Не хотелось ударить в грязь лицом перед немцем и в плане обсуждения вопросов политики. Он тщательно изучил работы основных теоретиков национал-социализма, ознакомился с историей становления НСДАП и прихода партии Гитлера к власти. Особое внимание Освальд уделил ночи длинных ножей, пытаясь вникнуть в причины этого не до конца понятного большинству англичан явления.
При этом Мосли не собирался держаться как проситель. Да, дела продвигались неважно, от помощи национал-социалистов зависело будущее фашистского движения в Британии, тем не менее, показывать это немцу нельзя. Для этого Мосли и оставил словно бы небрежно забытые чеки на столе рядом с книгами. Их присылал Ротермир, но последняя подачка лорда оказалась совсем незначительной, по всему было видно, что он порвал с движением, поэтому Освальд и оставил чеки годичной давности, убедившись, что гость из Германии не сумеет разобрать дату, зато непременно заметит сумму.
В дверь комнаты постучали, внутрь заглянул доктор Пфистер, агент БСФ по внешним связям. Он взволнованно посмотрел на Мосли, отвернулся и выглянул в коридор, простоял пару секунд в проёме, после вошёл в комнату, аккуратно прикрыл за собой дверь и повернулся к Освальду.
— Он здесь, — тихо произнёс Пфистер. — Приготовься, он просто громадный. Я опешил немного, когда его увидел.
— Как его зовут? Кем он числится в партии? — спросил Освальд.
— Он не сказал. Расспрашивать его я не решился.
Освальд отрывисто провёл правой рукой по виску, поправляя прическу.
— Когда приведёшь его, присаживайся на диван, Пфистер, хочу, чтобы ты присутствовал во время беседы, — сказал Мосли.
— Уверен, что его это устроит?
— Если нет, я попрошу тебя нас оставить. Но это в крайнем случае. Мне будет спокойнее, если я буду не один.
Пфистер небрежно пожал плечами, направился к двери.
— Сейчас его приведу.
Доктор исчез, чтобы через минуту вернуться.
— Прошу вас, — улыбаясь, произнёс Пфистер.
Следом за ним в комнату вошёл немец. Настоящий гигант ростом не меньше двух метров он пренебрежительно обвёл тяжелым взглядом комнату. Наконец, его пронзительные, глубоко посаженные карие глаза застыли на месте, когда великан посмотрел на Мосли. Густые, кустистые брови сошлись на переносице, потом слегка приподнялись вверх, лоб покрылся складками, губы остались недвижимы.
— Позвольте представить, сэр Освальд Мосли, — Пфистер указал на баронета. Освальд согнулся в почтительном поклоне, гигант быстро опустил голову к груди и так же быстро вскинул её обратно, стал изучать Мосли.
— Могу я узнать ваше имя? — спросил Освальд на неплохом немецком. Гигант покачал головой в знак отрицания. — Не доверяете мне? — наполовину в шутку наполовину всерьез спросил Мосли. Гигант скривился.
— Мистер Мосли, полагаю и вы, и я заинтересованы в том, чтобы сохранить нашу встречу в тайне. Для чего вам знать моё имя? — гигант тоже ответил на немецком.
— Сомневаетесь в моей благонадежности?
— Ничуть. Во-первых, мы здесь не одни…
— О, не волнуйтесь о Пфистере. Он ни слова не понимает по-немецки.
— А во-вторых, — гигант строго посмотрел на Мосли, — не хочу искушать судьбу. Я всего лишь исполнитель, если хотите, живая телеграмма. Моя задача выслушать всё, что вы скажете, передать предложение людей, которых я представляю, и, надеюсь, положить начало взаимовыгодному сотрудничеству.
— Вы правы, — согласился Мосли. — Присядем? — он повернулся всем корпусом и указал раскрытой ладонью в сторону стола и кресел.
— Не возражаю, я устал с дороги, — ответил немец.
Мосли обошёл стол и собирался сесть за ним, потом вдруг передумал и устроился рядом с гигантом, сев на соседнее кресло. Пфистер, как ему и поручил Освальд, занял своё место на диване и тихо сидел в стороне.
— Итак, расставим все точки. Вы доверяете мистеру Пфистеру? — немного помолчав, спросил немец.
— Я вам уже сказал — да.
— Тогда перейдём на английский. Невежливо по отношению к нему разговаривать на незнакомом доктору языке, — немец вытянул спину, сложил свои широкие ладони на коленях, опустил веки, собираясь с мыслями.
— Меня интересует абсолютно всё, — заговорил он уже на английском. — Теперешняя численность вашей организации, возможности, связи, источники финансирования. Если вы по каким-либо причинам не можете предоставить часть информации, я пойму, поэтому можете без смущения сообщить мне об этом. Итак, я готов вас выслушать.
Мосли переглянулся с Пфистером. На пару они начали рекламировать БСФ, превознося его, как им казалось сильные стороны и замалчивая слабые. Численность сторонников несколько уменьшилась, но это лишь временная трудность, Мосли поддерживают рабочие и простой народ. Мелкий собственник, основа экономики, стоит на его стороне. Из-за вмешательства ряда еврейских организаций имя Освальда запятнано, но это не является препятствием. В перспективе его Союз способен победить уже на предстоящих выборах, а Освальд готов придти к власти. Если не мирным путём, то в результате массового выступления фашистов.
— Ох уж эти евреи, — выслушав историю Мосли, произнёс немец. На его лице застыла слабая ухмылка. — Еврейский капитал всячески стремится столкнуть интересы великих представителей британского и германского народа, не так ли, мистер Освальд?
— Я уверен, что сегодняшняя наша встреча предотвратит это.
— Вот как. Полагаете, Британия и Рейх не окажутся по разные стороны баррикад в предстоящей войне?
— Война есть продолжение политики другими средствами, — неправильно истолковав не сползавшую с лица немца ухмылку, Освальд тоже стал улыбаться. — Если я стану премьером Британии, то политические интересы Британии и Германии будут совпадать. Воевать друг с другом нам будет не из-за чего.
Гигант широко улыбнулся.
— Мысль Клаузевица была верной лет сто назад. Сегодня война есть продолжение торговли другими средствами. И торгуют не только и не столько пушками и снарядами, сколько человеческими жизнями. Так что ваша организация может предложить Рейху в обмен на материальную помощь? Можете дать гарантии невмешательства во время войны? Или пообещаете союз с Германией?
— Когда к власти придут фашисты…
Гигант всплеснул руками.
— Мистер Мосли, умоляю вас! Нам всё известно о вашей организации. Поверьте, к власти вы придёте не скоро.
Мосли задела эта реплика, он напрягся, сжал губы.
— Хотя ваши суждения в высшей мере разумны, многие в Германии их разделяют, зачитываются вашими речами, — смягчился немец, — нынешняя политическая элита Британии никогда не позволит вам стать премьером. Но не расстраивайтесь. Мы заинтересованы в том, чтобы БСФ продолжал своё существование вне зависимости от того, в каком состоянии ваши теперешние дела. А они, должен честно признаться, неважные.
