наблюдением аро Атея, и только потом сможете вернуться к учебе.
Лунас не сразу заметил Эль из-за высокой спинки кресла, в котором она сидела.
– Да, конечно, арона Опирум, – голос Эльвии звучал живо и весьма бодро.
– Тогда на этом все, – Нарина одобрительно кивнула. – Можете идти.
Эль поднялась, попрощалась с ней, но замешкалась, когда увидела Лунаса, будто забыла, куда шла. На лице ее сменилось столько эмоций, что он не успел распознать ни одну.
– Ну что, Уголек снова в строю?
– Кончай звать меня Угольком, иначе голову тебе оторву, – Эль привычно насупилась.
Лунас усмехнулся, поняв, как скучал по этому выражению лица. Она, словно одумавшись, смягчилась.
– Спасибо твоему отцу и Лиар за спасение моей жизни. Если б не лекарство… И тебе тоже спасибо за то, что вовремя перенес меня в Лаун.
Лунас расплылся в довольной улыбке. Конечно, он хотел сказать ей больше – раскрыть правду, на что решился ради нее. Этот поступок помог ему осознать, что он способен на бескорыстную жертву. Лунас прекрасно понимал, что не имеет права говорить никому о своей валосильматской природе, иначе на него начнут охоту и извлекатели, и Дар-Инспекция, и дельцы черного рынка. А если, не приведи Со-Здатель, на Нееру явятся Валосильматы… Нет, говорить о таком слишком опасно для него и дорогих ему людей, потому что в мире, который знал Лунас, даже у стен были уши.
– Я передам им твои слова. А лучше заходи как-нибудь в гости и поблагодаришь сама.
Лунас подмигнул Эльвии, но она лишь сдержанно улыбнулась и поспешила покинуть кабинет, перебирая черные опалы на одном из своих браслетов.
– Неплохо выглядит для излечившейся от могильного вируса? – самодовольно изрек Лунас, когда за спиной Эль материализовалась дверь.
– Присаживайтесь, аро Семпер, – строго сказала директриса, проигнорировав его слова, и Лунас решил, что она старается сохранить нарочито формальный тон ради официоза.
Он вальяжно уселся в кресло. Нарина выдержала паузу, будто собиралась с мыслями. Лунас затаил дыхание в азартном предвкушении.
– Сдайте метку Ордена, – потребовала она.
– Что?! – Лунас подался вперед и уставился на Нарину, будто проверяя, не тронулась ли она умом. – Вы серьезно?
– Серьезнее некуда, аро Семпер. Сдайте метку добровольно, или мне придется применить силу. Таков приказ Ордена.
– Да они там спятили?! – Лунас резко вскочил, так что кресло даже пошатнулось. – Я почти в одиночку провел сложнейшую операцию, выследил Домитора и спас жизнь…
– Вы нарушили приказ Ордена, – перебила его Нарина. Голос властно обволакивал все помещение, словно звуки орга́на. – И, будем честны, вам все время помогали.
– Что за идиотизм?! – Водоворот гнева затягивал Лунаса все глубже, пока он расхаживал по кабинету.
– Аро Семпер! – повысила голос директриса. – Это вам не шамадорские правила нарушать! На сей раз вы слишком высоко замахнулись своей дерзостью. Наказание неизбежно.
– Что же такого дерзновенного я сделал? – с сарказмом процедил он, остановившись и опершись руками на спинку кресла.
– Вы обязаны были не допустить уничтожения секретного оружия Ордена, Яреонетты О’Дюссан, любой ценой. Однако…
– Однако я спас жизнь человека, который заслуживает ее больше, чем ваша Ярен, – он почти выплюнул эти слова, но Нарина проявила мастерство сдержанности и самоконтроля. – Вы со своими принципами вконец обезумели! Не могут правила и приказы быть важнее человеческой жизни! – Лунас кипел от злости. – Но, конечно, Орден привык прятать свои ошибки под божественными масками пра-ведности! Очень удобно!
– Аро Семпер, – нервно, но четко произнесла Нарина, теребя свой янтарный браслет. Казалось, еще немного, и она сорвется.
– Да подавитесь вы своей меткой!
Лунас быстрым чеканным движением коснулся сначала одного своего запястья, затем другого, сложил руки в молебном жесте Пра-Ведной и приложил пальцы ко лбу, от которого отделилась круглая монетка с изображением четырехконечной звезды. Лунас схватил ее и небрежно швырнул Нарине – багряный, пропитанный кровью своих адептов, металл со звоном ударился о стол.
– А как же футаркский обет, который наложил на меня Домитор? – опомнившись, Лунас потряс правой рукой. – Орден должен был помочь мне его снять!
– Орден никому ничего не должен, аро Семпер. Это мы обязаны беспрекословно служить ему во имя всеобщего блага. Отныне обет – это исключительно ваша забота. Орден благодарит вас за службу.
– Пусть ваш Орден катится к Тумматам! – гневно выпалил Лунас. – А вы, арона Опирум, побойтесь кары Вер-Шителя за то, что творите.
– Мы сами себе Вер-Шители, аро Семпер, – печально ответила она, в ее интонации слышалась подавленность и отчужденность.
Он тяжело вздохнул, волна злости слегка отступила, и направился к выходу из кабинета.
– И, Лунас, от меня лично, – тихо проронила Нарина, когда он оказался уже в дверях. – Спасибо, что спас мою внучку.
Лунас удивленно оглянулся через плечо. Он словно впервые увидел картину целиком и ужаснулся. Нарина Опирум оказалась тем человеком, для кого Орден, его закон и порядок были превыше даже собственной семьи.
* * *
Ее вновь и вновь обжигали властные прикосновения. Раз за разом дыхание щекотало шею, а ощущение пьянящей близости кружило голову, словно самый сильный алкоголь. Но прежде, чем она разворачивалась к нему лицом, все начиналось сначала, будто сломанный граммофон перескакивал с финала композиции на первые ноты.
Она терялась в этих чувствах, хваталась за него руками, пытаясь остановиться в бешеном танце сна, но снова и снова ее, как фигурку в музыкальной шкатулке, кружило в водовороте прописанной прошлым истории.
Властные прикосновения, дыхание, ощущение близости, она сейчас развернется… Властные прикосновения, дыхание, ощущение близости, она сейчас развернется…
От темпа видений ее начало мутить, а на задворках понимания появилась тревога.
В который раз сильные руки обожгли ее кожу, в который раз теплый воздух обдал шею и волосы, в который раз он попытался развернуть ее к себе… и сумел.
Встрепенувшееся сердце ринулось куда-то наверх из этого тела, забилось в предвкушении, но тут же оборвалось, когда она увидела свое лицо. Точнее, плоскую восковую маску, которая недвижимо застыла в обрамлении каштановых волос, развевающихся в порывах океанского ветра. Ее рука потянулась вперед, голова наклонилась, и в одном этом жесте читалась мольба. Она ринулась назад, испуганная и ошеломленная. Почувствовала, как воск перетекает на ее пальцы, и поняла, что станет такой же, когда он достигнет ее лица. Дернулась, встряхнула рукой, но воск продолжал взбираться, пожирая ее кожу неведомым проклятием.
Айси закричала и проснулась, резко сев в кровати. Сломанные ребра отозвались тупой, тихой болью. Она ощутила, как крупные капли пота скользят по коже, оставляя прохладные скользкие дорожки. В голове стучали тысячи грубых, низких колокольчиков. Она нетерпеливо смахнула пот с лица и поспешно свесила ноги с кровати, чтобы соприкоснуться стопами с обнадеживающе-устойчивым
