Цех стеклодувов вообще раскололся на три ненавидящих друг друга куска, два из которых уехало в Хадрейн.
Но подавляющая масса ремесленников осталась на месте, так как подобных нашим условий дать не может вообще никто. Ушедшие – отщепенцы, жадные, рассчитывающие раскрутиться в странах непуганых велосипедистов… Наивные.
Церковь обязательно начнёт затягивать гайки. Это в первую очередь коснётся простых людей, затем бизнеса и только в конце затронет самого герцога.
Церковь иначе не может. Ну сами подумайте: могут ли люди, которые считают своим божественным призванием учить вас жизни, остановиться на словах?
Хренушки.
Рано или поздно, если святошам не давать укорот, они начинают лезть в политику. История планеты Земля неоднократно показывала подобные примеры. Самые хитрые в этом вопросе – это арабы. Халиф – светский и духовный правитель, объединяющий этот функционал. Но там культурные особенности, Папа Римский так не мог, религия не позволяет. Но хотел. В конце концов у Папы Римского появилась своя земля, где он наводил свои законы, довольно жёсткие. До самого Гарибальди Папская область была вотчиной всех этих Пап. Ни к чему хорошему это не привело. Италия накануне объединения была аграрной страной, страдающей от феодальных пережитков, причём это было в девятнадцатом веке, в центре Европы! Вот что святоши готовят для людей и государств. Именно поэтому, если у нас с Непом всё получится, мы кончим этих святош и сожжём все церкви. Только светское государство – только хардкор!
Пока я тут размышлял, осаждающие начали предпринимать какие‑то действия. Выдвинули несколько осадных башен, в разобранном виде привезённых из Реттира и остановили перед началом «поля чудес».
Выехала делегация парламентёров. Им навстречу выехал уполномоченный Рекс с отрядом.
Они остановились друг напротив друга на якобы безопасной дороге к главным городским вратам.
Главный парламентёр начал что‑то вещать Рексу, тот внимательно слушал и кивал. Когда речь была закончена, Рекс кивнул в последний раз и развернул коня.
Парламентёры убыли в осадный лагерь, а Рекс въехал в город, отправил отряд в конюшню, а сам поднялся на городскую стену.
– Что говорят? – спросил Нептаин, продолжающий задумчиво смотреть на осадные башни, обшитые металлом.
– Предлагают нам сложить оружие и сдаваться, иначе они «выжгут этот город как гнилостный чирь на коже мироздания», – улыбнулся Рекс.
– Весьма поэтично, – заулыбался Нептаин. – Сколько времени дают?
– Завтра с утра предложение потеряет силу и мы «познаем всю тяжесть королевского гнева», – ответил Рекс.
– Прямо с утра атаковать не будут, но распорядись усилить ночные караулы, – приказал Нептаин.
– Будет сделано, – подтвердил получение приказа Рекс. – Ещё что‑то?
– Нет, можешь идти, – отпустил его Неп.
Рекс исчез в боевом ходу артиллерийской башни.
– Думаешь, они готовы умыться кровью? – поинтересовался у меня Нептаин.
– Они просто ещё не понимают, насколько тяжело будет штурмовать наши стены, – ответил я на это. – Первый штурм будет очень кровавым, надо нанести как можно больший ущерб живой силе, тогда начнутся недовольные брожения среди выживших солдат, вполне вероятен бунт, так как главный организатор всей этой мясорубки – их непосредственный командир. Вполне возможно, они откажутся от тактики приступа и возьмутся за длительную осаду. В таком случае мы приступим к плану «А2».
– Я видела, что ты приготовил им, Арким, – в голосе Эднагины сквозило ярое неодобрение. – Это слишком жестоко.
Нептаин молча повернулся к ней и уставился прямо в глаза. Его взгляд говорил что‑то вроде «не начинай».
– Нет, пусть говорит, – произнёс я. – Да, мы плохие, при нас уровень жизни простых горожан Лоодрейна стал таким невыносимым для остальных обитателей этого мира, что доблестное воинство Реттира пришло спасти наш город от гнёта свободы и равенства. Ты сама понимаешь, что это не мы их пригласили? Впрочем, чего я распинаюсь перед фанатичкой? Ты знаешь мою позицию, я знаю твою. Достаточно трындеть. Но если выкинешь что‑нибудь «гуманистическое», я испепелю тебя без лишних сомнений, а твой обугленный труп вывесят на городской стене, вот здесь. Имей это в виду, когда зачешется.
