помогло то, что Лилит уже применяла его в этой драке, хотя менее квалифицированному бойцу было бы не просто ей помешать. Хантер даже удивился, где эта бестия могла такое изучить?
Он просто не дал ей ударить себя в солнечное сплетение, перехватывая её ноги и уводя их мимо. Но девушка уже набрала скорость, от чего, не почувствовав упоры в виде его тела, она просто по амплитуде с силой влетела лицом в пол. Кровь из разбитой губы хлынула в разные стороны, заляпав белое покрытие. Зрителям перестало быть беззаботно весело, кто-то потребовал прекратить это, а подполковник объявил один — один.
Хантер в ужасе смотрел, как девушка пытается остановить кровотечение, а из глаз брызнули слёзы. Она смотрела на него словно щенок, которого злой хозяин пнул. С немым вопросом: за что?
Вот только, когда хозяин чувствует укол совести, щенок не застает его врасплох и не бьет куда дотянется.
Лилит вот дотянулась ровно между ног майора.
— Это запрещено, — скривился подполковник, глядя как его друг корчится от боли. — Я не могу защитать.
— Вы устанавливали правила, — напомнила Лилит. — Три удара, от победы зависит все. О запрете таких ударов речи не было.
— Что же ты его лежачего-то тогда не ударишь в третий раз? — ухмыльнулся тот.
— Ну что вы, я же люблю его, — хихикнула та, размазывая кровь по лицу. — Да и это вы бы точно не засчитали.
— Подставилась, чтобы нанести второй удар, — тот покивал. — Теперь правила как при спарринге. Два — один, в пользу Лилит.
Майор поднялся, чувствуя, как всё нутро горит. Злость поднималась быстрой лавиной: на подполковника, что всё это устроил, на зрителей, что глазеют за зря, и на Лилит, что, кажется, пойдет на всё, чтобы… он не уходил. Это, конечно, мило, но такого удара он ей не простит. Третьего не будет. Слезам он больше не поверит.
Уставшая и окровавленная Лилит отшатнулась на пару шагов назад, хотя майор и дал ей знак нападать. Она оставила все силы не зря, пусть увидит, как она слаба и хрупка, он заботится о ней и, кажется, обладает ярым желанием защищать слабых и немощных. Так же важно было донести и подполковнику, что силы её на исходе, иначе он не поверит и не засчитает.
Лилит собрала все силы в кулак и вновь прыгнула, атакуя сверху. Майор слишком легко заблокировал её удары, что оказались сильнее, чем она всем демонстрировала. Он понял, что сейчас снова будет обман, собрал всю концентрацию и понимание данной хитрой лисы. Девушка оттолкнулась от его выставленных перед лицом рук, собираясь перекрутиться. По технике, следовал удар в корпус, как только девушка возьмет достаточно амплитуды.
«Думаешь, я не понял, сколько сил у тебя осталось? — хмыкнул майор, опуская руки, чтобы защитить корпус. — Думаешь, я тебя словлю?»
Но Лилит как раз наоборот и думала, последние удары покажут ему неизрасходованную силу, которой зрители не увидели. На самом деле это был её придел. Это говорило о двух вещах: майор не считает её слабой и… она победила. Её толчка не хватило, ноги задрожали и девушка просто рухнула на голову Хантера, заваливая его на землю. Повисла тишина, в которой только подполковник смеялся от души, хлопая себя по колену.
Он сквозь слезы бормотал что-то про то, что теперь майору придется побороться, чтобы Лилит правда осталась в его команде — с такой целеустремлённостью он и сам хочет её забрать. Но вот участники спарринга отчего-то хранили молчание, поднимаясь так, словно на них ведро с водой вылили. Нет, Лилит так и планировала — свалиться, словно снег на голову. Не верила она, что майор считает её обузой, слишком много сил он в них вкладывал, доверил ей оранжевого.
<tab> Просто она не планировала, что её пижамная майка соскользнет в момент когда она сползала по падающему майору, и его лицо окажется между её оголенной грудью. Она всё ещё ощущала на теле покалывание от соприкосновения с его бородой. Сам Хантер и вовсе выглядел так, словно его оглушили. Разное случалось в спаррингах, противника и за яйца случайно можно схватить, но с Лилит всё воспринималось иначе. Майор искоса глянул на девушку, что была так же огорошена, как и он.
Что бы это значило?..
— Три — один, в пользу Лилит, — утирая слёзы, сказал подполковник. — Как старший по званию я приказываю вам, майор, вернуться ко своим обязанностям куратора. Но, Лилит, если вам когда-то надоест играть в дружбу-жвачку, ты можешь присоединиться ко мне. Я такого ужа на сковородке ещё не видел!
Хантер послушно кивнул, а Л-474 обессиленно, но счастливо рухнула на пол, хихикая.
— Дадите мне дополнительных баллов за выигранный спаринг? — обратилась она к майору, что так и стоял, с алыми щеками.
Он вздрогнул от насмешливого вопроса, вдруг снова чувствуя прилив злости.
— Ты хоть представляешь, сколько правил ты нарушила?!
— Нисколько, — она показала ему язык. — Я хочу пройти этот путь с вами и ни с кем другим. Я вас не отпущу. Вы влипли тут с нами.
Хантер осмотрелся, расправив плечи.
— А ну, расходимся, не на что здесь глазеть!
Люди стали суетливо расходиться, кто засеменил по лестнице, а кто толкался в лифт. Майор сел к Лилит, взяв её лицо в руку и вертя на свету.
— Зубы целые, а губа заживет, — он сильно сжал пальцы на её челюсти, заставляя поморщиться. — Вы тоже дороги мне, мы три месяца бок о бок встречали каждый новый день и каждый новые трудности.
— И что же изменилось? — спросила Лилит, заглядывая тому в глаза.
Хантер задумался, стоит ли говорить, но всё-таки принял единственное верное решение.
— Когда попаданка знающая секреты, сказала, что есть у меня тайна касающаяся тебя, она говорила не о том, что я считаю тебя обузой.
— Знаю, — та кивнула. — На опыте сейчас проверила. Если бы вы недооценивали меня, то не убрали бы руки.
Майор кивнул, но дальше говорить не спешил. Лилит подтолкнула.
— Так в чём же дело?..
— Я не хочу говорить, — мужчина спрятал глаза. — На то это и тайна, чтобы не рассказывать её всяким там стажеркам.
Не смотря на то, что девушка обиженно наморщила нос, она хлопнула себя по ляжкам.
— Ну ладно, пойдемте отдыхать?
— И это всё? — тот недоверчиво изогнул бровь. — Не станешь допрашивать?
Та пожала плечами.
— Это же ваш секрет, с чего бы мне его знать? У меня тоже есть тайны и я их вам не расскажу.
Был у девушки пунктик, что все тайное рано или поздно станет явным. И она не хотела
