А вот для заварки зернового кофе, он даже прикупил как-то по случаю набор турок и поддон с мелким песком, чтобы заваривать настоящий «кофе по-турецки»… Ну а когда уже к сыну в Питер перебрался и с помощью внуков открыл для себя «ютуб» — так вообще даже экспериментировать начал на старости лет. Ну как экспериментировать… просто смотрел ролики о том, как народ извращается, кофе по-разному заваривая, и пытался повторить. В домашних условиях и используя подручные средства. Покупать себе профессиональную кофемашину ему и в голову не пришло — вот ещё… Он что, барин какой, чтобы на своё невинное увлечение огромные деньги спускать? Так что то, что предложить на этом поприще — у него было. Достаточно сказать, что здесь ничего не слышали о таком обычном для покинутого им времени напитке как «капучино». Не говоря уж о всяких «латте» или «рафах». Осталось как-то заинтересовать маленького Великого князя, чтобы попытаться пролезть на эту должность. И вот сегодня он сделал для этого первый шаг. На первый взгляд вполне удачно, ну а как оно там на самом деле — будет ясно через пару дней.
Два дня пролетели быстро, но когда Данилка притащился на условленное место приблизительно к тому же времени — Николая здесь не оказалось. Он подождал час, но мальчишка так и не пришёл. Это было странно… Паренёк, вроде как, заинтересовался. Так почему не пришёл? Не пустили? Наказан? Вроде как на кухне об этом не судачили. Впрочем, с того момента как Даниил, так сказать, «ушёл в партизаны» его возможности по оперативному получению информации заметно сократились. Потому что теперь он не мог в любой момент, когда ему надо обратиться к своему главному источнику информации — девчонке-судомойке. Теперь подобный момент надо было подгадывать, выбирая время, когда поблизости от неё никого не было. К тому же, после возвращения прислуги, сопровождавшей «государыню» во время её отъезда, её снова отставили от «белой кухарки». Так что информацию по «господам» она теперь получала, так сказать, более «кружным» путём. А несколько других женщин из дворни, у которых он раньше тоже разживался информацией… не специально, просто присаживаясь рядом послушать, о чём они болтают, теперь едва он появлялся — мгновенно замолкали и разбегались, вроде как, по своим делам, которые у них вот прям сейчас внезапно образовались. Потому что никому из них не хотелось, чтобы «мусьё Кристофу» настучали, что они общаются «с пащенком», на которого тот так ополчился.
Подождав ещё немного, Данилка слез с дерева и начал по-новой запаковывать свой планер. Ну да, он сделал из щепок и газетной бумаги модель планера. По типу тех, чертежи которых публиковались в журналах «Юный техник» и «Моделист-конструктор». Он такие выписывал… То есть, сначала просто читал. В библиотеке. Когда учился в школе и потом, в техникуме. «Моделиста-конструктора» у них в библиотеках не было, а вот подшивки «Юного техника» встречались. И пользовались большой популярностью. Особенно в техникуме. Ну так народ-то там подобрался к технике весьма предрасположенный — на железнодорожников учились как-никак… А выписывал он их много позже. Для сынка. Ну, когда тот немного подрос. Хотя и сам читал эти журналы с интересом. И кое-что полезное для себя почерпнул. Например, сделал по опубликованным в «Моделисте» чертежам верхний багажник на машину. Сварил из прутка. Да и подобный планер они с сыном как-то делали. То есть гораздо лучше, конечно, потому что с материалами и инструментами в СССР начала восьмидесятых было заметно легче. Здесь у него под рукой не было ни тонкой фанеры для нервюр, ни лобзика, ни тонкой, но прочной пергаментной бумаги… Возможно что-то из этого где-то в этом мире даже и было, но вот у них во дворце ничего такого он отыскать не сумел. Так что пришлось обходиться тем, что было в доступе — тонкой щепой, которую он сделал самостоятельно, клейстером из взятой на кухне муки, суровой ниткой и газетами. Поэтому планер получился тяжёлым и летал плохо. Но всё равно в разы лучше, чем бумажный самолётик. А вырезанная из дерева фигурка лётчика служила хорошим утяжелителем носа.
