духа. Да и сам Тори, похоже, пришёлся ей по душе: Сова от души веселилась, выслушивая его остроты, и была очарована простодушным юношей. Соль не слишком торопилась заводить с ними беседы, но Тори на неё не наседал. Пускай его заботой будет паясничанье, а её – наблюдение и анализ. Может, ей в голову придёт гениальный план, пока он рассказывает безликим маскам очередной анекдот, где в абсолютно отвратительной манере объясняется значение слова «нюанс».
– Ну всё, хватит, – покачал головой Тулий, когда партия наконец закончилась в его пользу. – Сколько можно играть!
– Брось, Тулий! – взмолилась Рона. – Мы только разгорелись!
– Нельзя столько пить, – напомнил легионер. – Да и по службе нам не положено, – строго добавил он.
– Можно поменять ставку! – Она отчаянно пыталась спасти ситуацию, не желая останавливать захватывающее противостояние. – Эйра Тори и эйри Соль! Когда вы играли вдвоём, что было у вас на кону?
– Мы играли на желание, – оживился Тори. – Я уже должен ей одно.
– Как забавно! – восхитилась Сова. – Почему бы нам в таком случае тоже не сыграть на желание?
– И плясать под дудку кабацкого незнакомца? – возмутился старый Джуба. – Вот уж увольте!
– Вы невыносимо скучны, друзья мои! Уверена, мы все здесь – взрослые люди. И вполне в состоянии придумать нечто интересное в качестве фанта! Да и потом – с чего вы взяли, что эта партия останется за нашими друзьями? Возможно, вам придётся исполнять то, что загадаю я!
– Кто я такой, чтобы с вами спорить, эйри Рона, – устало вздохнул страж. – Желание так желание, боги с вами.
– Но это будет последняя партия, – строго добавил Тулий. – Мы должны вернуться в лагерь и успеть выспаться.
– Сиятельная так просто отпускает вас пьянствовать? – без стеснения спросила Соль, отчего Тори на мгновение оцепенел. Однако стражи встретили вопрос улыбками, и он немного расслабился.
– Мы служим сменами, – объяснил Джуба. – Наша как раз закончилась. Пока другие охраняют наше величайшее сокровище, – он сделал упор на последних словах, произнеся их с особым придыханием, – нам позволено немного расслабиться. Быть стражем – та же работа, а без отдыха всякий труд становится бременем!
– Золотые слова, – поддержал его Тори, и они звонко чокнулись в знак согласия.
– Иногда мне кажется, что для вас вся жизнь – бремя, учитывая то, сколько вы «расслабляетесь», эйра Джуба, – язвительно заметил Тулий.
– Тебе кажется, пташка, – подначил его страж. – Ты глазёнки бы протёр…
Все, кроме Тулия, снова взорвались смехом. Тори поймал себя на мысли, что ему нравятся эти люди, и от этого стало немного не по себе. Не то чтобы он лично имел что-то против власти или её представителей… Но ему всегда казалось, что есть «мы» и есть «они».
Мы – напиваемся вусмерть в кабаке.
Они – вытаскивают нас из канала и грозят штрафом.
Мы – воруем апельсины на рынке.
Они – ловят куда более опасных преступников, закрывая глаза на наши проделки.
Мы – смотрим на мир через призму с тысячей оттенков. Добро и зло, любовь и ненависть, равнодушие и страсть, мораль, честь, искренность, жадность, страх, обида… В нас бушует целый океан страстей, и мы вожделенно поддаёмся им день ото дня.
Они же вынуждены делить мир на чёрное и белое. Подгонять его и всех его обитателей под установленные рамки и карать тех, кто не подошёл. И нет в этом зла – такова их работа, и лишь благодаря им общество ещё не сошло с ума и не утонуло в пылающем пламени хаоса.
И всё же…
Мы – это мы. А они – это они.
Но сейчас Тори видел в этих стражах простых людей. Со своими характерами и, вероятно, со своими эмоциями и мыслями. Ему льстило, что храбрая Рона смеётся над его остротами, и казалось до смерти забавным, как Тулий начинает клевать носом от еловой настойки. Вряд ли кто-то осудил бы его за то, что делит стол, выпивку и игру со стражами… Но почему-то это обстоятельство вызывало в нём крошечный укол вины. Не оттого ли, что всё это стало безумной и фантасмагоричной прелюдией к тому, что должно было свершиться сегодня ночью?
– Сто! – прокричала Соль, когда тёмно-синий кубик сделал последний оборот и опустился на липкую поверхность стола. Неспящая подскочила на месте, на секунду потеряв свою маску сдержанности и отстранённости. Сердце на мгновение замерло от страха быть раскрытой, но легионеры так увлеклись игрой, что, кажется, на время потеряли бдительность и не заметили оплошность неспящей.
– Ваш друг не обманул, – благосклонно кивнула Рона. – Жизнь и правда не обделила вас удачей. Вам определённо везёт, когда дело касается желаний.
– Что же ты нам загадаешь, милочка? – Джуба усмехнулся в подкрученный ус. – Может, прокричать петухом или осушить бутылку вина в один присест?
– Не совсем, – ответила Соль, поправив съехавшую набок шляпу. – Вообще-то я давно мечтаю об одной вещи. С самого детства. И, возможно, вы могли бы помочь моей мечте исполниться.
– Вот как? – загорелась Рона. – И что же это? Расскажите скорее! Думаю, это как раз тот случай!
– Как вы заметили, я не вижу, – с наигранной скорбью начала Соль. – С детства мама рассказывала мне, какого цвета трава, как блестит на солнце ручей… Но мне не суждено было этого увидеть. Я не знаю, как выглядят звёзды, как высока Костяная Гора. Я не читала книг и не рисовала, как это могли делать другие…
– Это очень печально, – сочувственно вздохнула Рона. – Продолжайте же!
– Но у меня всё же была мечта. Я с малых лет хотела встретиться с Сиятельной.
Услышав упоминание императрицы, все присутствующие умолкли, затихнув в напряжении.
– Я сотню раз слышала, как она мудра и прекрасна, – продолжала свою бессовестную ложь Соль, – как добра и красива. Конечно, я никогда не смогу увидеть, как роскошны её наряды и как нежны линии её плеч… Но я всё равно не оставляла мечты с ней встретиться. Я и не надеялась, что сама Сиятельная однажды посетит наш городок! Поэтому я была безмерно счастлива узнать о её визите сегодня днём. Я думала, это будет самый счастливый день в моей жизни…
– И что же? – Рона подалась вперёд, сложив пальцы в замок. Её руки совсем не походили на руки воина.
– Увы, – вздохнула Соль, – людей было так много, что на площади было не протолкнуться. Я слышала её голос, когда она говорила с нами, но он терялся в сотне других. Я надеялась хоть мимолётно коснуться её, сказать, как восхищаюсь ею, получить хотя бы крошечное напутствие… Но она исчезла так быстро, что я ничего не успела понять. Все эти люди имели
