одарив его недовольным взглядом.
– Здравствуй, Псилон!!! Прости, я немного занят. Не мог бы ты зайти попозже?
Гость холодно улыбнулся, затем осторожно взяв пергамент, который тут же свернулся в рулон, и перо из рук Меуса, отложил их в сторону. А точнее, водрузил на вершину одной из стопок, возвышающихся на столе.
– Нет, мой драгоценный брат, мы поговорим прямо здесь и сейчас,– ледяным тоном произнес Псилон и устроился в деревянном кресле, идентичном тому, в котором восседал Меус. Вот только еще секунду назад, в спальне находился лишь один такой предмет интерьера, а сейчас его двойник материализовался из воздуха и тихо поскрипывал под весом белобородого старца.
Меус нахмурил брови, глядя на брата, расположившегося рядом.
– Поджарь меня дракон! – проворчал он под нос. – Дело действительно важное, если ты врываешься без стука и отрываешь меня от государственных обязанностей! Ты даже осмелился использовать магию, прямо здесь, во дворце короля! Что тебя расстроило и вызвало беспокойство?
Чернобородый прищурил глаза, с интересом изучая непроницаемое выражение лица собеседника.
– Между прочим, я довольно долго стучал в твою обитель, – сухо промолвил Псилон, поглаживая бороду. – Но ты в последнее время так увлечен своими манускриптами, что совершенно не обращаешь внимания на события, происходящие в Мендарве. Тебя абсолютно не интересует то, что творится в стране, где мы призваны хранить мир и покой. Для тебя вся вселенная умещается в этой келье, а тем временем, наш магический барьер трещит по швам.
С выдержанным спокойствием, Меус глянул на брата и пожал плечами.
– В каком месте, ты намерен наложить заплатку? – иронизировал он, – Псилон, это незримый заслон, в котором нельзя проделать брешь! Ни напильником, ни заклинанием. Никто не проникнет сюда, миновав стену. И без нашего ведома, ни одному чародею не удастся оказаться в Мендарве, при помощи врат! Они оставят след, который будет зрим и для нас и для храмовников.
Псилон усмехнулся и расправил складки бархатной мантии.
– Меус, ты наивен, словно малое дитя. Былые времена канули в лету. Да, раньше только нелюди пытались нарушить границы людского государства. Но сейчас дела обстоят иначе!
Седовласый с тоской в глазах оглядел опочивальню брата, которая походила на каморку архивариуса, нежели на покои волшебника: книги, свитки, гусиные перья и чернильницы. Даже на комоде у огромной кровати с балдахином, возвышалась стопка бумаг и письменные принадлежности.
– Мы устарели, мой дорогой брат, – печально прошептал Псилон. – А вернее сказать – устарела наша магия! Мир меняется, хотим мы того или нет. Преображаются знания, совершенствуются. Мы не настолько могущественны, как прежде. Когда мы последний раз покидали эту страну? Лет пятьдесят назад или более того?
Черноволосый маг призадумался, его мечтательный взгляд устремился за плечо брата, в ту сторону, где через щель между гардин проникал утренний свет.
– Давно… Очень давно. Кажется, вечность прошла с тех пор, как мы обрели здесь приют, – протянул он и потер лоб рукой.
– Вот именно! Естественно, я благодарен богам, что в Мендарве кроме нас нет других волшебников. Лишь мы двое. Мне льстит, что нам нет равных, но задумайся… Если кто-то возжелает занять наше место? То этот выскочка справится с нами без особых усилий! Потому что наши магические познания – это уже история.
Черноволосый чародей молча поднялся с кресла. Он неторопливо подошел к окну, завешенному темно-зелеными шторами, и раздвинул гардины в стороны. Розовый рассвет мягким светом залил комнату. Вместе с ним в помещение ворвалась утренняя свежесть.
Псилон, привыкший к полумраку опочивальни брата, зажмурился, прикрыв глаза рукой, украшенной массивным перстнем из красного золота и зеленого аметиста.
Меус с улыбкой взглянул на простирающуюся за окном панораму. Перед его взором раскинулся огромный город, со множеством кривых улочек и прямых, вымощенных мрамором, аллей. Повсюду, среди густых садов, благоухающих жасмином и лилиями, прятались белоснежные особняки дворян. Дальше, где заканчивался квартал аристократов, виднелись алые черепичные крыши домов ремесленников и купцов, да плоские алебастровые террасы таверн и постоялых дворов. Среди построек, тут и там, поблескивали остроконечные аритовые купола. Храмы Тарумона Милосердного. А там, где заканчивалась граница Форга, высилась высокая крепостная стена, словно вылитая из лунного камня, но на самом деле рукотворная, возведенная из огромных блоков серебристого гранита. Каменной преграды не было лишь у пристани, где город разделяла Форгрив – могучая и широкая река. Над водными просторами возвышались белоснежные мраморные мосты с высокими фонарями и резными перилами. Даже портовый квартал, не славившийся чистотой и идеальным блеском, сегодня сиял.
В этот ранний час город походил на столицу Светоликих эльфов, не хватало только вездесущих водопадов, которые были заменены здесь фонтанами. Да и пороги Форгрива, вполне могли занять место знаменитых эльфийских каскадов. Лучи солнца окрасили стены и крыши зданий в коралловые цвета. Город был великолепен и восхищал своей сказочной красотой.
Меус прищурился, разглядывая вдали городские ворота, через которые длинной вереницей потекли повозки, кареты, фургоны и всадники. Ярмарка манила всех жителей Мендарва и чужеземных гостей в Форг!
– Любуешься видом? – Псилон поднялся из-за стола и тоже подошел к окну. Черноволосый маг улыбнулся, не отрывая взгляд от городского пейзажа.
– Разве не прекрасен Форг в рассветный час? – ответил он вопросом на вопрос.
Седовласый нахмурил брови. Город, как город. В Нирбиссе есть места намного великолепнее этого людского поселения! Брат всегда был исключительным романтиком. Он постоянно умилялся таким обыденным вещам! Что совершенно не свойственно чародеям, удостоенным степени Магистра.
– Меус, я явился к тебе в столь ранний час не для того, чтобы рассуждать о прелестях столицы. Есть более важные темы, чем кучка мраморных зданий, да зеленеющих палисадников.
Волшебник неспешно повернулся к брату. На его лице еще мерцал блеклый след детского восхищения, вызванного созерцанием окрестностей королевского дворца.
– О чём же, ты так жаждешь поговорить? О делах церковников, возглавляющих совет и несущих Свет Тарумона Милосердного? О нашей бесполезности в этом удивительном государстве? Или о твоем страхе потерять здесь власть? А может быть о том, что однажды, кто-то из здешних монархов решит избавиться от нас?
Псилон напрягся и помрачнел. Он догадывался, что брату известны его помыслы и опасения. И что с того? Да, ему был присущ страх, как и любому другому человеку. Он боялся за свой статус и возможности, которыми обладал в людском государстве. Его пугала мысль о том, что однажды их потеснят с должности главных жрецов, как когда-то они избавились от соперников.
– Нет, – холодно промолвил Псилон, вновь поглаживая бороду, – сегодня я пришел действительно по серьезному делу. Прими мои искренние извинения, что я, как и прежде, отклонился от темы. В это утро в твою