Впрочем, всё получилось более-менее далеко не с первого раза. Первые три планера он разбил напрочь. Четвёртый летал. Но как-то не убедительно. Потому что получился совсем уж перетяжелённым. Более-менее полетел только пятый. С четвёртой попытки. И только после этого он отправился запускать бумажные самолётики перед Великим князем… Но сейчас, похоже, его план пошёл псу под хвост. Интересно, на чём всё споткнулось? И что теперь делать? Нет, он точно сделает ещё одну попытку. А может, даже, и парочку. Но если и они не сработают? Тем более, что другой идеи как привлечь внимание помимо бумажного самолётика у него больше нет. Она, по его прикидкам, должна была сработать стопроцентно. И, вроде как, сработала. А вот что случилось дальше — непонятно…
Он успел полностью упаковать планер и аккуратно обмотать получившийся свёрток верёвками, как вдруг из-за кустов послышался торопливый топот ног, а в следующее мгновение сквозь прореху в зарослях на полянку буквально влетел Великий князь.
— Ты… ещё… не ушёл… моло…молодец… здорово… й-а… уф… еле-еле… уф… удгал… — быстро заговорил он, задыхаясь и глотая слова.
Данилка быстро заснул руку в торбочку, которую он всюду таскал с собой — она для него была таким местным вариантом «тревожного чемодана». Ну, чтобы если появится необходимость бежать — сделать это не совсем с голым задом, и достал оттуда бутылку с остывшей кипячёной водой, заткнутую тугой пробкой из рулончика вываренной кожи. В этом времени он пил только такую — хрен его знает, какая зараза имеется в местной воде, а нормальных лекарств здесь ещё нет и в помине. Достаточно сказать, что здесь даже в королевских и императорских семьях люди вовсю мрут от туберкулёза, дифтерита, и, даже, тифа с холерой.
— На вот, хлебни.
— Merci… Э-э-э… то есть, спасибо, — шумно выдохнул мальчик и присосался к горлышку.
— Фух… я так se depecher… то есть тогопился. Боялся, что ты уйдёшь…
— Да уж собирался, — усмехнулся маленький трубочист. — Ну что — спытаем мой большой самолёт?
— Oui, certes… то есть — конечно! — когда он волновался, то инстинктивно переходил на французский. Судя по всему, именно он был для него родным. А русский он знал куда хуже, и для того, чтобы говорить на нём ему, похоже, приходилось сосредотачиваться и прилагать усилия. М-да… с одной стороны знать иностранные языки уже с детства — дело хорошее. Даниил в прошлой жизни читал о том, как Пётр I отправлял дворянских недорослей на учёбу за границей, а они там, не зная языка и не обладая никакими полезными для жизни за границей навыками — вместо того чтобы учиться голодали и побирались. С другой — элита русского общества вследствие этого была, вроде как, совсем не русской… ну так по всему выходило. Хотя все эти говорящие на французском лучше, чем на русском, воспитанные французскими и немецкими гувернёрами, выросшие на французских, английских и немецких книгах и носящие платье исключительно по иностранной моде дворяне вполне себе встали грудью против говорящих с ними на одном языке и воспитанными в одной культуре наполеоновскими и немецкими офицерами, что во время Первой, что во время Второй Отечественной… ну той, которую потом, в СССР стали называть Первой мировой. Встали и сражались. И гибли. За Россию. Наравне с солдатами. Значит не всё было так однозначно… Ну, да это было не его ума дело.
— Ну, тогда давай распаковывать. А то машинка у меня получилась шибко хрупкая, так что я её просто так переносить опасаюсь. Поломается ещё.
Как говорил кот Матроскин из популярного советского мультика: «Совместный труд для моей пользы — он объединяет». Так что следующие пять минут — пока планер был наново распакован, и Данилка забирался на дерево для того, чтобы отправить его в полёт с более высокой точки, они с Николаем провели очень плодотворно. Ну, с точки зрения тех задач, которые Даниил ставил перед собой. Великий князь был сильно увлечён и вопросы из него сыпались один за другим. А маленький трубочист отвечал на них максимально обстоятельно:
