крови. Дед был оборотнем. На полный оборот сил не хватает, пока частично только. Их нюх мне тоже не достался. Зато зрение и почти полный иммунитет к магии в полном порядке.
Вот оно что! Мда, а так и не скажешь. Впрочем, оборотней сложно отличить от человека, если он не захочет, то никто не поймёт. Эта раса пришлая, тысячелетия назад они покинули свой мир, вследствие какой-то масштабной катастрофы. Это было так давно, что их считают такими же жителями нашего мира, как и любая другая раса. Оборотней всегда было мало, они единственные могли иметь детей от смешанных браков с любым народом нашего мира. Но почему-то чаще выбирали людей. А ещё у них было полно всяких непонятных традиций из глубокой древности и куча тайн, которые знали и понимали только оборотни. Значит Торн полуоборотень, средней силы, если может частично трансформироваться. Интересно посмотреть, до этого никогда вживую их не видела.
— При случае покажу, — заулыбался Дар.
— Ты что мысли читаешь? — поразилась я такой проницательности.
— Нет, у тебя все на лице написано.
— Не правда! — возмутилась, — ты вообще первый, кто мне об этом говорит, — и тише добавила, отворачиваясь от него в сторону крайнего дома. — Обычно нас вообще замороженными называют.
— Не забывай, что я знаю твоего брата, — в спину мне сказал мужчина. Я обернулась, чтобы спросить, что он имеет в виду, но Дар продолжил. — Ты на него похожа. Нет, не внешне. Поведением и немного характером, хоть я и мало тебя знаю. Да обычно тёмные замкнутые. Уж не знаю почему, но если сойтись с вами ближе, то вы самые обычные люди. Хотя с выражением эмоций у вас проблема. Но со временем привыкаешь, начинаешь замечать едва уловимые признаки: дернулся уголок губ, вскинутая бровь, выражение глаз. Я с твоим братом проработал не один год, так что мне легко понять тебя. Правда у Орива бывают даже чрезмерные эмоциональные всплески. — это да, брат мог действовать очень импульсивно, и не всегда было понятно это он серьезно или специально.
— Значит, ты тоже из тайной канцелярии?
— Можно сказать и так, — уклончиво ответил он.
— И что же ты забыл в таком захолустье?
— А я люблю разнообразие, — мы шли рядом, и в этот момент Дар казался гораздо моложе и беззаботней.
Я на это ничего не ответила. Да и что тут скажешь. Каждый сам для себя решает, где ему жить и чем заниматься.
— Как ты будешь ставить контуры?
— Просто постоим немного рядом с каждым забором. Я ментально сплету заклинание и навешу.
— Насколько я знаю, это уровень магистра.
— Ну, как попаду в столицу, зайду в академию, сдам на магистра. Работа готова, опыта хватает, — я пожала плечами. Сконцентрировалась, выплетая узор охранного контура, нашла точку привязки и наложила на двор крайнего дома. — Для меня звание большой роли не играет.
— И все-таки, почему ты не живёшь с братом?
— Я же говорила, у нас не принято, чтобы два некроманта родственника жили в одном городе, — я перешла к другому дому.
— А я никогда о таком не слышал, — упрямо возразил Торн. — Более того, я впервые вообще вижу тёмных родственников!
Он меня достал! Поняла, что не отстанет, пока я не дам ему внятный ответ.
— Да потому что нас таких практически нет! Специфика пробуждения дара практически исключает множественные искры в одной семье! У нас две. И мы оба решили стать некромантами. В одном городе не живём, чтобы не создавать ажиотаж в научной сфере. Мы в академии этого натерпелись, — я чиркнула рукой по горлу, показывая степень раздражения, — теоретики магии чуть на образцы не разобрали, пытаясь понять наследственную или иную возможность затеплить искру тёмного дара! А нет её, — устало выдохнула я. Запал и раздражение как-то разом кончились. — Кроме той, через которую проходит каждый тёмный.
— Мне доводилось слышать, что этот дар не наследуется. О, я прекрасно знаю, что он очень редкий. О причинах этого феномена ходит много слухов, но конкретного ничего нет, — холодно проговорил мужчина, снова становясь высокородным аристократом с большим жизненным опытом. У меня сложилось впечатление, что он специально спровоцировал мою вспышку. Ведь если вывести человека из равновесия, он может сказать больше, чем следовало.
Я обошла ещё два дома, не обращая внимания на так и следовавшего за мной мужчину. Сейчас мне было досадно за эмоциональную несдержанность, нас ведь этому специально учили. Но мне всегда тяжело давались воспоминания прошлого и все к чему они привели. От части, именно из-за этого я согласилась отправиться так далеко. Здесь тёмных почти нет, и мы мало кого интересуем.
— Я не хотел давить, — неожиданно мягко заговорил он, снова преображаясь, — склад характера такой, — в его словах мне послышалось лукавство. Ещё не ложь, но и не вся правда. Странный он.
На его слова я ничего не ответила. Обошли все дома. Дар больше не пытался заговорить. Мне не было обидно, просто досадно на себя, почему-то когда я разговаривала именно с ним, мне становилось трудно сдерживать эмоции. А это плохо. Тёмная магия любит контроль и дисциплину ума. Парадокс природы! Тёмные маги — самые неуравновешенные люди в мире, но их магия требовала обратного. Поэтому либо ты берёшь себя в руки, либо тебя лишат дара и запрут в лечебнице для душевнобольных. Сумасшедшие маги очень опасны, а тёмные — стократно! Меня передернуло от неприятных воспоминаний. Боюсь психов! С детства. Довелось столкнуться, и ничего ужаснее и страшнее со мной не происходило.
Тусклые сумерки перешли в ночь. На ужине мы познакомились с Марикой, младшей и самой любимой, очевидно, дочерью Лады и Люмира. Она у них поздняя. Старшие сестры уже своих няньчат. Сына им боги не послали, зато обе дочери хорошо вышли замуж в соседние деревни, и вполне счастливы. А Марика была самую малость избалована, но все же очень милая десятилетняя девочка. Когда она прибежала от соседних детишек, поначалу заробела перед столькими людьми. И больше всего её, кажется, испугал Торн, что не удивительно с его ростом, шириной плеч и немного угрюмым лицом, но стоило ему улыбнуться и поклониться как взрослой, как девочка растаяла и заулыбалась.
Сейчас я лежала и смотрела, как она спит. Сквозь окно проникал лунный свет, в доме было тихо. Марика смешно сопела, укутавшись в одеяло по самый нос. Добрый, счастливый ребёнок! Я была на три года старше её, когда с нами случилась беда. Боги, сделайте так, чтобы она как можно позже узнала, что такое горе! С этими мыслями я бесшумно встала, обула сапоги. Лежала я
