То самое объединение, к которому подталкивал нас Голос, попросту неизбежно. Вскоре наиболее крупные группировки станут еще больше, а одиночек сметут. Либо ты с нами, либо против нас. Проблема одна — здесь доверие непозволительная роскошь. И как быть уверенным, что сегодняшний союзник не вонзит тебе завтра нож в спину? Все ножи не соберешь.
У границы «наших кварталов» Крылатый немного разгрузился, чтобы иметь возможность летать, и поспешил «сменить» Гром-бабу. Я же остался дожидаться его отмашки во дворе разрушенного квартала за владениями Слепого, возле сложенных продуктов. Сообщать соседям о ночной вылазке пока было рано. Надо самому все обмозговать.
Я вытащил бутылку и сделал пару глотков, успокаивая нервы. Ничего, и не такие крепости брали, прорвемся. Что меня действительно беспокоило, так это рука. Плечо раздулось и приобрело багрово-фиолетовый оттенок. Я немного прощупал его, пытаясь игнорировать боль — вроде все в порядке. Порвал мягкие ткани, образовался кровоподтек. В общем, ничего серьезного.
Все, что мог, я уже сделал. Плотно затянул эластичным бинтом. А пока шли, держал ледяной кусок говяжьей печени на месте ушиба, пока тот не стал совсем теплым. Единственный плюс Города — здесь никогда не бывало холодно — даже сейчас обернулся против меня. Ну ничего, время лечит. Осталось лишь надеяться, что оно у меня будет до следующей волны.
Кстати, именно на обратном пути я полностью оценил удобство инвентаря. Представил, как брел бы нагруженный пакетами или даже с тактическим рюкзаком. Рука бы отваливалась. Впрочем, она и так висела плетью, но нагрузка на нее была меньше.
Крылатый вернулся через полчаса, когда я уже откровенно начал клевать носом.
— Все нормально, все спят, — ответил он. — Можно идти.
Мы, нагруженные поклажей, которую пацан упорно называл импортным словом «лут», зашагали домой.
— Больно? — поинтересовался Крылатый, указывая на плечо.
Как выяснилось, он видел мою короткую стычку с Боликом.
— До свадьбы заживет, — ответил я.
— А тут как раз и кандидаты есть, да? — ухмыльнулся пацан.
— Ты про кого?
— Ну, про эту, Алису. Она ничего такая.
— Молись, чтобы поскорее настал тот день, когда твое либидо начало стремиться к нулю, — сказал я. — Начнешь чаще думать головой. А если не работает, то перед принятием какого-нибудь важного решения, касающегося девушки, сначала поработай кулаком. Не поверишь, но избежишь множества ошибок.
— А что не так с этой Алисой? — спросил Крылатый. — Она… миленькая.
— Миленькая — это не профессия. Подозрительная она, вот в чем проблема. Появилась странно, прошла черт знает сколько и никто ее не тронул. Прошлое помнит. И ведет себя, как невинная овечка. Не нравятся мне такие женщины. Слышал про тихий омут?
— Ага, — кивнул Крылатый, осторожно ступая по битому стеклу.
— Много правды в этой поговорке. Мне больше по душе такие, как Гром-баба. Они если что не понравится, на хер сразу пошлют, как за хлебом. А не будут за твоей спиной плести интриги.
— Ну не знаю, она вроде нечего…
Я тяжело вздохнул. Молодо-зелено. Головой Крыла сейчас управляли в большей степени гормоны, посылая здравый смысл на три веселых буквы. И я не мог его ни в чем упрекать. Сам бы с великим удовольствием произвел коитус с этой Алисой, не такой ведь еще и старый. По предварительному согласию, конечно. В моих сексуальных фантазиях насилия не было. Однако действительно что-то в ней настораживало. А я своему опыту привык доверять.
С Крылатым попрощались возле дома. Я облегченно вздохнул, когда вновь оказался на своей территории. Усиление в собственном квартале — вещь замечательная. Она заставляла немного успокоить расшалившиеся нервы. Но вместе с тем могла стать проблемой при грядущем объединении. Ведь жить нам придется в одном квартале. Так удобнее обороняться. Значит, почти всем нужно будет отказаться от собственного усиления.
