– Что? – На лбу Сошура проступила темная жила, он стал краснеть.
– Я никого не хочу обидеть, – быстро произнес Лотар. Он уже пожалел о своих словах, которые воевода вполне мог расценить как шпильку. – Я хочу только сказать, что дело сложное, и я его сделаю так дешево только потому, что Рубос, мой друг, родом из Мирама.
– Кто из вас родом из Мирама? – спросил князь.
Рубос выступил вперед и поклонился.
– Хорош, хорош, ничего не скажешь, – удовлетворенно проговорил князь. – Кто же твои родители и где ты был до сих пор? Ведь я не помню тебя, а должен помнить. У меня не слишком много таких молодцов.
– Папа, мы сейчас не об этом, – проговорила ласковым голоском Светока.
– В самом деле, Тизун, нужно закончить этот торг, – сказал Бугошит. Как и ожидал Лотар, у него во рту не оказалось ни кусочка.
Неожиданно из того угла зала, куда ушел Кванет, послышались резкие, твердые шаги.
– Какой торг, господа? – произнес кто-то. Голос под стать ритму этих шагов, подумал Лотар, кажется, не лекарь идет, а воин.
Все повернулись к вошедшему. Он держался уверенно, решительно отодвинул один из стульев, на котором, вероятно, сидел раньше, и стал смотреть, как столовничий накладывает что-то на его тарелку.
– Капис, тебя нашли?
– Да, князь, все в порядке.
Он перевел взгляд острых, темных глазок на Рубоса, потом на Лотара. Потом осмотрел Сухмета. При виде старого раба его глаза дрогнули и стали чуть шире. Шув говорил, что Капис был лекарем, то есть слугой, до того, как князь приблизил его к себе и сделал советником. Должно быть, он не терпел слуг и рабов, которые напоминали ему о прошлом. Особенно таких странных слуг, каким был Сухмет, – слишком богато одетых, вооруженных, превосходно образованных и ничуть не смущающихся своим подчиненным положением.
Может быть, растолковать ему, что Сухмет такой же свободный человек, как я, или он сам догадается, подумал Лотар. Нет, и без того этот нескладный разговор то и дело уходит в сторону.
Между тем, пока длился этот осмотр, князь многословно и охотно пояснял Капису, как обстоят дела и что именно предложил Лотар. Наконец, когда князь замолчал, Капис отчетливо произнес:
– Чушь.
– Что? Ты, кажется, сказал «чушь»? – переспросил его князь.
– Да, так я и сказал.
– Если ты имеешь в виду мои пояснения, то я, кажется, ничего не упустил. – Князь растерянно оглянулся на Бугошита, а потом на княжича.
– Нет, мой государь, я, конечно, хотел сказать, что этот чужеземец задумал что-то нелепое и в высшей степени подозрительное.
– То, что собирается изгнать собак? – подал голос Бугошит.
А ведь он теперь будет на нашей стороне, усмехнулся про себя Лотар.
– Вот именно.
– Но ведь делать что-то нужно! – воскликнул Сошур. – Ведь мы толком ничего и не пробовали еще. Сидим, ждем…
– Нужно делать то, что принесет пользу. А утверждать, что этот молокосос сумеет усмирить собак, с которыми мы не сумели справиться мощнейшими катапультами, – чушь. Я говорил это и готов еще раз повторить.
Вероятно, в этой компании мнение Каписа значило много, потому что после его слов над столом повисло молчание. И тогда подала голос Светока:
– Думаю, никакого вреда от этого не будет.
– Да, да! – оживился князь. – Я тоже считаю, что с этим чужеземцем, как бы странно он тут ни говорил, мы должны заключить союз. Вреда от этого определенно не будет.
– Государь, подумай, союз заключают с дружественным государем, со своими воеводами, с дружиной, наконец, а тут какой-то юнец, от одного вида которого хочется…
Звон серебряной тарелки, упавшей на пол, заглушил тираду бывшего лекаря. В наступившей тишине Лотар спокойно произнес:
– Я не знаю, кто ты такой, невежа, но ты сидишь за столом с благородными людьми, поэтому, если бы ты решился продолжить, я мог бы вызвать тебя. И надеюсь, ты понимаешь, исход поединка ни у кого не вызывает сомнения.
– Вот именно, государь, – заговорил вдруг Гергос. – Этот Желтоголовый, как он себя называет, сегодня в пяти милях от города в честном поединке убил Костолома.
– Костолома? – переспросили сразу три или четыре голоса.
– Да. Я посылал для проверки патруль, они подтвердили, что Костолом мертв. – Гергос нахмурился. – Только его как-то странно убили. Я бы сказал, ему свернули голову, как цыпленку, перерезав позвонки на шее.
– Сзади? – быстро спросил Капис.
– Сбоку.
Теперь все смотрели на Лотара. Он пожал плечами:
– Этот мясник вряд ли заслуживал, чтобы я доставал свой меч. Я убил его кинжалом.
Молчание длилось долго. Наконец князь спросил:
– Чего ты хочешь, юноша, чтобы взяться за дело?
– Собственно, ничего. Плату я назвал, отчитываться я буду только перед тобой, князь, а результат увидите сами.
Княжич, который очень вовремя уронил на пол тарелку, улыбнулся, глядя Лотару в глаза:
– С чего начнешь, воин?
Лотар вздохнул. Паренек ему нравился, должно быть, потому, что совсем недавно и Лотар был почти таким же. Конечно, он слишком рано ушел из дома и слишком много разного опыта приобрел, пока научился сражаться и Рубос взял его в свой отряд. Но со стороны могло показаться, что те три или четыре года, которые их разделяли, не такая уж и большая преграда.
– С осмотра развалин. И с допроса свидетелей.
– Свидетелей? – подал голос Капис. – Но у нас, как я понимаю, не осталось живых свидетелей.
И тогда вперед шагнул Сухмет. По его желтому, как старый воск, лицу блуждала обычная лукавая улыбка.
– А нам необязательно нужны живые свидетели. Мы с моим господином умеем извлекать слова и из тех, кто больше не может сам говорить.
На этот раз свой нож для фруктов уронила Светока.
– Ты хочешь сказать, что вы умеете допрашивать убитых?
Лотар посмотрел на Сухмета с неодобрением. Вряд ли стоило говорить об этом, но слова были уже сказаны, и следовало как-то смягчить впечатление.
– Убитые в течение довольно долгого времени вполне способны рассказать то, что знают. На Востоке, откуда происходит мой товарищ, это обычное дело.
– Вы можете заставить заговорить любой труп? – деловито спросил Капис.
– Не совсем. Лучше работать с тем, у кого цела гортань и кто действительно отчетливо видел последние события своей жизни, потому что у убитых в нашем мире, как правило, сужено поле зрения.
– Понимаю. И это все?
– Нет, господин. Еще важно, чтобы у них не был поврежден затылок, иначе разрушаются те центры головного мозга, которые делают этот контакт возможным. – Казалось, Сухмет мог говорить на эту тему без конца.
– Здорово, – сказал князь, а потом вдруг стал бледнеть.
Бледность заливала его лоб, лицо, руки… Лотар без труда мог бы увидеть сквозь одежду, как бледнеет все его тело.
