не заметил, как его голова как бы сама, влекомая какой-то внутренней силой, поднялась, и запёкшиеся губы разлепились. Ему пришлось сглотнуть и вздохнуть, чтоб заговорить. Но голос прозвучал громко и ровно:
— Я, Гар, бывший Воин третьего Взвода, при всех повторяю: я видел Землю. Там, внизу. Наш Остров проплыл над нею медленно, и до неё было не больше семидесяти метров! И я не отрекусь от своих слов.
Заходящее солнце било прямо ему в глаза, но он не опустил их, а гордо обвёл взглядом всё Племя. Кто-то отвёл взор в сторону, кто-то опустил глаза. Бывшие соратники знали, чуяли — он прав… Но вслух сказать что-либо, противное Вере никто не осмелится!
Большинство поторопилось перевести взгляд на Вождя. Что он решит — то и верно!
Вождь не смог сдержать злобной гримасы.
— Твой ответ слышали все. Слушайте же, Аррамы, моё решение.
Вождь взял ещё одну паузу. Но — не такую большую, как первую.
Он явно почуял сочувствие соплеменников к отступнику, и не желал с одной стороны — чтобы тому сочувствовали. А с другой — чтобы подрывался его, Вождя, авторитет. Но на то он и — Вождь! Он нашёл хитрое решение! Никто не скажет, что он — убийца!
Но и не защитить Веру он не может…
— Гар, бывший Воин третьего Взвода! За своё отступничество от Заветов Предков и Святой Веры ты достоин смерти на Священном Камне! — послышался глухой ропот. Племя явно казалось недовольным. Значит, он, Вождь, всё продумал и решил верно, — Но! Учитывая твои прошлые заслуги перед Племенем, и верность долгу, я заменяю смерть — Изгнанием! У тебя есть ночь на сборы!
Завтра, с восходом солнца, ты должен покинуть Остров нашего Племени. И отплыть на маленьком Острове туда, куда поведёт тебя твоя собственная воля! Отныне ты — не Аррам! Выбери себе другое Второе Имя!
Тишина, повисшая над Площадкой, показала Вождю, что его тактика принесла свои плоды — никто не ждал такого! Отлично: он не деспот и не тиран! А то, что выжить одному на крохотном Островке, или отбить нападение других Племён абсолютно невозможно — ничего не значит! Всё равно у того, кто остался в живых есть хоть какая-то, пусть и крошечная — но надежда! А, кстати…
— Я спрашиваю вас, Аррамы: желает ли кто-нибудь добровольно присоединится к Изгнаннику Гару и перестать считаться Аррамом?! — эту символическую формулу надо было произнести! Иначе Приговор будет считаться незаконным, а церемония — неполной!
Чёрт! Вот уж не ждали!..
В круг вышла Лайя, и, подойдя к Гару, встала чуть сбоку и сзади.
— Ты, женщина, готова лишиться Племенного Имени, и присоединится к Изгнаннику?
— Да, Вождь, Да, Племя Аррамов! Я выбираю Изгнание! Добровольно. И готова последовать за своим мужем, куда бы не повели его Господь-Создатель и Судьба!
Гару показалось, что Вождь весьма удивлён поступком Лайи, на которую часто поглядывал с явным интересом и вожделением. И поэтому никак не может закончить дело.
Однако Глава Аррамов всё же ни слова не сказал против ее решения.
И даже смог продолжить Церемонию, задав положенный вопрос:
— Желаешь ли ты что-нибудь сказать Племени перед уходом, Изгнанный?
Гар посмотрел себе под ноги. Поднял голову и снова взглянул на людей, плотной стеной стоявших вокруг них с женой. Снова повёл глазами по кругу. Он никого уже не обвинял, и ни на кого не сердился.
Но под его пристальным взглядом большинство Воинов снова стыдливо опускали глаза, не в силах встретиться с его горящими сознанием собственной правоты, взором. Похоже, большинство до сих пор считало, что Гар, с его спокойным и практичным подходом к жизни и острым зрением, и вправду мог что-то видеть…
Но вступиться за его Правду никто не решился. А вот Правда Аррамов — в том, что… Вождь всегда Прав! Тем более, что земля-то скрылась, похоже, навсегда!
— Да, я хочу сказать. — Гар смело взглянул прямо в глаза Вождю. Теперь, когда Решение уже принято, высказано, и его судьба предрешена, бояться больше нечего. Он снова, уже куда спокойней, и даже найдя в себе силы сложить ртом ироничную улыбку, обвёл взглядом всех мужчин.
— Племя Аррамов. Для меня было честью жить с вами здесь, на нашем Острове. Обучаться всем ремёслам, запоминать древние Легенды, рыбачить, сражаться с врагами. Всему, что я умею — я научился здесь! Я… благодарен за это. Но есть то, что не нравится мне сейчас в вас!
Вы все молчите. А ведь вы не можете не понимать, что отправляя ме… — он коротко глянул на жену, и поправился, — нас в Изгнанье, обрекаете нас на ту же смерть! Только — медленную. И отсроченную.
Потому что рано или поздно какое-нибудь другое Племя догонит этот крохотный Островок, и нас убьют. Или большие десятиноги выберутся на пляж, и схватят нас. Или…
Смерть в нашем Мире многолика. И раз вы не убили нас сразу — дайте нам хотя бы шанс! — он замолчал, вперив сверлящий взгляд в Вождя. Тот явно не ждал такого красноречия, как и обращения. Но — положение обязывает! Он сам дал осуждённому бывшему Воину последнее Слово:
— Говори, что ты хочешь от Племени Аррамов, Изгнанный! Чтобы не было потом разговоров о незаконности наших действий! Мы, Аррамы, будем чтить традиции и Заветы Предков!
— Постольку, поскольку это не нарушит традиций и не повредит нашему — то есть, нашему бывшему Племени! — я прошу позволить нам взять в Изгнание несколько готовых парусов-циновок, чтобы мы могли выжить, хотя бы убегая от других Островов, пока не сплетём своих! Насколько я помню, это не противоречит Законам!
Как ни неприятно было слышать это Вождю, но после слов Гара раздался гул одобрения.
Большинство-то бывших Соратников-Воинов похоже, действительно сочувствуют Изгнаннику!..
Вождь еле совладал с лицом, сдержав новую гримасу ярости. Получается — он сам себя загнал в угол! Надо было просто казнить этого хитрого мерзавца — не по годам он умён! Вон — как повернул Племя против него самого!.. Ответить теперь отказом — настроить людей против себя. С другой стороны — проявить гуманность и доброту — напротив, укрепить свои позиции. Да и что их Острову — несколько циновок!.. Сплетут другие.
Но как бы там ни было — циновки-паруса — собственность всего Племени.
Правда, и противозаконного в такой просьбе ничего нет: действительно, на плетение своих у Гара и жены уйдёт не меньше двух-трёх Лун! Дать понять, что он был бы счастлив, если бывшего соплеменника за это время съедят, было бы ошибкой.
— Кто-нибудь хочет сказать что-то
