Прошла ночь, минул полдень; яркий солнечный диск начал склоняться к закату. Ровно в девятнадцать ноль-ноль к подъезду особнячка подкатил скромный серый, и троица тех же подтянутых молодых людей, подскочив к машине, извлекла из нее безупречно одетого смуглого джентльмена средних лет. Бережно подхватив гостя под руки, они препроводили его в дом.
За десять минут до этого Блейд сошел в подвальное помещение уверенным шагом человека, чьи дни наполнены трудами на благо общества. Его отличное настроение стало еще лучше при виде усердно мигающих лампочек на панелях таинственных приборов; их пронзительный и тонкий писк вывел бы из себя даже погрузившегося в нирвану йога. Большие серые стойки, провода, опутавшие половину комнаты, и зловещее стальное кресло с ошейником на спинке, напоминавшее электрический стул… Вполне достоверная декорация!
Разведчик уселся на стул, протянул руки к пылающему камину, не торопясь провел ладонями над узорчатой декоративной решеткой, затем довольно хмыкнул — щипцы, клещи, тиски и сверла мирно покоились над весело трещавшими поленьями, снисходительно позволяя языкам пламени облизывать свои железные ребра. Кочерга, засунутая в самый огонь, уже светилась темно-багровыми тонами. Один угол просторной комнаты отгораживала непроницаемая ширма, из-за которой доносились сдержанные вздохи, сопенье и чавканье.
Дверь скрипнула, но Блейд не изменил позы, с увлечением продолжая следить за прихотливой игрой огненных языков в камине. Лишь после продолжительной паузы он прервал свое занятие, сунул в рот сигарету и нехотя обернулся. У двери стоял невысокий господин, превосходно одетый и пышущий здоровьем, с удивительно неброскими чертами лица; если бы не смугловатая кожа, он мог сойти за кого угодно — за финна, немца, швейцарца или англосакса.
— Рад видеть вас, дон Энрикес, — с искренним доброжелательством произнес Блейд, поднявшись и окидывая мафиози долгим изучающим взглядом.
— В этой стране меня называют мистер Энрикес, — невозмутимо сообщил гость.
— Не имею ничего против, — кивнул разведчик. — Я представляю здесь специальное подразделение службы Ее Величества, которое в дальнейшем будет работать с вами. Как нам хорошо известно, ваши контакты со Скотленд-Ярдом зашли в тупик.
На невыразительном лице португальца не дрогнул ни единый мускул, словно он не дал себе труда прислушаться к сказанному.
— Итак, теперь вами займусь я, — Блейда отнюдь не смутило молчание гостя. — Разнообразие приятно не только в интимной сфере, не так ли, дорогой мистер Энрикес? — он вытащил из камина раскаленную кочергу, прикурил и швырнул ее обратно, — Новые лица, новые возможности, новые признания… Стоит ли относиться к этому с пренебрежением?
— Не угодно ли вам предложить мне стул? — церемонно спросил Энрикес, обводя комнату спокойным взглядом.
— Конечно, ничего нет дурного в том, что поначалу контакт не ладится, — сердечно продолжал Блейд тоном проповедника, привыкшего слушать лишь собственные речи. — Однако нельзя ослаблять усилий в части обретения гармонии и взаимопонимания. Подлинный экстаз может быть только взаимным — это азбучная истина. Судя по убранству вашего особняка, вы ведь не любитель суррогатов?
— С кем имею честь, мистер… э-э-э?.. — кокаиновый воротила держался с обескураживающей любезностью.
— Вопросы здесь задаю я, — Блейд говорил по-прежнему негромко, взирая на гостя почти с непритворной нежностью. — Я спрашиваю, вы отвечаете. Это одно из правил игры, помогающих любому подследственному быстро обрести душевное равновесие. А оно вам сегодня еще понадобится, мистер Энрикес, очень понадобится.
— Вы мне весьма симпатичны, мистер… э-э-э… Аннейм [Аннейм — безымянный (англ.). ], — невозмутимо откликнулся Энрикес, ничуть не изменившись в лице. — Вы абсолютно правы, с человеком высокого интеллекта гораздо проще найти общий язык, чем с этими служаками из Скотленд-Ярда. Но они, нужно отдать им должное, свято чтут закон. Боюсь, ваша истинно британская корректность не заменит мне адвоката!
Он демонстративно огляделся по сторонам, словно его поверенный мог скрываться где-то за серыми шкафами или прятаться в камине. Блейд ухмыльнулся.
— Закон… Не стоит вспоминать о нем, мистер Энрикес. Закон остался за порогом этого дома. В этом заключается одно из существенных отличий секретной службы Ее Величества от Скотленд-Ярда.
— Вот как? Я всегда считал, что Ее Величество уважает британские законы.
— Ее Величество, — Блейд щелкнул каблуками, — несомненно. Но секретная служба не может считаться с подобными мелочами. Согласитесь, дорогой Энрикес, королева — это одно, а ее шпионы — совсем другое!
Впервые щека португальца дрогнула. Он оглядел подвальный каземат, зловещее кресло, странные приборы, от которых тянулись провода с острыми блестящими штырями, подставку над огнем, на которой были аккуратно разложены устрашающие инструменты, и непроницаемую ширму, из-за которой по-прежнему доносились хриплые вздохи и чавканье. На миг в глазах у него промелькнула безысходная тоска, словно у загнанного зверя.
— Значит, что не позволено Юпитеру… — начал он.
— Вот именно, сэр, вот именно! Наконец-то вы уловили суть дела! Все, что вас ожидает здесь, незаконно, однако крайне эффективно и очень, очень болезненно!
Португалец, все еще стоявший у двери, оперся о нее спиной; похоже, ноги его не держали. Голос Энрикеса, однако, был спокойным.
— Сегодня меня не кормили… и еще… это промывание желудка…
— Вполне естественно. Никому не надо, чтобы вы заблевали тут весь пол, — Блейд вытянул из огня футовые клещи, уже светившиеся малиновым, и задумчиво уставился на них.
Глаза португальца округлились; он уставился на клещи и пробормотал:
— Могу я заявить протест?
— Можете.
— Тогда — я протестую!
— Сколько вам будет угодно, мой дорогой.
Блейд поднял голову, и с минуту они с Энрикесом пристально глядели друг на друга. Разведчик поигрывал клещами; мафиози, протянув руку за спину, пытался незаметно повернуть дверную ручку. Она не поворачивалась.
— Я протестую, — наконец повторил он.
— Никаких возражений с моей стороны, — ответствовал Блейд. Деревянные накладки на клещах были горячими и жгли ему пальцы; осторожно положив раскаленный инструмент на подставку, он пояснил Энрикесу: — Еще не нагрелся как следует. Все эти штуки должны отливать синим… для скорейшего достижения гармонии и взаимопонимания.
Португалец сделал шаг, другой и вдруг усмехнулся, слегка выпятив нижнюю губу.
