– Вообще-то, нормальные люди императорские милости принимают как раз с благодарностью. Глубокой.
– Так то люди, – возразил Эдди. – Нормальные. По третьей?
– Наливай. – Император потянулся. – А ведь хороша… и с мятой?
– Понятия не имею. Но сказал, что запаха не будет.
– Чудесно! А ты говоришь, зачем нам сиу… – Император поднял стопку. – Сиу нам нужны… в смысле, империи. И вообще. Ну, за мир!
За мир Эдди выпил.
Тем более спирта в той настойке капля. А для сердца и вправду полезна. И это хорошо, ибо… долгих лет дядюшке. А за сыном его Эдди присмотрит, чтобы не приведите боги не случилось чего.
– Только… – вспомнил он вдруг. – У нас тут одно дело. Нерешенное.
– Неделя, – произнес император жестко. – Будет. Вот и решишь.
Потом добавил, словно извиняясь:
– Больше и вправду не могу… узнает ведь.
Это да.
Этому Эдди, пожалуй, верил.
Чарльз покосился на Милисенту, которая наблюдала за происходящим с престранным выражением лица. Мечтательным? Пожалуй.
А шубу так и не купил.
– Это так неожиданно, – вздохнула леди Орвуд: не понять, то ли печально, то ли с чувством глубокого удовлетворения. А может, и все вместе. – И такая честь…
Ну да.
Ныне к словам его императорского величества относились, пожалуй, серьезнее, чем когда бы то ни было. И уровень верноподданичества поднялся до небывалых высот. Хотя, конечно…
Слухи пойдут.
И про Чарльза тоже. Нет, не про то, что он дракон. В это, к счастью, многие не верят. Лучше бы вовсе сохранили все в тайне, но слишком многие их в ту ночь видели. Так что существование драконов, можно сказать, доказано. Правда, Эдвин шепнул, что высокое общество все же сошлось в мысли о сложнейшей иллюзии… пускай.
Чарльз не против.
Иллюзия так иллюзия.
Его императорское величество сменились Верховным жрецом, который, может, напрямую в делах братства и не участвовал, но что-то этакое знал. Наверняка. Иначе не согласился бы так легко. А теперь прямо-таки от счастья сиял, вещая о воссоединении любящих сердец.
– Вот и хорошо, – проворчала Милисента. – А то Эдди долго еще страдал бы. Теперь-то ему точно деваться некуда.
– Как-то это… двусмысленно звучит.
– Как есть. – Она вздохнула. – Главное, чтоб дядюшка о нас не вспомнил.
– Боюсь, о нас он теперь не забудет.
– Ну и что делать?
– Ничего.
– Чарльз? – окликнули его. – Извините, вы вряд ли меня узнаете. Мы как-то встречались, правда в обстоятельствах весьма неоднозначных.
– Аукцион?
Чарльз вдруг понял, что помнит этого человека. Нет, лицо его незнакомо.
– Именно.
– Вы… тот охранник. Или не совсем. Вы еще оценивали…
– Дарнелл. – Руку, к счастью, протягивать не стали. – Джон Дарнелл мое настоящее имя.
Ни о чем не говорит.
– Древний род. Старый. Но мы как-то обычно наособицу держимся. Моих предков, да и меня, больше интересует история. Там я использовал иллюзию… старый сложный артефакт.
– И чем могу помочь? – Получилось как-то прохладно, что ли.
– Боюсь, тогда вышло некоторое недопонимание. Я пытался выкупить девушку, чтобы вернуть ее родителям. Да, я иногда… совершаю странные поступки. Не буду врать, что в первый раз там оказался. Наоборот, я завсегдатай. И моральный облик мой далек от идеала.
Чарльз покосился на помост, где действо шло своим чередом.
– Так уж получилось, что если какие редкости и всплывали, то там, да… Не знаю, успокоит это вас или нет, но императорские менталисты сочли меня достаточно безобидным, чтобы оставить в живых.
Нервный смешок.
И осторожное прикосновение к голове.
Если так, то…
С другой стороны, и имени Дарнелла среди названных не было.
– Я интересовал братство именно как искатель… а мне были обещаны кое-какие рукописи. Вещи.
– И что вы искали?
– И я, и мои предки. То, что вам уже удалось найти. Мертвый город. Вернее, полагаю, что он не один. Я более-менее надежно определил местоположение еще трех. Как понимаете, весьма примерное, но все же…
– От меня вам что нужно?
– От вас и от вашей супруги. Участие.
– В чем?
– В экспедиции, Чарльз. Мой отец мечтал об этом. Дед сгинул где-то в степи. Я сам с младенческих лет слышал истории о затерянном в песках городе. И я знал, что он не выдумка, не фантазия! – Глаза Дарнелла горели. – А вы сумели не только там побывать, но и… вернулись! И не с пустыми руками! Артефакты, они удивительны!
И стоят того, чтобы обменять на них одну девушку?
– Извините, я увлечен, а потому похож, наверное, на безумца. Но как бы то ни было, Большой Мак согласился составить компанию. И мне подумалось, что и вам будет интересно.
Интересно ли?
Чарльз не знал. Наверное, нет. Дела кое-какие остались. Семейные. И Милисенте надо учиться, хотя проблема с контролем Дара ушла, но ведь и Сила осталась.
– Дело, конечно, небыстрое, – поспешил заверить Дарнелл. – Экспедиции требуют подготовки, а скоро осень, там и зима… Полагаю, что ближе к концу весны. Вы подумаете?
– Подумаем.
– И если вдруг… – Он протянул визитку. – Я бы хотел показать вам свою коллекцию. А заодно, если сочтете возможным, послушать ваши рассказы.
Он отступил.
И исчез.
– Вот ведь. – Милисента сунула нос в карточку. – А ведь и вправду полезет искать… заблудится.
– И что?
– Ничего. Пускай бы себе, взрослый человек. Но Эдди говорил, что Большой Мак его трясет. Ну, про карты и пути и все такое. И что он вроде неплохой. А если этот заблудится, то и…
– Ты хочешь в экспедицию?!
Глаза у жены стали честные-честные.
– Ради науки! – сказала она серьезно. – Наука требует свершений! Кроме того… знаешь, летать в пустыне – это совсем, совсем иные ощущения.
И прищурилась.
Хитро-хитро.
– Мы подумаем? – предположил Чарльз.
– Ага. Тем более времени до весны… надумаем. И передумаем. И потом снова.
Но в экспедицию отправимся.
В конце концов, если подумать, то там, в песках, наследство Милисенты. И негоже отдавать его на разграбление всяким ушлым археологам. Эти, чуть отвернешься, не то что ложечки серебряные, гробницу с горой вместе сопрут.
Да.
Определенно.
Эпилог
Эванора совершенно не чувствовала себя замужней дамой. То есть она понимала, знала, но… замужней женщине пристала серьезность. А у нее то и дело губы в улыбке растягивались. И уши краснели. И не только уши.
Как можно?
Никакой солидности. И новая шляпка ничуть не спасает. И в смысле солидности, и вообще.
Эдди подал руку, помогая выбраться из экипажа. Стало
