ей доверили такую работу. Работать старалась, мозоли на руках являлись лучшим свидетельством.
— Ну что же, это большая честь — жить среди таких сверхчеловеков, как наши кумиры! — сказала она. — И еще я горжусь знакомством с тобой, Карсон Нейпир. Я слышала, что ты у них окружен почетом.
Тут уже я рассмеялся.
— После комплексной теоретической казни, доча. Меня-то Комитет поначалу взял и забраковал, — признался я. — Глаза, понимаешь, не в масть. И юмор нездешний. И смелости больше, чем у них влезает в пробирку. Не принято тут, оказывается, говорить своим душителям, что те слишком больно душат. Терпеть было надобно. Да я не умею прогибаться. Если бы не мои познания в области одной науки, неизвестной для здешних жителей, меня бы ликвидировали как ущербного. Представляешь, какой это был удар по моему честолюбию?
Мы проехали по Корган Лат сквозь большой парк, мимо прекрасного стадиона, прямо на проспект Семи Ворот, который простирается на восемь миль снаружи вдоль крепостной стены города.
Между этим проспектом и Йорган Лат, который тянется на полмили с внутренней стороны стены, расположены заводы и рынки. Центральные магазины находятся на проспекте Семи Ворот. Он весь был освещен, на дорогах полно машин, по пешеходным дорожкам на уровне вторых этажей гуляли толпы народа.
Мы проехали по всему проспекту туда и обратно, любуясь красотой вечернего города, а затем встали на стоянку, они здесь обустроены на первых этажах. После этого по эскалатору поднялись на тротуар.
В Хавату, как и в Америке, витрины магазинов были оформлены роскошно, только здесь это делали просто для красоты, а не ради рекламы.
Ученые Хавату создали источник света, который не нагревается. В отличие от земных громоздких светильников, здесь нельзя определить, откуда исходит яркий, но рассеянный свет, создающий мягкие тени. Часто он походил на солнечный, но иногда встречался и других оттенков в пастельных тонах.
Больше часа мы с удовольствием гуляли по городу среди приветливых горожан. Я приобрел кое-что для себя и не забыл сделать маленький подарочек для Нальте. Купил пневматическую швабру, и радости Нальте не было границ! Затем мы уселись в машину, и я отвез девушку домой.
На следующий день я приступил к организации семинара по астрономии. Желающих оказалось очень много, и мне пришлось разбить их на несколько групп. Я понял, что всех, кто проявил интерес к астрономии, одному человеку обучить не под силу, поэтому в первых группах занимались будущие учителя астрономии.
Мне было лестно, что среди моих первых учеников оказались все члены Санйонга — пять ведущих государственных деятелей. Жажда познаний у этих людей необычайна.
После обеда, когда я закончил работу, меня пригласили к коргану Кантуму Мохару, воину-ученому, возглавлявшему Комитет, который обследовал меня и Нальте.
Я ломал себе голову над тем, что ему могло от меня понадобиться. А вдруг он заставит меня проходить еще одну Пробу? Пробу на дерьмо? Неужели уловили, что я работаю, думая только о том, как отсюда вырваться?
Имя Мохара в моей голове прочно связалось с Комитетом.
Когда я вошел в Сера Тартум, он принял меня очень доброжелательно. Впрочем, это ни о чем не говорило.
Он с такой же доброжелательностью в прошлый раз сообщил мне, что меня придется немножко удушить. А прежде еще выяснить, достоин ли я того, чтобы пожить на свете лишние пять минут, пока он чай допьет.
— Проходи, садись, — сказал он. — Мне нужно с тобой кое-что обсудить.
Я подошел и увидел у него на столе схемы, которые я начертил по просьбе Эро Шана.
— Их мне показал Эро Шан, — сказал корган Кантум Мохар. — Он кое-что мне разъяснил, как сумел. Так увлеченно рассказывал об этом, что его воодушевление передалось в какой-то степени и мне. Меня заинтересовали эти летательные аппараты. Расскажи мне о них поподробнее.
Я говорил больше часа, отвечая на его вопросы. Главным образом упирал на практическую пользу аэронавтики — высокую скорость и большую дальность полета, а также на применение самолетов в мирных и в военных целях.
Коргана Кантума Мохара в самом деле захватила эта идея. По его постановке вопросов я чувствовал, что передо мной — незаурядный ученый и бывалый солдат.
— Ты можешь сделать такой корабль? — спросил он наконец.
Я ответил ему, что мог бы.
Только потребуются время и средства, для того, чтобы ставить опыты. Предстоит изучить возможности местных двигателей и горючих материалов с точки зрения самолетостроения.
Говорил, а в голове моей в это же самое время уже зрело и зрело… Вот оно, вот!
Он улыбнулся:
— У тебя в запасе есть еще двести-триста лет. В твоем распоряжении все наши ученые. Если тебе понадобятся какие-то материалы, мы их найдем или изготовим. Для науки нет ничего невозможного. Тебе есть что сказать в ответ?
— Нет. Это картина маслом, — выпалил я, понимая, что жить в этом душилове сотни лет не смогу, как бы меня ни уговаривали.
В мое распоряжение предоставили завод на краю города около Таг кум ву Клукантума, Ворот Физиков, в конце Кантум Лат. Я выбрал сам это место, из-за того что неподалеку находилось подходящее ровное поле для аэродрома: не придется тащить готовый самолет через весь город, препятствуя движению.
По рекомендации Санйонга, члены которого проявляли неподдельный интерес и к астрономии, и к аэронавтике, я был вынужден разделить свое время между двумя этими занятиями.
Я был постоянно занят и работал гораздо больше, чем четыре часа в день, как это здесь заведено. Но меня увлекала работа, особенно процесс создания самолета. Я мечтал полететь на нем, чтобы приступить к исследованию Венеры.
В Хавату после рабочего дня было принято отдыхать и развлекаться. Поэтому Эро Шан силой отрывал меня от стола и уводил с консультаций, отдирая с мясом от моих многочисленных фанатов и ассистентов, которых наслал на меня добрейший Мохар.
Мы посещали театры, художественные галереи и концерты, ходили на стадионы. Я обратил внимание на то, что многие игры у них очень жестоки, порою они даже сопровождались увечьями и смертью. На центральном стадионе не реже одного раза в месяц происходили поединки между людьми и дикими зверями. Бывали и состязания исключительно между людьми, а раз в год там устраивали большой военный турнир. Как-то раз мы с Эро Шаном, Гарой Ло и Нальте попали на такую игру. Мы с Нальте, конечно, не представляли, что нас ожидает.
— Наверно, нам продемонстрируют новейшие технические достижения Хавату, — предположил я.
— Я даже примерно не представляю, что это будет, — отозвалась она. — Я спрашивала, но никто