Я скинул размороженный кусок печени, который уже пахнул чем угодно, вот только не мясом, в бочку у подъезда. Она здесь выполняла функцию мусорного контейнера. Еще несколько минут постоял во дворе, наблюдая за домами — не пробрался ли кто мимо караульного пока меня не было, а потом поднялся к себе. Закрылся на две двери, стальную и обитую дерматином, для верности подпер вторую трельяжем.
Зараза, это все отсутствие пистолета. Точнее патронов. Раньше я чувствовал себя более спокойно. С другой стороны, здоровая паранойя в Городе лишь на пользу. Живее буду.
Я наколол льда из морозильника в махровое полотенце, видавшие лучшие времена, и завалился спать. Забавно, но несмотря на пережитое волнение, сон пришел сразу.
А вот просыпаться было больно. И невероятно тяжело. Плечо грозило разлететься на части при малейшем движении, а вдобавок ко всему болела голова. Видимо, у меня аллергия на дорогие напитки. Даже не заметил, как вылакал полбутылки виски. Тоже мне, название красивое, а по сути подкрашенный самогон. По крайней мере, голова так говорит. Ничего, я знаю самый хороший способ привести себя в чувство. Напрягся и скоро бутылка снова появилась в руках, выпрыгнув из инвентаря. Двести грамм тут лекарство, а вот триста будет уже продолжением пьянства.
Впрочем, вискарь не особо помог. Чувствовал я себя отвратительно. И дело было даже не в плече. Что-то поменялось, а я не понимал, что именно.
— Ну, и морда у тебя, Шарапов, — пожурил я человека, мрачно глядящего на меня из овального зеркала в ванной.
Такой себе жених, конечно. Вот сколько мне лет? Явно хорошо за сорок. Ну, или двадцать и все-таки пора завязывать с сыроедением. Сложен неплохо, но не здоровяк, скорее жилистый. Роста чуть выше среднего. Небрит, взгляд тяжелый, нос ломаный, может и не раз. Еще и мешки под глазами. Мордоворот, одним словом. Сам бы с таким не захотел встретиться в темном переулке.
Вообще, обычно с утра, когда позволяло время, я занимался оздоровительной физкультурой. Ну, или чем-то похожим на нее, чтобы не заплесневеть и быть готовым пробежать пару километров или залезть на полуразрушенный откос не запыхавшись. Но сегодня явно был не день Бэкхема. Состояние нестояния, что называется. Кстати, я же должен сменить Крылатого. И судя солнечному свету за окном, слабо пробивающимся через плотную завесу туч, уже давно день. Вот ведь благородный пацан, решил пожалеть дядю Шипа.
Однако оказавшись на крыше, соседа я не обнаружил. Зато увидел скучающую Алису, которая оживилась при моем появлении.
— О, здравствуйте, Шипастый, — она улыбнулась, — а я напросилась покараулить вместо Крылика. А то он выглядел очень уставшим.
Я скрипнул зубами от злости. Дайте мне добраться до этого пацана, я ему крылья-то поотрываю. Доверить нашу безопасность девчонке, которая здесь без году неделя? Не очень здравое размышление. «Покараулить» она напросилась. Звучало, как семечки пощелкать.
Хотя ход грамотный. Ты тут никто, звать тебя никак, польза нулевая, только кушаешь этим милым ртом. Все, что могла, уже сказала. Вот и надо стараться вписываться в общую компашку. Понятно, что обворожить подростка, если у тебя есть грудь и пара конечностей, дело нехитрое. Однако эта Алиса дальше пошла. Ишь ты, Крылик. В общем, отдаю красотке должное. Она не дура.
— Обычно подобные решения принимаются на общих собраниях, — попытался я не рычать, а сказать самым, что ни на есть нейтральным тоном.
— Я спросила тетю Гром, еще Слепого, Крыли…. — она заметила, что мне не нравится ее уменьшительно-ласкательное прозвище пацана и сразу исправилась. — Крылатого. Они все были не против. Еще Крылатый сказал, что вы очень устали, поэтому мы решили вас не будить. Я сказала, что спрошу, когда вы проснетесь. Вы же не против?
Она улыбнулась своей жемчужной улыбкой. Ну да, теперь я стал немного формировать в голове ее образ. Золотая девочка, явно из богатой семьи, красивая, успешная (может, тут и родители постарались. Впрочем, какая разница?), пусть даже не дура и с хорошим образованием, которая с детства не знала слова «нет». Да таким и не отказывают.
