глазами, и я вижу, как его брови сходятся под капюшоном.
— Ты что, пешком своё послание доставил? У вас же Сейнорай этот слабый есть, который может с нашим связаться?
— Нет его, уважаемый, — тяжело вздохнув, отвечаю я, пародируя акцент одного из разбойников. — Уже нет.
— Как это понимать?
— Да права была ваша Велара! Появился человек странный в развалинах, как их… Атары… Саммары… Тал…
— Тал’Лары? — возбуждённо перебивает меня высокий «балахон».
— Да! Простите, уважаемый, я не учён, и…
— Да срать на твою учёность! — резко бросает высокий. — Что там произошло?!
— Да появился какой-то владеющий силой там! Непонятно откуда, мимо нас прошмыгнуть не мог — но появился! Не знаю, что он делал, но когда наш Сейнорай велел его вязать, и сам попытался магией его захомутать… Плохо всё обернулось! Он такую силу показал, что вокруг всё полыхало! Убил Грена и семёрку наших, а кто выжил — дунули в разные стороны. А… — запнувшись, я понимаю, что заврался, однако быстро беру себя в руки. — А я пытался Грена, обожжённого как головёшку, вытащить — сами понимаете, куда мы без него? — но далеко не утащил… Откинулся он почти сразу, только сказал сообщить новости той, кто нас нанял… Или её людям, которые тут ждут. Вот…
— Когда это случилось?
— Шесть… Да, шесть дней назад.
Рассказ, буквально, придуманный на ходу, получается не ахти какой — однако высокий «балахон», судя по всему, воспринимает его очень серьёзно.
— Так… — цедит он, сжимая и разжимая бумажку в руке, а затем поворачивается к своему спутнику. — Так… Ясно. Идём, ученик. Нужно отправить Хайсаме срочное сообщение. А ты…
Высокий смеряет меня пронзительным взглядом.
— Тебя, Рой, я благословляю именем Творца, за то, что выполнил поставленную задачу.
— Б-благодарю… — продолжаю я отыгрывать испуг и благоговение. — И… И что мне теперь делать, почтенный?
— Всё, что мог, ты уже сделал. Благодарность Культа Слов у тебя есть. Иди на все четыре стороны, — развернувшись, бросает через плечо мужчина. — Найди себе новую ватагу, или сдохни в лесах — мне всё равно. Творец дал нам свободу воли — так что используй её с умом.
Странных балахонов оказывается не двое, а почти десяток — я вижу через стеклянную стену, как они собираются во дворе замка и уходят в джунгли — в том направлении, откуда пришёл я.
Нет, ну надо же! Мне и правда удалось обвести их вокруг пальца и выкрутиться из щекотливой ситуации без боя! А ведь они явно были магами — если не все, то несколько — точно. По крайней мере, посохи я видел у пятерых… Если бы мы схлестнулись, скорее всего, я бы уже кормил червей.
К сожалению, в замке отыскать что-то полезное не удаётся. Ни еды, ни чего-то, что пригодилось бы мне в путешествии. Видимо, всё что было полезное — уже растащили или разломали. Библиотека, которую я нашёл на третьем этаже, была пуста — как и мастерские, судя по обломкам разных инструментов, разбросанных там. Так что, приняв во внимание всё, что рассказал мне Беренгар, я решаю отправиться на запад, в Тиал’Лир, куда, по словам старика, уволокли моих друзей и беременную жену.
Жену! Поверить не могу… Ну не похож я на человека, у которого есть жена! Однако зачем бы Беренгар стал о таком лгать? Нда… надо скорее вспомнить всё самому, но вот ирония — для этого придётся отыскать людей из моего прошлого.
Да уж…
После всего, что мне рассказал призрак деда, в голове царит настоящий сумбур. Я по-прежнему не могу ничего вспомнить, однако куски разных воспоминаний и образов крутятся в памяти, заставляя меня испытывать то ярость, то радость — и я не понимаю, к чему они относятся.
Да и вопросов столько, что при их обдумывании голова начинает раскалываться.
Поэтому я ставлю для себя две основные задачи. Первая — найти жену, при мыслях о которой у меня не возникает никаких воспоминаний, но просыпается ворох эмоций; и друзей, чтобы попытаться вспомнить прошлое. Вторая — отыскать один из этих двух камней, о которых говорил Беренгар. Я не сомневаюсь в том, что получив возможность говорить, словоохотливый старик расскажет мне много всего интересного…
Но направление поисков пока что всего одно — запад, так что туда я и направляюсь.
«Карта» из перчатки показывает ужасно мало, и я догадываюсь, что ей нужно откуда-то черпать информацию — как в тот раз, когда я разглядывал долину и смотрел на магическую башню. Тогда доспех будто бы «соединился» с ней, завибрировал и наполнился чем-то извне, показывая схематичное изображение окружающего мира. Так что если мне удастся найти ещё одну такую башню — быть может, мне откроется новый участок карты?
Я возвращаюсь к перевалу и направляюсь по дороге, ведущий в нужную сторону. Вскоре на пути попадается указатель, затем ещё один и ещё, тракт сильно расширяется, к нему присоединяются дороги поменьше и тропинки.
Джунгли по обе стороны тракта реже не становятся — но по пути попадаются «лагеря» на вырубленных полянах. Это хорошо оборудованные территории со столами и скамьями, небольшими деревянными домами, навесами и, что удивляет меня сильнее всего — колодцами с механизмом подъёма воды, которому даже ведро не нужно! Нажав рычаг, можно пить сколько угодно и наполнять фляги — чистейшая вода льётся из трубы, ведущей куда-то под землю.
Удивительная технология, которую, судя по испытанному удивлению, я раньше совершенно точно не встречал.
Мои раны от змеиных укусов начинают потихоньку затягиваться — однако рука продолжает немилосердно болеть и держать ей меч до сих пор проблематично.
На четвёртый день пути мне встречаются первые путники — торговцы, судя по неплохой одежде. Свободные и лёгкие штаны, длиннополые то ли кафтаны, то ли халаты зелёного цвета (у всех без исключения), намотанная на голову ткань, смуглые, едва ли не коричневые лица — внешность этих людей кажется мне непривычной…
Торговый обоз состоит из огромных повозок, больше напоминающим передвижные дома на здоровенных колёсах, высотой мне по грудь. Из крыш торчат дымящиеся трубы, в бортах имеются внушительные, занавешенные изнутри окна. Эти конструкции тащат животные, напоминающие коров, но раза в два больше, с длинной шерстью, толстыми ногами, похожими на стволы деревьев, и закрученными, разведёнными в стороны рогами.
Сами торговцы хоть и путешествуют с хорошо вооружённой охраной, оказываются весьма добродушными (ещё бы — что им сделает одинокий путник?).