Ей не понравилась моя отповедь. Подобное вообще никому не понравится, но она не стала отвечать. Надо следить за ней. Непротивление злу насилием в условиях тёмного средневековья – это вершина идиотизма. Тем не менее, таких идиотов здесь полно…
К счастью для меня, принцип «чем больше самоубийц – тем меньше самоубийц» работает прекрасно.
До утра мы с Непом проверяли реквизит для предстоящего кровавого спектакля. Я лично выявил несколько раздолбаев, которые не почистили оружие, а одному было слишком тяжело носить глухой шлем, настроение у меня было хорошее, поэтому Неп ограничился лишением их следующей зарплаты. Боевые мы не трогаем, да, денежки большие даже по меркам городских мастеров, это влетит нам в копеечку, но денег у нас сейчас куры не клюют, даже сейчас, несмотря на грядущий штурм, мастерские продолжают работать. Вот когда нас отсекут от снабжения извне – вот тогда придётся всё остановить и переходить на пайки по карточкам…
Начало штурма застигло нас на проверке командного центра. Затрубил рог, это здесь что‑то вроде универсального средства подачи команды своим войскам и одновременного уведомления противников о начале вашей атаки.
Неп вышел на стену и приподнял меня, чтобы я мог получше рассмотреть атакующие формации.
– Огонь по моей команде, – приказал я.
– Огонь по моей команде! – громко провозгласил Нептаин.
Масса реттирских солдат двигалась к стенам. Их тут тысячи, они снабжены лестницами, таранами, у кого‑то верёвки с кошками, а передние ряды несут щиты.
Условную зону открытия огня мы обозначили красными флажками. Когда половина войск Реттира пересекла флажки, я уведомил Непа:
– Открыть огонь.
– Открыть огонь! – громко приказал Нептаин.
Дульнозарядные мушкеты из дерьмовой стали имели ресурс около пятидесяти выстрелов стандартным зарядом, качество их оставляло желать лучшего, но их было очень много. Были также ручные бомбарды, заряжаемые свинцовой картечью. Статистически одна из двадцати бомбард взрывается в руках пользователя при каждом залпе, поэтому у стрелков утроенные боевые, составляющие целых три золотые монеты. Несмотря на феноменальную оплату, желающих обучаться удалось найти с трудом. Есть, конечно, элитные бомбарды из качественного металла, но все они сейчас в руках регулярных войск, простые солдаты вынуждены довольствоваться массовыми поделками. Это не какая‑то злобная жестокость, отнюдь нет. Мы банально не могли себе позволить вооружить всех качественным оружием из всё ещё дорогой стали. Пусть богатую руду к нам везли со всех уголков известного мира, несмотря на несогласие с нашим образом жизни, но её мировая выработка всё равно была слишком низкой, чтобы удовлетворить наши потребности. Нельзя забывать, что здесь развитие колеблется на уровне земных Тёмных Веков, причём аналога развитой Римской империи нет и не было никогда, то есть никто ничего не забывал, а просто не знал изначально.
Дымного пороха у нас ровно на одну осаду, поэтому очень важно сейчас нанести максимальный шокирующий урон.
Реттирцы в массе своей были экипированы не слишком хорошо. Передовые подразделения – да, в хорошей броне, панцырях, некоторые в бригантинах, вошедших в моду среди успешных наёмников, стальные шлемы, достойное оружие, это всё, конечно хорошо, но за ними следовала основная масса воинства, представляющая из себя самое махровое ополчение: кольчуг нет практически ни у кого, не каждый снабжён шлемом, вооружены топорами и короткими копьями, мечей не встречается вообще. Топоры в целом не самое популярное в данной местности оружие, но реттирцев вооружал явно не дурак, знал этот неизвестный, что у Лоодрейна с экипировкой солдат всё очень и очень хорошо. Мечи против наших большей частью бесполезны, так как кольчуги – это у нас что‑то вроде тренда прошлого сезона среди столичных модниц: есть у всех, но уже не комильфо выходить в этом на улицу. Бригантины из дрянного железа есть у всех, кто на стенах, из дрянного, но железа. В качестве личного оружия, помимо коротких дульнозарядных мушкетов, которые реально будут применены на один выстрел, имеются длинные штыки, а если этого будет мало, то короткие тесаки и небольшие каплевидные щиты, достаточные для отражения удара.
