пошел с братом, эта система запоров была забыта уже лет двести назад, а я-то освоил их, еще когда искал в университетских хранилищах первые рисунки Моста. А Вангу бы пришлось ломать дверь, наверное. Не то чтобы он не справился, но шум…
– Так не бывает, чтобы утренние прохожие все дружно шли в одну сторону, – просветил меня Ванг, втискиваясь в приоткрывшуюся дверь.
– А эти идут?
– Идут.
– Интересно, – сказал я и прикрыл дверь за собой, предварительно проверив, смогу ли я открыть ее изнутри, если понадобится.
Второй переход оказался таким же будничным, как первый. Полста шагов, пыльный пол, тусклый свет через маленькие щели в потолке, ступеньки, узкая каменная дверь, простой двусторонний засов. Если и дальше все так – совершенно непонятно, чего ради переходы были заброшены? Через Мост ежедневно прогоняются многие тысячи грузов, и вовсе не все они громоздкие; да и гонцы сейчас толкаются на общих мостовых или, в самое загруженное время, гребут в лодочках под быками Моста – когда можно было бы переходами срезать дорогу как бы не вдесятеро.
Мы проскочили через скат для бочек на самом южном спуске, уже почти у причалов, забрались в кухню какой-то маленькой таверны, куда меня одного ни за что не пустили бы, а Ванг ласково окликнул по имени огромную кухарку, пообещал ей поцелуй и все царства мира, и мы юркнули в подвал, пока она еще смеялась. Дверь открылась так же легко, как и предыдущие, но Ванг внутрь не пошел. Только сунув нос в приоткрывшуюся щель, брат отпрянул и пробормотал:
– Не будет удачи.
Он отшагнул и мотнул головой.
– Пойдем другим путем. Сюда… не надо.
Я едва перевел глаза с брата на темный промежуток между дверью и косяком, как Ванг налег на дверь всем телом и захлопнул ее. Но мне хватило. Ванг быстро обернулся, поймал меня в локте от пола и усадил на пол.
– Что ты чувствуешь?
– Однако как удачно, что я помочился перед тем, как выйти, – выдохнул я.
– Страх? Я тоже, – быстро сказал Ванг, – я тоже испугался, ничего стыдного. В мореходке учат, что страх еще полезнее, чем боль, – это сигнальный огонь тела разуму. Не стыдись, не надо.
– Да я не… Ванг, я не от стыда. Тошнит. У меня чуть сердце не выскочило.
– А ты что-то видел конкретное?
– Нет. Только дурнота.
– А сейчас?
– Сейчас ничего.
– Посидим, – решил брат и плюхнулся рядом со мной.
Мы молча посидели, тяжело дыша. Едва стук крови в ушах приослаб, я понял, что Ванг шуршит маршрутной картой, пытаясь что-то разглядеть в полутьме.
– Отсюда самый короткий путь к Печальной площади, оттуда к Белой башне, а оттуда уже к Адмиралтейству, – подсказал я.
– Эх. Три вместо одного, – подытожил Ванг, – хорошо, что заранее вышли.
И мы двинулись искать проход к Печальной площади.
Мы перебежали рысцой два переулка, обогнули зады большого склада и снова нырнули в переход. За небольшим исключением это оказалось забавно – выскакивать на поверхность то там то сям; кто бы ни следил за братом, вряд ли они сейчас имели понятие о том, где Ванг находится. От выхода до следующего входа надо было перебежать всю площадь наискосок, я только хотел спросить брата, как пойдем – осторожно обходом по стеночке или метнемся напрямик, – как врезался в спину затормозившего Ванга.
– Так вот куда они все шли, – с отвращением сказал брат.
– Что такое?
– Казнь сегодня.
Мы выбрались из выхода; на нас таращилось человек сто. Эшафот посреди площади не был ничем украшен, стало быть, казнили не дворян. На эшафоте и вокруг него было пусто. Это значит, пока все начнется да пока закончится, толпа не разойдется. Вариант обходить отпадал – слишком много времени займет толкаться по краю площади.
– Если у самого заграждения пройти, будет быстрее всего, – заметил я.
– Похоже на то.
И мы начали проталкиваться в центр площади. Люди охотно подавались в стороны при виде треуголки и яркого кителя; мостовые вообще уважают моряков. Я тихонько шел в фарватере.
– Кого казнят-то? – специальным капитанским голосом возвестил Ванг.
Вокруг зашумели желающие оказать офицеру услугу. Версии не сходились, в толпе заспорили. Ванг, не переставая уточнять, продирался вперед.
– Зачем детей-то сюда тащите? – ругнулся он на кого-то впереди меня.
– А сообщники ее сбежали, – сообщили у меня прямо над ухом.
– Один сообщник.
– Откуда ты знаешь?
– Так объявляли!
Ванг притормозил и недоверчиво переспросил:
– Зачем подрывать королевские ясли?
Меня передернуло.
– Сколько погибших?.. Ничего себе, – тихо добавил брат и остановился, задрав голову к эшафоту. Там кто-то ходил, снизу почти невидимый.
– И еще двое детей похищено, – добавили сбоку.
Ванг оглянулся на меня.
– Однако! Я даже похожего ничего не припомню.
Ванг непреклонно проталкивался, обходя эшафот, между толпой и невысоким ограждением. Между грубыми досками и коваными прутьями забора было шагов десять совершенно свободного пространства. Вот, шаг за шагом, мы обошли угол и начали было углубляться в толпу, когда над нами заорал герольд.
Я опять ударился о ставшую твердой спину брата. Он с трудом повернулся, глядя над моей головой на герольда.
Ни разу в жизни не видел брата таким. У него тряслись губы.
– Не может быть. Да не может быть.
– …к казни через обезглавливание немедленно после поимки! – возвестил герольд. Толпа вздохнула.
Я толкнул Ванга в плечо.
– До полудня осталось часа полтора, не больше, а нам еще вон куда пробиваться. Потом, все это потом.
– Со снисхождением к женской слабости приговаривается к отсечению обеих рук ниже локтя!
Ванг уцепился за меня, как за спасательный круг.
– Навигатор и королевские ясли? Зачем?..
– Не знаю, – толкнул я его снова, – его все равно здесь нет, слышал же – после поимки. Идем.
Толпа вокруг жадно тянулась к тому, что происходило у нас за спиной, а Ванг бубнил:
– Локи Хромоножка… Где ж я это имя слышал-то.
За спиной раздался даже не вскрик, а какое-то рычание, вокруг нас люди дернулись вперед, потом почему-то назад, меня крутнуло, и я увидел, как светлая голова поднимается над краем эшафота, плечи, сложенное на груди… что-то. Фигура, пошатываясь, подошла к краю – она действительно была женская. Миг постояв спокойно, фигура качнулась, но не упала, а между ней и толпой – казалось, прямо в меня – полетело что-то, разбрасывая мелкие красные брызги. Передо мной завизжали.
– Нате, подавитесь, – негромко послышалось сверху, фигура качнулась еще раз – я вдруг понял, что для пинка, и в толпу полетела вторая кисть. Рядом с женской фигурой появилась мужская, обхватила, потащила. Площадь притихла. И тут между мной и эшафотом завизжали снова, уже несколько голосов, истошно. Толпа дернулась. Нас с Вангом понесло.
Те, кто стоял далеко, еще хотели смотреть, но те, кто оказался ближе нас к упавшим обрубкам – чем бы они ни были, – хотели только уйти как можно дальше от этого места. Мы оказались на вершине целой реки убегающих, я вцепился в китель брата, как клещ, но меня и так вдавило
