весь город, расчерченный дорогами, опоясанный рекой, блестящей под солнцем, как ртуть. Затем свет погас и стало тихо.
Через какое-то время взгляд Лары сфокусировался на странном предмете. Он был похож на подзорную трубу, маленькую, красноватой меди, сплошь покрытую красивым гравированным узором из цветов и птиц. Вскоре видна стала и рука, держащая трубу — белая, молодая и сильная рука с длинными пальцами. Появляясь постепенно, сгустился из тьмы и хозяин руки целиком — высокий молодой человек с русыми волнистыми волосами до плеч, собранными под странного вида золотистый шнурок. Одет он был в дорогой костюм из коричневой шерсти и светло-зеленую рубашку без галстука. Такой костюм Лара недавно видела на сайте итальянской недели моды, даже платочек из кармана торчал точно как там. Одежда и прическа решительно не вязались друг с другом.
Молодой человек улыбнулся, покосившись на Ларису. Лицо у него было гладкое и красивое, с веснушками и нежным румянцем, как у девушки, но широкие плечи и крепкая шея придавали мужественности стройному телу. Он поднес свою изящную трубу к глазу, прищурил другой и сосредоточенно уставился в глазок, поворачивая трубу пальцами. Лара догадалась, что это калейдоскоп, ее любимая детская забава.
Лара было хотела спросить, где она, но юноша еще шире улыбнулся и протянул калейдоскоп ей. Она заглянула в зеленоватый глазок не без волнения. Там, как в волшебном фонаре, мелькали кадры из ее жизни: вот она на руках у мамы, вот, пятилетняя, стоит в углу, вот бьет одноклассника линейкой, вот едет на первом своем велосипеде, вот бежит на первое свидание. Кадры неслись неестественно быстро, но Лара успевала вспомнить все до малейшей детали и пережить все ощущения с новой силой. Она как будто одновременно была и собой, и другими участниками сцен, проходящих перед ней. Например, мамой, ждущей ее звонка в больнице и не дождавшейся, Сергеем, изменяющим ей со своей студенткой, психиатром, как она теперь видела, искренне желавшим ей помочь, Сашей, Лешей Пащенко, охваченным безумием и жгучей болью. Ей было страшно, стыдно, радостно, горько, легко. Когда полыхнул взрыв в школе, она опустила калейдоскоп и все поняла.
— Почему костюм? — подумала Лариса
— Все спрашивают, когда понимают. — подумал юноша в ответ. — Для начала, чтобы не испугать. Сначала непонятно. Теперь не нужен.
Лара подняла глаза и не увидела ничего, кроме его лица и блестящих волос. Ниже был слепящий свет, из которого разворачивались сверкающие крылья.
— Пошли. — Он взял ее за руку своей прохладной сильной рукой, которую Лара не видела, но ощущала.
Начавшееся вслед а этим движение было не похоже ни на что, и уж точно не напоминало никакое «пошли». Это был даже не полет. Чувство было такое, что пространство стремительно сворачивается и со свистом движется вокруг них, они же будто не двигались вовсе. Крылья перед Ларой шуршали и источали слабый, очень родной запах, напоминавший запах маминых волос.
— А как же Саша? — мысль эта встревожила ее и как бы сбила плавность движения. Ответом была картинка, от которой Лару передернуло, и она быстро погасила ее небольшим усилием.
В какой-то момент Лара подумала главное:
— Почему?
— Ты выполнила все условия.
— Какие условия? — Лара было удивилась, и тут же вспомнила, какие.
