как ненормальное. В ушах шумит. Всё пространство сужается до чуть желтоватого листа, на котором моя рука уже выводит второй кандзи. Чернила вспыхивают сапфировым пламенем.
Дышать становится труднее. Кажется, что кто-то просто кинул в комнату зажжённую спичку, и непонятно как вспыхнула вся комната.
Но я продолжаю выводить линию за линией, мышцы руки напряжены до предела. Мисаки прикасается к моему плечу и вскрикивает, резко отдёрнув руку.
«Что это значит? — дико мечутся мысли. — Змея. Клан. Но вот третий кандзи я не знаю. Это что-то непонятное. Ещё ощущение, что где-то видела, но где…»
Рука тем временем выписывает че́рты ровно и умело. В отличие от разума она знает, что делать. Стоит провести последнюю линию, как я едва не падаю на бумагу, будто в один миг лишившись всех сил.
Некоторое время царит тишина. Медленно возвращаются слух и зрение, практически ушло странное оцепенение, которое не давало заняться ничем другим, кроме написания кандзи.
Я обернулась. Мисаки замерла у двери. В её взгляде читались страх и непонимание.
— Что произошло? — хрипло спросила я.
А потом проследила за взглядом подруги и невольно вздрогнула. Из угла, где стояли наши кровати, медленно выползала змея. Раздвоённый язык мелькал в приоткрытой пасти, от шипения по телу пробежали мурашки. Её глаза были как чистейшие сапфиры, огромные и жуткие. Но страшнее всего то, что змея оказалась просто огромной. Такая сможет заглотить меня целиком и не подавиться. Её ведь раньше не было! Да откуда? Снова цуми?
Мисаки стояла, будто завороженная: ни шевельнуться, ни выдохнуть, ни развернуться и выбежать.
Я, стараясь не делать резких движений, осторожно и плавно поднялась. Змея следила за мной. Снова зашипела, изогнулась, и в этот момент до меня дошло, что за головой у неё капюшон, как у…
«Кобра! — пришло озарение. — Третий кандзи — это кобра!»
Меня накрыло облегчением, как будто нашёлся ключик к двери со сверхсложным замком. Змея. Кобра. Клан. Выяснить бы, какое это имеет значение, и почему у меня буквально отлегло от сердца.
— Аска? — донесся дрожащий голос Мисаки. — Что будем делать? Если она кинется, то костей не соберём.
Я прищурилась. Если…
— Надо сделать так, чтобы не кинулась, — ответила я совершенно невозмутимым тоном.
Если получилось с цуми, то и с большой змеёй тоже получится. Где-то на краю сознания мелькнуло, что я слишком самонадеянна, но… интуиция подсказывала, что всё выйдет.
Змея медленно поднималась. В какой-то момент её глаза оказались на уровне моих. Внутри будто что-то защекотало — чувство, которое когда-то было страхом. Теперь же оно трансформировалось в адреналин, азарт, жажду доказать всем и себе в первую очередь, что я не боюсь.
— Ты позвала её, — еле слышно выдохнула Мисаки. — А значит, она не уйдёт.
Змея двинулась ко мне.
Так, а мы ещё посмотрим, кто кого. Кровь забурлила в венах.
— Позвала-а, — четко и чуть нараспев произнесла я, будто читая какое-то заклинание. — Я позвала, и я же отправлю назад.
Змея дёрнулась, будто что-то почувствовала. Я поборола искушение выставить ладонь вперёд.
Нет, надо не так. Только глаза в глаза. Это не цуми. Это создание пришло по моему зову. Правда, пока ещё не разобралось, что ужина ему не светит.
В моём теле бурлила сила. Та же, которая была тогда при разговоре с Плетуньей.
— Ты исполняешь приказы, — ровно сказала я. — Призвали — пришла. Сказали — сделала. Исполнила своё предназначение — убралась восвояси.
Возмущённое шипение в ответ.
— Не с-с-спорить, — выдохнула я. — Тебе говорят — выполняешь.
Мисаки почему-то побледнела.
Змея хлестнула хвостом, потом сделала оборот вокруг своей оси, стрельнула на меня недобрым взглядом и снова поползла в угол, из которого появилась.
Не в силах пошевелиться, мы смотрели, как огромное тело исчезает в щели, втягивается чёрный хвост, а потом сама щель затягивается, будто её никогда не было.
Только когда вызванная тварь покинула нас, я сообразила, что руки мелко дрожат, к горлу подкатила дурнота, а колени того и гляди подогнутся. Я перевела взгляд на Мисаки, та смотрела на меня, как на чудовище.
— Что? — невольно сорвалось с моих губ.
— Кто ты, Аска? — в голосе Мисаки звенел ужас. — Кто ты такая, цуми тебя подери, и почему вместо благословенных Плетуньей человеческих слов ты издаёшь змеиное шипение?
М-да.
Неловко получилось.
Я как-то совсем не подумала, что мои действия со стороны могут смотреться странно. Уже как-то приняла, что тут есть цуми, рёку и прочие вещи, о которых я ранее и не слышала. А теперь надо как-то выкручиваться.
— Мисаки… — Я двинулась к ней. — Ты что?
— Не приближайся, — напряжённо ответила она, выставив вперёд ладони.
Я остановилась.
Дело принимало нехороший оборот. Это же не Сату и компания. Это не безымянные девчонки с задних парт, которые сидели в одном с нами помещении на уроках. Это моя соседка по комнате и человек, который всячески пытается меня поддержать. Надо срочно что-то делать.
— Так. Ну подумай сама. Кем я могу быть, как не девочкой из клана Шенгай? Немного не от мира сего, немного задирой, немного тугодумкой.
Мисаки чуть нахмурилась.
— Ты не тугодумка, Аска.
Я отмахнулась.
— Да неважно, спроси учителя Ячихаро, он тебе и не такое скажет.
Уголки её губ чуть дрогнули в улыбке. Всё же тут сложно спорить. Учитель менталистики не жалует меня ни в каком виде.
— Откуда взялась это чешуйчатая дура — сама не знаю, — искренне ответила я, чуть понизив голос. — К тому же кандзи начала писать ты.
Мисаки вздрогнула. Кажется, об этом она совсем не подумала. Обвинять я не собиралась, но переключить внимание — ещё как. Во всяком случае, ужас в её глазах начал таять. Уже хорошо, уже маленькая победа.
— Но ты не испугалась змеи, — снова нахмурившись, все-таки сказала Мисаки.
Я на секунду задумалась. Если и испугалась, то не особо. Вообще, есть какое-то странное ощущение, что змей я не боюсь в принципе. Считаю их красивыми, опасными, невероятными, но… не боюсь. Просто знаю, что не надо лезть к созданию, которое тебя может убить. Что же до страха… есть куда более отвратительные твари.
— Знаешь, Коджи меня больше страшит, чем змея, — наконец-то произнесла я.
Мисаки хлопнула ресницами, не веря услышанному, а потом расхохоталась.
Напряжение лопнуло. Можно было выдохнуть. Врагом меня больше не считали.
— Ну ты даёшь! Страшит тебя. Страшил бы — не лезла бы во всякие аферы. Втюрилась в учителя, так и скажи. А то — страшит!
— Э-э-э… — глубокомысленно изрекла я, пытаясь осознать услышанное.
Дело принимает интересный оборот. Хотя бред же.
