даже соваться на Юг, но если уж влез, следовало довести дело до конца! Забрать у военных голову капитана Верена! Доставить в Гендеп!
Лендслер глядит бешеным зверем… Он страшен. Он — мутант…
О, эти проклятые южане… Они уже пострашнее хаттов…
Ладони стали липкими. Воздух заскрипел над самым ухом: на соседнюю полосу резинобетона опускался министерский электрокар.
Долгин предвидел колебания генериса и сам прислал машину. Якобы уважил, словно у Ли Перета не висят в гараже два подотчётных авто. Не хватало только пары дюжих охранников с кляпом и наручниками.
Отступать было некуда. Гуляющих по улицам немного, но из окон на него могло сейчас глазеть сколько угодно народу.
Ли Перет поставил ногу на услужливо спущенную лестницу и мягко въехал в дорогое, обитое натуральной кожей брюхо машины.
Больше всего на свете он боялся показаться смешным.
Высотки административного города-гиганта скоро сменились густым лесом. И тут Ли Перет ощутил, что предусмотрительность Долгина была всё-таки не только навязчивой любезностью.
Машину несколько раз запрашивали с разных станций слежения, ведь она летела над частной охраняемой зоной.
Полети генерис на своём авто, пришлось бы отзываться лично, но министерский транспорт был оборудован автостори и опознавался сам.
Это давало Ли Перету возможность успокоить расшалившиеся нервы.
Сплошная зелень внизу убаюкивала. Пошли псевдокедры, потом снова полоса широколиственного леса.
Потом показалось Лосиное озеро, а значит, начались министерские заказники, где охотился Сам, не выносивший экзофауны.
Ещё немного, и внизу показался особняк, похожий на огромную чашу. Кар пошёл вниз, вильнул на стоянку, приземлился и вполз в ангар.
Ли Перет прошёл крытый павильон для служебного транспорта, миновал первые ворота, где его обыскали, как какого-то мальчишку. Миновал вторые ворота, где снова был просвечен и ощупан. Третьи… Его уже не раздражала процедура досмотра — он просто от неё устал.
С шашлычками тоже обманули. Сам сидел на застеклённой веранде, словно в рабочем кабинете: стол, висячие кресла. Справа от него грузно сопел Ирвинг Блогур, советник по особым вопросам, другими словами особист, слева цвёл Долгин.
Лендслер сидел напротив министра, спиной к двери, Ли Перет узнал его по широченным плечам и бритому затылку.
— Вот он, — хлопнул ладонью по столешнице Сам и уставился так, что у генериса похолодело во всём теле. — Нарисовался — не сотрёшь!
Макловски поднялся и подвинул Ли Перету кресло.
На вид он был массивнее Херрига, но двигался легче, порывистей, а дыхания его при этом было совсем не слышно.
Зверь, животное. Недаром в высоких кабинетах его называли Боровом.
— Рассказывай! — приказал Сам.
Селезёнка ёкнула, и генерис сполз в крепкие объятия воздушного сиденья.
— Я не уполномочен… — Он нашёл глазами графин с водой, но налить не решился, побоялся, что задрожат руки.
Лендслер сидел рядом, и его туша почему-то уже не пугала, а успокаивала. Чужое ровное биение не давало сердцу сорваться в галоп.
— Директорат не обязывал меня докладывать что бы то ни было военному министерству, — чуть расслабился Ли Перет. — Тем более, по последним сессиям у нас всё согласовано.
— Ты мне дурака-то не включай, — нахмурился Сам. — Где капсула с головой⁈
Повисла пауза.
Ли Перет не изображал недоумения, оно изобразилось само — на лице, в позе.
Засквозило облегчением, генериса отпустило, его раздувшееся от страха тело сжалось и обмякло.
Облегчившись, он тут же нахохлился как петух, пытаясь «перьями» вернуть потерянный объём.
— О-па на, — откомментировал Долгин и захихикал.
— О чём вообще идёт речь? — генерис изобразил пламенный гнев, заискрил глазами.
— Нехорошоточки, — пробормотал Сам. — А мы так на тебя надеялись.
— Да что случилось? — Петух глянул из-под налитого гребня, клюнул стакан, плеснул в него воды.
Руки задрожали-таки, но он быстро сладил с ними.
— Пропала капсула, — сказал Долгин. — Сам Норвей был с Макловски, когда тот получил её в медхирургии, но даже вынести не успел. В лифте подрезали. Похищение такое чистое, что кроме тебя некого было и заподозрить. Разве что у Брательника остались здесь связи?
Херриг пристально посмотрел на Макловски. Похоже, Сам подозревал и его.
— Связи на Севере были не только у кровавого эрцога, — лениво согласился лендслер. — Были они и у аке, и у Имэ. Думаю, у Симелина и Локьё достаточно шпионов и сейчас. А вот на алайцев не похоже — слишком чисто. Ни теракта в здании, ни эпидемии чумы. Я, грешным делом, подумал, что мне и не собирались ничего отдавать… — Он нехорошо сощурился.
Херриг вернул ему эту гримасу. Вряд ли лендслер мог что-то противопоставить военному министерству, но вот беда — кроме него не было сейчас на Юге достойной карты на должность командующего.
— Это ты брось, — нахмурился Сам, и даже поджал в неудовольствии губы. — От сердца тебе отрывали.
Макловски глаз не отвёл, и весь вид его выражал оскорблённое сомнение.
Когда требовалось, эмоционально законсервированный лендслер мог изобразить всё что угодно.
— Надо было отдать эту голову по основному адресу, — усмехнулся успокоившийся Ли Перет. — Нечего было у себя держать. Если были вопросы с мозгом — существует восьмой параграф! Директорат всячески пошёл бы навстречу. А теперь гадай, — он позволил себе усмехнуться, — почему из-за неё столько крику? Зачем она военному министерству, а?
Ли Перет поискал глазами крайнего и нашёл. Понятно, что им оказался Ирвинг Блогур.
Но на того садиться было бессмысленно. Игры в виноватых были ему по барабану.
— Останки со сгоревшей шлюпки первоначально поступили в медцентр, как не представляющие существенного интереса… — отрезал советник.
Сам пожевал губами, не переставая изучать лицо лендслера:
— Ты вот скажи мне, чем-то отличаются по мозгам эти ваши истники?
Макловски нарочито крупно пожал плечами.
— Ничем, чего не было бы в докладах. Коренной житель Юга различает в среднем в два раза больше оттенков цвета, слышит больше звуков, эмпатически более восприимчив. И это всё.
— Эмпатически — это как? — уточнил министр.
Вряд ли не знал, но уточнил.
— Лучше понимает настроение другого человека, распознаёт тонкую мимику, жесты…
— По лицу читают? — министр опять пожевал губами. — Ну и что я сейчас сказать хочу? Читай!
Лендслер скользнул взглядом по морщинистому лицу, на миг встретившись со злыми глазами в красных прожилках:
— Cogitationis poenam nemo patitur.
«Никто не несёт наказания за мысли? Хорошая шутка», — подумал генерис.
— Вот даже как… — пробормотал министр несколько удивлённо. Дословное считывание его поразило. Задетый латынью лендслера, он долго вспоминал эту фразу, и тут вдруг она всплыла в памяти сама. — Мда… В отчётах писали только о примерном общем смысле… А твой, этот, как его? Капитан? Он тоже мог так читать?
— Нет, — сказал лендслер. — Точно так — не мог. Способности у него были ниже средних.
— А как он тогда сумел покалечить корабль⁈ — министр поднялся и навис над столом, всматриваясь в лицо лендслера, словно пытаясь просветить его насквозь.
Понятно было, что и сканеры камер в министерском кабинете пыхтят сейчас от
