дано. Надеюсь, хотя бы долги выйдет в итоге закрыть, а то я с Алиной даже за парковку ещё не рассчитался.
На удивление, оказался не совсем банкрот. Несмотря на то, что два грузовика я трогать запретил, содержимое трёх оставшихся разошлось влёт. Даже с учётом доли панкобайкеров и выплаты комиссионных Керту, в мои руки легла целая колода карточек Терминала.
Я задумчиво взвесил её на руке — лёгкая. Пластик же.
— Нормально взяли, — заверил меня неверно понявший этот жест брокер. — За гранатомёты торговались как подорванные, простите невольный каламбур. С теми, у кого не оказалось достаточно топливных купонов, я провёл серию встречных бартерных сделок, тут же реализовав товар, что вышло хлопотно, но выгодно.
— Спасибо.
— Не за что. Я получил большое удовольствие, редко удаётся так повеселиться.
Надо же, кому-то это веселье. Я бы был в ужасе, заставь меня кто жонглировать этим пресловутым «товар-деньги-товар».
— Один грузовик ушёл сразу, — сказал деловитый Кройчек, — два пока постоят у меня на комиссии.
— Мы уже договорились, — перебил его Керт, — если запросит что-то ещё, не соглашайтесь, процент вполне достойный.
— Ладно, ладно, — вздохнул механик, — здоров ты торговаться, брокер. Что с автобусами будем делать и вахтовкой?
— Пока на паузе, — ответил я. — Вдруг Алина с беженцами не договорится? Тогда их придётся куда-то снова везти, хотя совершенно не хочется. Пристроились бы при Терминале, растили бы картошку для ресторана, помидорчики на салат. И им хорошо, и продукты свежие.
— Эй, служивый! — машет мне рукой от дверей Донка. — Вот ты где!
Я помахал в ответ, она бодро засеменила к нам. Чего это бабуся такая резвая?
— Доболтались эти ребята с Алиной, — заявила она радостно. — Будут тут аборигениться. Теперь это не твоя головная боль.
— Рада за них, я смотрю?
— Что? Я? Не, мне пофиг. Я чего хотела сказать-то: раз их вести не нужно, бедная трезвая Доночка может же чуточку наебениться? Не чтобы прям в жоповину нарезаться, а хотя бы в попочку накидаться?
— Пожалуй, да, — ответил я неуверенно. — Слушай, я же тебе, наверное, каких-то денег должен? Ну, ты привела сюда автобусы, это же работа глойти, верно? Да и вообще, надираться санитайзером вряд ли полезно для печени.
— Санитайзером? — заржала Аннушка. — Так вот оно в чём дело! Я-то думала, кого она разводит тут на бухло, а оказывается, автомедика!
— Ему похрен, — буркнула Донка, — он железный. Но до шкафчика с антисептиком у него манипулятор не сразу дотягивается. Я успеваю отлить.
— К чёрту, пошли ко мне, — сказала Аннушка, — выставлю вам нормального виски по такому случаю. А денег ты ей сегодня не давай, а то она всё пропьёт и сдохнет. Завтра рассчитаетесь.
— Да, блин, это правда, — вздохнула Донка. — Как начну, уже не остановлюсь, пока не рухну.
В ВИП-апартаментах нас встретила Алина.
— Ваше предложение, Алексей, — сказала она чопорно, — было рассмотрено всеми сторонами и признано здравым. Привезённые вами беженцы станут зародышем нового населения среза. Мы, со своей стороны, постараемся обеспечить их всем необходимым и будем приглядывать. На первом этапе они будут полностью от нас зависеть, но потом, я надеюсь, ситуация изменится.
— Хотите воспитать себе хозяев?
— В очень отдалённой и теоретической перспективе. Сейчас я больше рассчитываю на сотрудничество в плане сельскохозяйственного производства, что позволит сократить закупки продовольствия у караванов. У них очень большая наценка.
— Я же говорила, — засмеялась Аннушка. — Алинка умнота́! Наливай, солдат!
Я достал из бара гранёный флакон без этикетки, полный золотистой жидкости, разлил понемногу в три квадратных толстостенных стакана.
Виски оказался гораздо вкуснее того, что мы пили в пустошах из железных кружек. Или просто обстановка располагает.
— Жаль, что ты не можешь составить нам компанию, Алинка, — сказала девушка, — но давайте всё же выпьем за то, чтобы их неприятности на этом закончились, а приятности начались.
— Мне вполне комфортно в твоей компании и без алкоголя, — ответила девушка-робот.
— А уж мне-то как комфортно! Иди, поцелуемся!
Киборгесса склонилась к сидящей Аннушке, и они соприкоснулись губами.
— Ты хоть чувствуешь что-нибудь?
— У меня есть тактильные датчики, но вряд ли наши ощущения сравнимы.
— Но тебе приятно?
— Мне очень приятно, хотя и иначе. Мне приятен не сам факт касания, а тот комплекс чувств и эмоций, которым он сопровождается.
— Тоже неплохо, — согласилась Аннушка. — У меня тоже этот… комплекс чувств. Разливай, солдат! За чувства!
Донка окосела уже с первого стакана, а после третьего мы её плавно потеряли. Она привалилась к спинке диванчика, поджала сухонькие ножки под себя и задремала, изредка всхрапывая.
— Алина, — попросила Аннушка, — можешь отнести её в номер?
— Да, её вес не является значительным для моих манипуляторов.
— Рук, Алина. Рук.
— Да, ты права. Для моих рук. Налить тебе ванну, пока я здесь? Я уже не вернусь сегодня, мне надо быть на ресепшне.
— Да, если тебе несложно. С пеной, пожалуйста. Обожаю, когда это делаешь ты, у меня никогда не получается подобрать температуру правильно.
— Я оснащена очень точными датчиками.
— Тонкими чувствами, — поправила её девушка.
— Да, ими тоже.
Киберхостес прошла в смежное помещение, оттуда послышался шум воды.
— Температура к моменту наполнения будет идеальной, — заверила она, ловко поднимая на руки спящую Донку.
— Ну, за удачное завершение наших дел, — подняла тост Аннушка.
— А они завершились? — спросил я осторожно. — У тебя на меня заказ же.
— Знаешь, — она стукнулась своим стаканом в мой, — я решила забить.
— Чего так?
— Ты больше не потерявшийся в Мультиверсуме солдатик. У тебя прилично денег, ты показал неплохой класс управления ситуацией и способность договариваться с людьми. Спасать тебя больше не надо, а тащить куда-то насильно я не нанималась. Захочешь — доберёшься сам. У тебя есть транспорт, глойти и деньги, сам себе хозяин. Аванс я не брала, так что заказом могу пренебречь.
— И чем планируешь заняться?
— Сейчас или вообще?
— И так, и этак.
— Сейчас я встану, — она встала, — пойду, — она пошла к ванне, которую видно в приоткрытую дверь, — разденусь, — она села на край и принялась стягивать кожаные штаны,
