широко, во весь рот. — Вот и летай, Карсон.
— Угу. То есть хорошую физическую нагрузку ты мне гарантируешь?
— Ну, детка, — пробасила она, как это делал я, — пока не треснешь…
— А стелить себе в ожидании моих тресков ты будешь, я полагаю, в гнезде, на макушке дерева? Пока я хожу в мягких тапочках и курю в своей постели перед сном?
— И не мечтай.
— Знаешь, что я по-нашему, по-венериански, тебе скажу? Ты знаешь, кто такой Карсон? Я, конечно, у себя на родине — самый обычный настоящий человек, раскрепощенный, безбашенный. Там я умеренно велик, там я — главный вахтер, Дуаре. А вот здесь все иначе. Иные обстоятельства. Поэтому будь готова к тому, что уже через пять минут я начну требовать к себе великого уважения как Карсон с Венеры. Не стану просить! Буду требовать! От всех. И от тебя в первую очередь.
— И ты его получишь, — сказала моя принцесса очень серьезно, бурно выразив свое чувство глазами, бровями и пальцами вскинутых рук, поднесенных сначала к груди, потом к лицу.
Лицо! Лицо у нее в этот миг стало таким прекрасным, что дыхание мое остановилось. А сам этот диалог, думаю, выступил в роли травмирующего обстоятельства. Потому что я, даже несмотря на то что почувствовал еще смутную дурноту, все ж таки обнял ее. И мне захотелось, чтобы этот момент никогда не кончался. Но когда в подплывающей на тебя болезненной тьме ты распускаешь ремни, простите за этот волнующий миг, за подробности эти, и немножко обнимаешь невесту, самолеты, как правило, изображают винный штопор…
Тогда появляется острая производственная необходимость снова хвататься за рули — невеста уже вроде никуда не денется. Я схватился, но в глазах у меня резануло!
Я был не в форме! Я…
Самолет… уж не знаю, не знаю, как между пальцев уходят самолеты, и пробовать не хочу…
Ничего перед собою не видел: что это, что такое? Белые мушки, алые вспышки кольцами и какие-то точки-тире…
Неужели так чувствует себя птица, давно не летавшая? Неужели мною овладел какой-нибудь крайне редкий невроз? Или это тот самый припадок из раздела «Соматических недомоганий аэронавта при старте», теоретически отработанный в Кливленде на тренажере? Вначале тряска, озноб, потом сумасшедшие мысли, сумеречное состояние и отсутствие чувствительности.
У меня была только пара минут для принятия верного решения. И как вы думаете, кто победил?
