— Ханторэк приносит свои поздравления, дорогая, с оказанной тебе высокой честью,— напыщенно произнес он, и Север понял, что несколько ошибся в своей оценке.— Раньше ты была просто красивой куклой, теперь же наконец что-то из себя представляешь.
— Все мы меняемся,— слегка опешив, ответила Соня: похоже, насмешки от новоявленного Глаза она никак не ожидала. Но в следующий миг ее улыбка стала еще ослепительней.— Без бороды, да еще с этим медальоном на шее даже ты начал походить на человека.
Север пока молчал, надеясь, что все еще обойдется. Кто-то из послушников, столпившихся за спиной Ханторэка, прыснул в кулак, и тот резко обернулся, но увидел лишь обращенные к нему серьезные лица молодых людей и решил, что приглушенный смешок ему лишь почудился.
— А-а! Молодежь! — обрадовался он, хотя сам был ненамного старше обступивших его «неумелых волчат-переростков».— Надеюсь, вам понравилась церемония?
— О, да! — восторженно протянул кто-то.
Север окинул удивленным взглядом собравшихся вокруг Ханторэка подруг Сони. Похоже, пример его напарницы оказался заразительным. Возможно, даже кто-то из них подслушал дневную перебранку. Если так, то дело плохо. Он укоризненно посмотрел на свою подругу и указал взглядом на девушек, которые продолжали восхищаться многочисленными достоинствами бывшего отца-настоятеля. Мол, видишь, что ты наделала? Но Соня лишь ответила ему наивным взглядом и пожала плечами, сделав вид, что она тут ни при чем.
— Когда-то и Ханторэк был таким же, как вы, наивным юнцом,— пустился тем временем в откровения «матерый волк»,— и тоже хотел переделать мир. Ханторэк до сих пор вспоминает о тех днях, как о самой прекрасной поре в жизни.
Соня восхищенно посмотрела на Севера, зато только что подошедший Тирал выглядел ошарашенным.
— Но с годами это проходит,— продолжал вещать Глаз Логова,— и тогда приходит понимание того, что главное в жизни — это работа. Ханторэк любит свою работу, относится к ней с душой. Именно поэтому сегодня Ханторэку не пришлось стыдливо краснеть.
— Ты, наверное, самый лучший в своем деле! — не удержалась Соня.
— Конечно! — гордо кивнул он и добавил напыщенно: — И не только в своем деле. Надеюсь, ты скоро это поймешь.
— А скромный-то какой! — восхитилась Соня, но Ханторэк даже не заметил ни ее насмешки, ни сдавленных смешков за спиной.
— Я прошу тебя: не ввязывайся в перепалку,— попросил Север, когда Ханторэк отвернулся.
— А ты видел, как он опять посмотрел на меня?!
— Ты только не накручивай себя, как ты это умеешь. Давай я поговорю с ним, а ты постой пока здесь,— предложил Вожак.
— Ну уж нет! — вспыхнула Соня. Север увидел в ее взгляде отблеск стали и понял, что дело плохо.— Это я поговорю с ним, а ты подожди меня здесь! — Он попытался еще возражать, но она остановила его решительным жестом: — И не нарушай своих обещаний!
Север поискал взглядом поддержки у Тирала, но тот лишь развел руками:
— Она права, Вожак! Разговоры — это женское дело!
— Сговорились! — беззлобно буркнул Север, и Тирал улыбнулся в ответ.— Ну-ну!
— Ханторэк хочет чего-то добиться в этой жизни,— продолжал Глаз Логова делиться своими откровениями,— что-то оставить после себя.
— Не наступить бы,— заметила Соня из-за спин послушниц. Негромко, но так, что слышали ее все.
Ханторэк резко обернулся.
— Что ты болтаешь,— прошипел он с искаженным злостью лицом.— Да отсохнет твой язык!
— И у тебя пусть кое-что отсохнет! — огрызнулась она.
— Почему она так разговаривает с Ханторэком? — с трудом сдерживая себя, спросил он и повернулся к Северу: — Ханторэку это не нравится!
— А Соне плевать! — хохотнула девушка и, весьма удовлетворенная, пошла прочь.
Большинство послушников хоть и сдавленно, но засмеялись, оценив острый язык Сони. Зато Ханторэк от ярости даже оскалился и зарычал. Осталось неизвестным, что он собирался ответить, потому что Север решительно пресек дальнейшие попытки противников оскорбить друг друга.
— Ну-ка молчать! — Он повернулся к Соне: — Вот что, милая! Еще раз распустишь язык, из комнаты больше не выйдешь! — Он обернулся к замершему Ханторэку:— А ты не забывай, что она теперь — моя женщина! Еще раз посмеешь так посмотреть на нее — пеняй на себя!
— Ты мне не указ! — прошипел тот.
— Может, и так,— согласился Север,— но я сказал, а ты слышал, и свидетели есть. Так что держись от нее подальше или горько пожалеешь!
* * *
Стражник поставил на стол несколько больших кувшинов с вином, словно здесь действительно должна состояться попойка. Он присел на постель, смеющимся взглядом окидывая девушек и косясь на громоздившиеся на столе блюда с закусками, которые по просьбе Севера приготовил для девушек повар Булио.
— Эй, Имар! — прикрикнула на него Лума.— Ты чего это расселся?
— Ну… Я думал…— растерянно оправдывался он.
— Ну что с ним делать?! — всплеснула руками Мила.— Он опять думал!
Девушки обидно захихикали, а Лума напустила на себя строгий вид.
— Давай, давай — проваливай! — тоном, не терпящим возражений, заявила она. Молодой стражник поднялся, тяжело вздыхая, и девушка сжалилась: — Я тебя после отблагодарю.
— Когда угодно, где угодно и как угодно! — воскликнул Имар, мгновенно повеселев, и прошмыгнул в дверь.
Девушки рассмеялись, но тут он снова заглянул в комнату:
— Послушай, Лума…
— Ушел так ушел! — строго ответила она, вытолкала Имара в коридор и заперла дверь на ключ.
— Дверь-то зачем заперла? — удивилась Аванта.
— Чтобы зря не надеялся,— объяснила подруга,— да не бродил под дверью.
— Ну что, девочки, выпьем? — весело спросила Аванта, счищая воск с горлышка бутыли, и посмотрела на Соню.
— Еще как выпьем! — бодро ответила шадизарская красавица, подставляя тяжелый кубок.
И веселье началось.
* * *
Совершенно взбешенный второй уже за день стычкой с Соней, когда она вновь высмеяла его, но теперь уже при всех, Ханторэк убрался в свои покои. Оставаться среди людей, ловить на себе насмешливые взгляды тех, кто посмелее, и нарочито равнодушные — трусов казалось ему невыносимой пыткой. Но, как это ни странно, чем большие унижения терпел он от рыжеволосой воительницы, тем сильнее ему хотелось обладать ею. Прижать к себе ее сводящее с ума тело, впиться поцелуем в сочные губы, сыплющие язвительными насмешками, от которых впору сквозь землю провалиться. Все усиливавшееся желание кружило ему голову, и он решил, что там, где не помогли ни уговоры, ни запугивание, поможет простая грубая сила. Он вновь со стыдом вспомнил свое глупое намерение лишить девушку жизни. Зачем?! Если хочешь отомстить, заставь делать человека то, что ему отвратительно! И он сделает так — получит от девки двойное удовольствие.
