– Так может быть, ты ведаешь, куда они отправились? Зная Килана, догадываюсь, что он велел Струану увести их, но когда это произошло? До нападения или после?
– Дай подумать. Проклятье, не помню, – с досадой повесил руки Деармид. – Богами клянусь, что не видел! Нас так перепугали известия о демонах, я пошел укреплять дверь и точить вилы. Эх, откуда ж мне, просидевшему всю жизнь в Аллин-Лирре, было знать, насколько тяжело ратное дело. А что! – вдруг воскликнул он, щелкнув пальцами. – Ты же доран, многому научился в изгнании. Следы глядеть и наши-то умели отродясь, а ты так и вообще отменный следопыт, могу поспорить!
– Разбираюсь помаленьку, – без энтузиазма сказал Нуаллан. – Ладно, спасибо за все. Мне, видимо, придется совершить неблаговидное дело да самому решать свои проблемы. До встречи, Деармид.
– Эй, постой, погоди! – крестьянин повалился с кресла и насилу догнал быстро шагающего дорана. – Ты это, чего делать навострился?
– Бежать мне надо, – с тоской ответил Нуаллан. – Я обещал баннерету служить верой и правдой, когда вступал в ряды его дружины, но обстоятельства вынуждают.
– Ну, – протянул селянин. – Тогда иди, я тебя как-нибудь прикрою. В какую сторону следы вели?
– Суг-Меаса.
Деармид ахнул, услышав слово, ставшее страшным в последнее время. Однако вид Нуаллана дышал уверенностью и непреклонностью.
– Иди, – хлопнул он по плечу дорана. – Я пойду спою этим ребятам наших местных песенок, спляшу чего. Глядишь, отвлекутся на пять минут.
Нуаллан еще раз поблагодарил нежданного помощника. Проводив его взглядом, скрылся в тень дома и обошел круг пирующих воинов, прячась за заборами, плетнями и колодцами. Над деревушкой зазвенел певческий голос Деармида, доран воспользовался моментом. У проломленных ворот, на которых висели два эльфа с вспоротыми животами, приколотые черными дротиками, он на миг обернулся. Бледное лицо Глинис бросилось в глаза с расстояния. Девушка отлучилась к колодцу за водой и проверяла, не засорен ли он да не испорчена ли вода. Подумав коротко, он повернул назад.
– Стойте, – шепнул он, схватив целительницу за хрупкое запястье.
Она вскрикнула и рванулась, не сразу различив в незнакомце недавнего пациента.
– Это вы, Нуаллан? Я правильно запомнила? Что вам угодно и зачем вы ползаете во тьме, как демон?
– Я могу тебе довериться?
Глинис кивнул с искренностью маленькой девочки.
– Я собираюсь уйти, дезертировать. Не суди строго мой поступок, продиктован он не трусостью и не подлостью. В этой деревне жила моя прежняя семья, вы знаете? Кое-кого из них я больше не увижу среди живых до тех пор, пока они снова не прорастут и не зацветут в Аллин-Лирре, да и тогда мне уже не признать их. Но трое еще живы… надеюсь на это. Следы ведут в Суг-Меаса, наверняка, они искали за его неприступным барьером спасения…
– И вы, что же, отправитесь туда? – удивилась девушка.
– Единственный способ узнать судьбу моей семьи – идти в Город садов. Знаю, что пускаюсь на огромный риск, что гоняюсь за тенями. У меня есть просьба.
Глинис смутилась, предугадывая суть этой самой просьбы, и отвела глаза.
– Я просил бы тебя, Глинис, пойти со мной.
– Я уже догадалась, – тихо ответила целительница. – Не думаю, что правильно будет мне ввязываться в вашу авантюру. К тому же, меня ничто не тянет, как вас. Прошу извинить, но нет.
– Не хочу навязываться, и все-таки я попрошу снова. Мне нужен будет помощник, а бедняга Деармид не таков, да и сам он не пойдет точно. А вы владеете даром целителя, сильны, быстры и еще…
– Что еще? – пристально посмотрела на дорана Глинис.
– Не знаю наверняка. Одно мне ясно – ты, Глинис, должна быть со мною рядом. Дойди хоть до Суг-Меаса, а потом, если дело примет скверный оборот, возвращайся к нашим, Фойртехерн будет поблизости.
Девушка задумалась, но вдруг просияла хитрой улыбкой.
– Вашей ране, мой друг, пригодится уход, – она провела пальцем по шраму. – Мне, и правда, скучновато здесь торчать, провожу, пожалуй, до города. Всегда хотела побывать там. Возможно, это будет забавно. Встретимся за деревней через десять минут.
Вскоре сделалось настолько темно, что Нуаллан не различал вытянутой руки. За спиной уютно теплился костер, деревня забыла о недавнем разорении, о том, что меньше недели назад на ее улицах трепыхалось совсем иное пламя: ретивое, яростное, ненасытное и жутко ревущее. Тишина нарушалась скромным дрожанием гитарных струн и пением эльфов. Голос Деармида давно смолк, поди, выдохся крестьянин да прилег в своем кресле под убаюкивающие звуки ночи. Голубая искра на небе блеснула ярче и в сердце дорана воспрянула надежда на светлое будущее. Не казались демоны столь грозными, как прежде чудилось, не вставало сомнений, что лесной народ поднимется с колен, на которые лишь на миг пал. В темноте зашевелилась стройная фигурка, в коей без раздумий угадывалась Глинис, несущая на плече узелок. В другой руке у нее оказался дорожный посох.
– Ну что, доран, готов? – звонко засмеялась она.
Нуаллан немало удивился неоднозначному поведению целительницы, но молча улыбнулся в ответ. Двое скрылись во мраке, обступившем Бога-Фроис, не сожалея ни о чем. Изгнанник в душе ликовал, все складывалось как нельзя лучше. Он улизнул, не подняв шума, а с ним пошла Глинис, единственный спутник, которого он желал бы видеть рядом с собою. Белесая дорога вилась сквозь заросли крапивы и цикория, через следы копыт и прах, по лысым холмам до горизонта. Туда лежал путь странников в далекую неизвестность, к порушенным стенам Суг-Меаса и, если надо, дальше к Оленьим горам.
Нуаллан бодро зашагал в темноту, не видя в ней угрозы, Глинис весело шла за ним. Неожиданно в голову дорана пришла идея: ведь путешествие и впрямь может выдаться увлекательным, надо бы записать его в дневник, в ту потрепанную книжицу, что нашлась на столе в отчем доме. Вдруг из этого получится неплохая история, которую потом будут пересказывать друг другу его потомки, сидя у жаркого камина. На следующем привале, когда можно было собраться с мыслями и окинуть пройденный путь, на чистой странице после записей сестры рука дорана вывела элегантную надпись: «Записка первая…»
