кто вы.
– Знаешь? И кто же я? – Волков улыбнулся.
– Вы тот, кто людям спокойно жить не дает по всему верховью реки, вы Эшбахт, местный задира и раубриттер.
Эти слова, вернее даже, презрительный тон, которым они были произнесены, вдруг задели генерала. Да еще и сказанные ему в присутствии его выезда и нескольких гвардейцев. Он сразу смеяться перестал, помрачнел прямо на глазах и крикнул господину Хенрику, высокому и широкому в плечах:
– Господин Хенрик, а ну-ка, дайте мерзавцу в рыло как следует.
Господину Хенрику повторять надобности нет, он сразу ударил кулаком лодочника в лицо. А фон Каренбурга и просить нет нужды, он еще и еще добавил наглецу по физиономии. Тот схватился за разбитое лицо, но на ногах устоял, а Волков и закричал ему:
– Хотел с тобой по-хорошему, так ты, дурак, ласки не понимаешь! Поедешь со мной без денег, а еще раз рот раззявишь и начнешь дерзить, так велю тебе брюхо распороть и бросить тебя в реку, на радость ракам! А лодку твою заберу себе! А если вдруг кто отважится спросить у меня про тебя, так отвечу, что наказал тебя за дерзость языка, и того моего ответа для всякого будет довольно!
Лодочник, вытирая кровь с разбитого лица, лишь косился на обидчиков и больше ничего не говорил.
Так кавалер нашел еще одну баржу для похода, и та баржа была весьма для него выгодна.
И все-таки тревога так и не покидала генерала, даже за обедом. Ел мало, пил больше, пока наконец не приехал Габелькнат и не сообщил:
– Господин полковник Брюнхвальд обещал быть до ужина. А господин майор Роха со своими людьми пожалуют еще раньше, так как идет он очень споро.
– Максимилиан, – начал кавалер, – как люди придут, надобно их перед посадкой на баржи накормить как следует.
– И напоить было бы неплохо, – согласился знаменосец.
– Да, – Волков кивнул и полез в кошель, – возьмите часть гвардейцев и сержанта, найдите мясников, выкупите у них мясо, у пивоваров пиво, поваров пригласите, посуду достаньте, чтобы к приходу людей была горячая еда. Их будет больше тысячи человек. Все, что найдете, приказывайте свозить сюда.
Максимилиан, взяв с собой сержанта Франка и пятерых гвардейцев, поехал в город искать нужное. А кавалер позвал к себе Хенрика и фон Каренбурга и сказал им:
– Слышали, господа, что скоро уже тут будут наши части?
– Слышали, господин генерал, – отвечает ему фон Каренбург.
– Думаю я, что враги наши раньше времени знать об их приходе не должны.
– Не должны, господин генерал, – согласились молодые господа.
– А купчишки тут есть и из горцев, люди они ушлые, увидят наших, так сразу поплывут в кантон о том сообщать.
Молодые люди его понимали, но молчали. Не знали они, что говорить и что делать. И Волков продолжал:
– Отсюда с пирсов я никого уже до ночи не отпущу, а вот от города отплыть они могут.
– И что же делать нам, генерал?
– Найдите тут лодку большую, с гребцами, спуститесь чуть ниже города по течению, и если кто на лодке до ночи решит проплыть мимо вас, так всех хватайте и ко мне тащите.
– Сделаем, генерал, – обещал фон Каренбург.
– Господа, это важно, коли кто предупредит врага о нашем походе, так встретят нас на берегу так, что кровью умоемся.
Молодые господа кивали, понимая важность своего дела, и ушли исполнять поручение. А Волков сел у пирсов смотреть на воду, на людей и думать о том, что Роха должен быть уже недалеко.
И вправду скоро у причалов, где находился генерал, появился капитан стрелков Вилли. Самый молодой из всех капитанов, которых видел генерал за всю свою жизнь, он въехал на причал на дорогом вороном коне. И с ним шла его первая рота, рота грозных мушкетеров. А уже за ними ехал на убогом меринке и сам майор Роха со всеми остальными людьми. А рядом с Рохой капитан Мильке. Генерал удивился, что он приехал вместе с Брюнхвальдом и Рохой. Место штабного офицера было скорее при обозе, при полковнике Эберсте, а он выбрал дело более опасное, не получая на то никакого приказа. «Выслужиться хочет! Что ж, хорошо, он пригодится».
Пока Волков приветствовал прибывших офицеров, на улице, что вела к пристаням, появилась голова колонны полка Карла Брюнхвальда. И сам полковник ехал впереди своих людей на таком же, как у Рохи, невзрачном мерине. Полк шел без знамени. И правильно.
Пришли солдаты раньше намеченного времени. Но Волков был тому рад. Вот теперь все глупые мысли о том, все ли он сделал правильно, и о том, что враг о его приходе будет знать и к нему подготовится, – все эти переживания развеялись, как туман поутру. Не до них стало. Надо было кормить людей, сотни и сотни людей, сотни сильных мужчин, что делают тяжелую работу. А пока солдаты размещались на отдых, офицеры собрались и стали обсуждать дела. Капитан Дорфус разложил на ящиках карту, а старшие офицеры и генерал склонились над ней.
– Вот, господа, их лагерь тут. – Дорфус указывал пальцем. – А здесь самый удобный для выгрузки берег. Полмили на юг до дороги, полмили на запад по дороге.
– Ясно. Сколько их там? – спросил Роха.
– Около тысячи, – отвечал капитан. – Два дня назад было сто десять палаток, около двух сотен кавалеристов. Командира в лагере два дня назад еще не было. Есть порох.
– Мы идем с востока, – говорит Карл Брюнхвальд. – Как с той стороны укреплен лагерь?
– Слава богу, беспечны они, не думают, что мы начнем дело, и посему лагерь никак не укреплен.
– Что ж, хорошо.
– Здесь, с востока, места открытые, дороги, лесные опушки. Есть место где построиться… – продолжает Дорфус.
– Для стрелков место будет? – спрашивает командир стрелков.
– Да, полковник Брюнхвальд строит баталию в десять рядов, тут им места хватит, и вам, майор, и слева, и справа тоже место остается, если противник, конечно, успеет построиться, вы можете хоть слева по лесу подойти и стрелять им во фланг из мушкетов.
– Во фланг мы пострелять любим, – кивает Роха, – моим ребятам нравится, когда ни одна пуля впустую не улетает.
И тут кавалер берет слово:
– Только вот я думаю, что на лагерь мы пойдем с двух сторон. Карл, вы с двумя ротами и Роха с двумя ротами выступайте с востока, а я с вашей третьей ротой и с третьей ротой стрелков высаживаюсь прямо на пирсах в городе и иду через него к
