— Куда уж яснее? — усмехнулся Вермунд. — Клавдий, тут собрались неглупые люди… Надеюсь, — добавил тише.
— В таком случае, граф, поясню свои мотивы, — поднял претор взгляд на меня. Театральная пауза, вздох, и, будто саблей с плеча:
— Я не хочу быть претором графства Пуэбло. Я хочу быть претором всего королевства. Даже не так, всей Империи, которая будет на месте нашего королевства, и, возможно, на месте некоторых других государств и территорий.
Снова пауза, дать догнаться шротой полёта мысли.
— Я хочу быть правой рукой не жалкого графа из задницы мира, правой рукой могущественного императора, нового вернувшегося цезаря! Все всё поняли, или перевести?
— Ну, Клавдий! — дунул в усы Вермунд после долгой паузы — Клавдий, сукин сын, и правда вытащил на свет то, что все старательно покамест прятали, не смея загадывать ТАК далеко.
— Что-то не так? — улыбнулся претор.
— Всё так, — кивнул наставник Вольдемар. Теперь уже не наставник, я по привычке. — Клавдий сказал то, на то мы вслух не решались. И я, пожалуй, присоединюсь. Я хреновый рыцарь — никогда не утверждал обратного. Но, наверное, стать легатом, командующим имперских легионов, у меня получится. — Скупая, но очень яркая довольная улыбка. — Вермунд, ты последний. Что скажешь?
— А у меня есть выбор? — Также залихватски улыбаясь, развёл руками консул. — Свой выбор я сделал там, на башне, — абстрактный жест в сторону. — Ричи знает. Так что, Рикардо, давай вдарим этим супостатам в, как ты говоришь, hlebalopriёmnik! И предлагаю начать с обсуждения про монастыри и новое епископство. Мы должны знать и план «А», и план «Б», и «Ц», и все другие планы — чем располагаем и к чему будем стремиться. Не каждый день выходим против всего мира, чтобы основать собственное государство.
Глава 19. Волк во главе баранов
Ну вот, сразу человеком себя почувствовал. Что делает живительный… Нет, не перепихон. Перепихоном такого не достичь. Девочку, согревавшую меня ночью, чмокнул в висок, помог начерно затянуть сзади платье и выпер, убежав на пробежку. Даже не хочу знать кто это. Не служанка — я знаю всех девок замка, я как бы тут живу, много лет, и лиц, несмотря на размеры нашей семейной цитадели, в ней не так уж и много, рано или поздно всех запоминаешь. Очередная жена кого-то из личного состава? Причём наверняка из новых, пеших? Скорее всего. Но после косяка с Эстер я не буду нагнетать, я даже имя её принципиально не запомнил.
Нет, легче стало от осознания, что ты не один. Что есть люди, готовые подставить плечо. И пусть грохнут в случае чего только Дорофея, остальные теоретически могут выкрутиться, они добровольно изъявили желание кидать жребий и идти через Рубикон. Жребий брошен, и брошен ими. Я же, трусишка, лишь принимаю их решение, беру в руки знамя и иду в бой, зная, что спину мне прикроют. Это много на самом деле.
…Ай, как хорошо, когда бежишь с утречка, тёплым поздним июльским утром, пока ещё свежий ветерок в лицо… Зашибись! А вон длинноухие на нас внимательно смотрят, изучают. Приказал не чинить им препятствий, пускать везде ходят, кроме особо охраняемых объектов типа моих покоев, оружейных, караульных и лекарской мастерской. Они не наглели, видно сами шизели, что их вообще куда-то пускают, но я, как человек оттуда, понимал, что с союзниками нельзя иначе. Ах да, не закончил фразу. Как хорошо бежать вот так с утра НЕ С БОДУНА!!!..
Слабаки! А надо было с графа пример брать. А то дорвались, понимаешь, до замковых стен, и первым делом нажраться, отметить возвращение! Понимаю, с войны едем, да на новую войну, передышка, но всё же… А, пофиг. Три круга вокруг замка осилят, на карачках доползут.
Терма. Иду первый, так как первый прибежал, но девчонкам сказал парней, кто готов, пускать — не барин, и в толпе помоюсь. Тем более я быстро.
