Уникум
Пролог
Сухой щелчок пальцев нарушил убаюкивающую тишину. Даже муха, сидевшая на настольной лампе и морально готовившаяся к приближающимся холодам, взлетела, но описав небольшой круг, села обратно.
Жилистый старичок недовольно покосился на нее, пошуршал газетными листами и щелкнул пальцами еще раз. Ничего. Семен Константинович Шихман нахмурился, помял переносицу, которую натирали большие очки в роговой оправе, и перелистнул страницу.
Как человек опытный, он понимал практическую бесполезность своей работы. По осени сила уже почти не проявляется, не выплескивается. Повелось так. Будто подвластная человеческой круговерти, она фонтанировала весной, уже более спокойно выказывалась летом, но чтобы осенью… Случаи были настолько единичными, что их запоминали надолго.
Газетный лист, шурша, лег на потертый стол, а старик щелкнул пальцами еще раз. Машинально, чуть позевывая. Однако тут-то все и случилось. С пальцев сорвались синие искры и посыпались на страницы «Вечернего вестника». Настольная лампа мигнула, а несчастная муха, поняв, что не будет ей здесь покоя, с недовольным жужжанием улетела на шкаф.
Сам Семен Константинович с учащенным сердцебиением стал читать короткую заметку в рубрике «Происшествия»:
«… на улице Гагарина произошло частичное обрушение крыши, вследствие чего пострадал гражданин Н., 1978 года рождения. Прибывшие медики констатировали перелом ключицы. По данному факту возбуждено уголовное дело по статье 118 УК РФ…».
Дочитывать все это крючкотворство Семен Константинович не стал, уже ухватив суть. Объектом поиска гражданин Н. быть не может. Слишком стар для неинициированного. Значит, все дело в обрушении. И тогда получается, что некто, в ком проснулась сила, решил этого гражданина Н. убить?
Еще четверть часа назад старик грустил, но теперь его словно подменили. Шихман дрожащими от волнения руками сложил газету на нужной ему странице и побежал в архив. На удивление, здесь было пусто. Семен Константинович, будучи запертым в своем мирке, вновь все пропустил — еще утром пришла разнарядка сверху усилить оцепление очередных привозимых мощей. Народу категорически не хватало, поэтому привлекли несколько магов даже с их ведомства.
Но старику так было даже лучше. Вихрем он ворвался в отдел «Возможных неиницированных», нашел в картотеке нужную улицу и принялся рыться в папках. Подростков было много, но Семен Константинович по старому опыту сразу стал просматривать дела тех, кто жил в магических семьях. Сопровождал он это все знакомым щелканьем пальцев. И каково же было его удивление, когда все дела оказались пустышкой.
Значит, не Рожденный. Следом Шихман стал изучать семьи «упоминаемые» — в них маги появлялись время от времени. Могли через поколение, а бывало, что и через века. Хорошо, что старик и ему подобные, которых и набирали в Департамент, да и вообще в Министерство просвещения, к работе относились серьезно. Документацию они вели скрупулезно, с большой долей занудства. Но и тут никого не оказалось.
— И не Проснувшийся, — сел на свободный офисный стул старик и вытер проступивший пот со лба.
Оставался только один вариант, и Шихману он категорически не нравился. Семен Константинович все еще надеялся, что ошибся. Да, первый выплеск обычно происходит рядом с домом, но что, если неинициированный нарочно пришел на место преступления?
Чем дальше Шихман листал дела не магов, тем больше успокаивался. Да, так, наверное, и есть. Показалось. Обычно ты или Рожденный, или Проснувшийся. А третий вариант, аномальный, встречается крайне редко.
И когда Семен Константинович почти убедил в этом себя, при очередном щелчке с пальцев вновь сорвались синие искры. Только теперь они, будто подхваченные ветром, сначала пролетели над газетой, а потом осыпались над черно-белой фотографией. На него смотрел худой мальчишка с острым подбородком, темными волосами и пронзительными, будто кричащими глазами. Тот, в семье которого никогда не было магов. И тот, кто мог стать им сам. В первом поколении. Точнее, уже стал. Другими словами — Уникум. И еще, возможно, несостоявшийся убийца того самого гражданина Н.