Так, бегом в донжон, чмокнуть встречающую у входа Астру в носик, и наверх — переодеваться. Завтрак. Боже, какой кайф быть дома! За столом никого, только сёстры с семьями, и не просто так — мне дают пообщаться с родными. Пытал Илону, как она тут. Девча, сбиваясь, рассказывала что-то, терялась, но вижу, на людях она уже увереннее ведёт себя. А вот племянники впервые за столом со мной. Да я в общем не часто тут и бывал. Рассказывали, как сильно оба хотят стать воинами, и дядька Вольдемар их даже учит.
— Нет, ребят, не надо идти в рыцари, — подвёл итог я нашему разговору. — Конница — это мощно. Но чтобы быть конным воином, надо с детства учиться. Открою тайну, будущее за пехотой.
— За легионом? — Младший.
— ЛегионАМИ! — повысил я голос. — Этот — только первый. Когда-нибудь их у нас будет десяток. Или даже больше. Посмотрим. И тот, кто первым встанет у его создания сейчас, получит больше всего опыта и в будущем станет крутым командиром над новосоздаваемыми формированиями. Мясо в солдаты найти легко, но без уже обученных и боеготовых командиров это именно что мясо, смазка для копий врага. Командиры — наше всё. Так что лучше слушайте Вольдемара, изучайте стратегию и тактику, работайте над собой, и станете тем, кому величайшие снобы, всякие герцоги и чинуши из Альмерии будут завидовать.
— Рикардо, скажешь тоже… — засмущалась Илона.
— А я думаю так и будет. — А это Астрид. — Никто не поверит в легион до первого боя. И в этом у нашего Ричи преимущество. А потом — будет поздно. Потом от желающих стать командирами отбоя не будет. Сейчас берём всех, кто изъявил желание, вообще всех, а потом благородные драться будут, чтобы их выбрали.
— Всё может быть. Рыжик, за тебя! — поднял я кубок.
Затем дела. А именно, перед лекцией в новоиспечённой академии решил потрындеть с мастерами за жизнь нашу нелёгкую и тяжкую. А именно — рассказать про полевую кухню. Но разговор наш был прерван самым наглым образом:
— Да что я, не понимаю, что ли! Но неможно мне без графского слова! Неможно, говорю! — Кто-то ломился сквозь мою охрану, оставленную у здания «чтоб не мешали».
Мы сидели за импровизированным столом из бочки, на которую положили писчую доску, окружив её стульями, и передней стены у мастерской не было — вентиляция. Вышел, глянул, кто там. Лицо незнакомое. Чел лет пятидесяти наших, обильно убелённый сединой, военная выправка, одет в лёгкую местами драную кольчугу (ничего эдакого, просто из замковых запасников — для пешцев и охраны каторжан; неохота чинить, ресурсы на это дерьмо тратить, пока и такие поносят). Военной формы у нас нет, не ввели пока, но явно из замковой охраны.
— Кем будешь, любезный? Что случилось? Сквозь прищур, так положено, спросил я.
— Десятник преториата юстиции Секст Долгий! — вытянулся чел. Я чуть не прокашлялся. «Преториат юстиции»? Я прикололся, а они и вправду так ведомство назвали. И ведь подписал же я это как-то, и был трезвый! Ах да, я на войну ехал, много чего не глядя подмахнул. «Преториат» — МВД, там рулит Клавдий. «Преториат юстиции» — ФСИН, и у меня есть отдельный для этого претор, наш нелояльный епископу монах. А будет ещё и «магистрат юстиции» — ведомство по судам. Лучше отдельно выделить. Но пока пустует — нет проверенных кадров, некогда было этим заниматься.
— Слушаю, десятник преториата юстиции! Какой вопрос?
— Граф… — Секст Долгий замялся, осознав, кого отвлекает от дела, несомненно важного, но собрался с духом и высказался. — Граф, пленные… Орденцы… Приказано их на работы гнать, «аки татей проштрафившихся».
— Да, так и было, так и сказал. — Я ещё больше нахмурился, предчувствуя недоброе.
— Ну, мы их и поселили их в барак с каторжанами, с «уголовными». И на работу как всех погнали.
— И как они? С уголовными? — перебил я, ибо тема интересная. И правда, как разберутся друг с другом почти благородные фанатики орденцы с бандитосами под одной крышей?
— Как-как… — Воин замялся. — Построили всех. Кого и побили. В бараке власть взяли, понимаешь. Мы не вмешивались, приказа не было! — испуганно вытаращил он глаза.