Старичок достал телефон с крупными кнопками, которые у продавцов именовались «пенсионерскими», и непривычно быстрыми движениями набрал номер.
— Павел Сергеевич, у нас ЧП.
Глава 1
Громкая трель дребезжащего звонка разорвала царившую в квартире тишину в клочья. Я невольно вздрогнул и пролил на пол сладкий чай. Вот ведь, зараза. Надо бы протереть сразу, пока не высохло. Интересно, это кого там принесло?
Открывать я не собирался. Кто это может быть? Кто-то из соседей, с которым мы давно перестали даже здороваться? Спасибо отчиму. Или «проверяющие» из различных псевдогазовых служб, что тоже вряд ли будут долго настаивать на общении? А, может, очередной фермер привез картошку и теперь пытается сбагрить ее по бросовой цене, обзванивая квартиры? Хотя они обычно пользуются домофонами. Тот же у нас отключен за неуплату.
Но этот некто не унимался. После короткого перерыва звонок зазвенел вновь. Как раз тогда, когда я уже достал тряпку из-под ванной. Таким макаром они чего доброго дядю Колю разбудят. А этого делать категорически нельзя. По крайней мере, в его нынешнем состоянии — опасно. Я тихо подобрался к двери и взглянул в глазок.
Их было двое. Старик и молодой мужчина. Первый, в жутком светло-сером плаще из каких-то непопулярных советских фильмов, держал под мышкой газету и периодически поправлял массивные очки. Он напоминал забытую в холодильнике свеклу — сморщенный, сухой, даже неприятный. Зато спутник был его полной противоположностью. Высокий, статный, словно сошедший с обложки какого-нибудь журнала мужской одежды. Такие же есть, наверное? Не знаю, я подобные издания не читаю.
Но то, что незнакомец был красив — это факт биологический. Черные смоляные волосы ровно зачесаны набок, зеленые глаза лучились любопытством, а рот чуть искривлен в довольной улыбке. Чему, спрашивается, он тут радуется?
И тут я понял все. Меня даже бросило в дрожь, а в горле запершило. Да так сильно, что я чуть не выдал свое присутствие кашлем. Из школы пришли. Еще бы, я дня четыре там не появлялся. И Лариса Константиновна послала этих справиться обо мне. Нет, она женщина хорошая, и подругой маме была отличной, но вечно лезла не в свое дело.
Хотя у меня возникли определенные сомнения. Если этот старик еще походил на какого-нибудь учителя с протертыми от долгого сидения штанами, то черноволосый под мою характеристику не подходил. У него одежда явно дорогая, будто специально под него подогнанная. Везет же, на мне все обычно колом стоит. Так вот, если он и имел отношение к образованию, то был как минимум из какого-нибудь Министерства.
— Максима Кузнецова могу увидеть? — обратился черноволосый к двери, но смотрел именно в глазок. — Я по поводу обрушения крыши тридцать седьмого дома.
А вот теперь в груди похолодело. Как они узнали? Камеры? Во дворе их вроде не было. Увидел кто? Вот это уже более вероятно. Сердце затрепыхалось в груди, словно пойманная птица.
Я ведь уже и думать об этом почти забыл. Вроде, привиделось. Списал все на расшалившуюся фантазию. Нет, конечно, сломанная рука дяди Коли никуда не делась. Но я почти себя убедил, что никакого отношения к этому не имею. Просто стечение обстоятельств, не более. И вот теперь…
— Максим, открывай, — уже мягче сказал незнакомец, — или мы будем общаться через дверь, чтобы все соседи слышали?
Мама, когда была жива, говорила не открывать дверь чужим, но сейчас лучшее, что я мог сделать — послушать визитера. Дрожащими руками я повернул замок и стянул цепочку.
— Так-то лучше, — улыбка не сходила с лица черноволосого. Он посмотрел на тряпку у меня в руках и покачал головой. — Раньше встречали с хлебом и солью.
И что странно, мне показалось, будто улыбка искренняя. Словно он действительно рад меня видеть. Вместе с этим незнакомец шагнул на порог, заходя в квартиру и одновременно оглядывая наши несвежие и потускневшие обои. Мы их клеили с дядей Колей года четыре назад, чтобы сделать сюрприз маме. Сколько с той поры воды утекло.
