Штрафбатовцы кинулись на узкие улицы старого города. Выстрелы и очереди слышались с разных сторон. Бой разбился на отдельные схватки.
Через посыльных Сергей передал ротным приказ: двигаться вправо, к вокзалу. Там железнодорожный узел, рядом – шоссе. Если штрафбат захватит эти важные точки, то немцы, находящиеся в городе, окажутся в кольце. Такое состояние деморализует, и добить защитников города будет легче.
Почти не прикрытый защитниками вокзал после короткой перестрелки взяли. Оставив здесь один взвод для его защиты, Сергей направил штрафников к позициям немцев, фактически – им в тыл. Он приказал каждой роте идти по параллельным улицам, по возможности скрытно подобраться к артиллерийской батарее и перебить прислугу. Так и получилось.
Первая рота вышла немного раньше и атаковала всем составом, внезапно выскочив из-за угла здания. Прислуга полегла почти сразу.
Штрафники из бывших артиллеристов развернули два орудия на вторую батарею и открыли огонь осколочными снарядами.
Разгром довершили штрафники второй роты. Немецкие пушкари, спасаясь от флангового огня, кинулись к домам, под укрытия, но навстречу им появились штрафники. Они перестреляли и закололи штыками всю прислугу.
Разворачивая пушки, штрафники стреляли по немецким дотам и дзотам.
Услышав перестрелку в своем тылу, немцы запаниковали. Они оказались зажаты на узкой полосе земли между штрафбатом, взявшим город, и остатками штрафной роты, залегшей на «нейтралке».
– Закидать их гранатами! – приказал Сергей.
По ходам сообщений штрафники подобрались к тран-
шеям поближе и разом метнули по немцам несколько гранат. Поняв, что пришел их последний час, немцы стали бросать оружие, поднимать руки и сдаваться.
Стрельба прекратилась, только кое-где в городе раздавались отдельные выстрелы. Однако неожиданно в районе железнодорожного вокзала вспыхнула автоматная перестрелка.
Оставив начальника штаба разобраться с пленными: изъять оружие, собрать немцев, выделить конвой до первой же пехотной части, Сергей взял первых попавшихся штрафников – всего набралось десятка два – и быстрым шагом, периодически переходя на бег, направился к вокзалу.
На улицах было пустынно. И что удивительно – из окон домов свисали белые флаги или куски простыней. Сергей мог поклясться, что когда штрафники двигались к позициям немцев, белых флагов, как символов капитуляции, не было. Откуда жители узнали, что верх взяли русские? Или общий ход войны склонил их к такому пониманию?
Вот и привокзальная площадь. Перестрелка идет с тыльной стороны вокзала, где находятся перрон и пути. Одним броском штрафники пересекли площадь и ворвались в старинное здание вокзала красного кирпича.
– Ложись! – тут же замахали им руками штрафники первого взвода.
По стенам глухо били пули, оставляя на штукатурке отметины. Сергей и приведенные им штрафники пригнулись, подобрались поближе к окнам.
– Доложите обстановку! – приказал Сергей командиру взвода.
– Полчаса назад на станцию прибыл поезд. Из вагонов вышли солдаты и открыли по вокзалу огонь.
– Не иначе кто-то из служащих вокзала позвонил на соседнюю станцию, прося подмоги. Сколько их?
– А как сосчитаешь? На первый взгляд не меньше двух взводов. Нашивки на рукавах у них странные. Форма немецкая, а говорят непонятно. Да вон, посмотрите сами, товарищ майор! Двое в здание вокзала забегали, так мы их застрелили.
Сергей подобрался поближе и увидел на рукаве убитого значок в виде щита, а на нем – три горизонтальные цветные полосы: синяя, черная и белая. Показывали им в СМЕРШе образцы нарукавных нашивок иностранных легионов вермахта.
Сергей задумался, копаясь в памяти. Вроде – да, точно: Эстония. С власовцами он уже встречался, причем в этом же
городе. Нашивка у них в виде белого щита, перечеркнутого синим крестом – вроде Андреевского флага с красной каймой. Цвета флага императорской России.
– Парни, это эстонцы. Бить, как фрицев, – они ничем не лучше.
С прибытием подкрепления силы сторон уравнялись.
– Не подпускайте их к окнам – могут гранатами закидать, – напомнил Сергей.
– Нет у них гранат – ни в сумках на поясе, ни за голенищами сапог, зато у всех автоматы.
В ближнем бою автомат предпочтительней винтовки. Но у штрафников в плюсе – кирпичное здание вокзала, пулей стену не пробьешь. Эстонцы же заняли позиции в вагонах.
– Бейте по вагонам из винтарей. Железо на них тонкое, винтовочную пулю не сдержит. Проредим эстонских добровольцев!
Штрафники открыли огонь. Едва приподнимая голову над подоконником, они, не целясь, били по вагонам.
Стрельба с вражеской стороны поутихла. Видно, поняли эстонцы, что вагоны – защита ненадежная.
– Собрать гранаты, четверым гранатометчикам встать у окон. Как только эстонцы покажутся, бросать гранаты, пока шевелиться не перестанут.
Эстонцы пробежали через тамбуры к крайним вагонам, собираясь внезапным броском обойти здание вокзала с обеих сторон. Но только они показались из вагонов, как в них – одна, другая, третья – полетели гранаты. И на другом фланге происходило то же самое. Так выйти никто и не смог, на перроне осталось пятеро убитых.
– Сейчас они попробуют выйти из поезда с другой стороны. Эх, пулемет бы сейчас! Гранаты еще остались? – спросил Сергей.
– Четыре штуки.
– Отдайте их одному бойцу. Как фамилия?
– Виктор Курбанов.
– Выбегаешь на перрон и швыряешь гранаты за вагоны. Ну, просто перебрасываешь их через крыши вагонов. Понял?
– Так точно!
– И сразу назад, в здание вокзала. А мы тебя огнем поддержим, чтобы ни одна сволочь из вагонного окна не высунулась. Готов? Тогда вперед!
Боец вздохнул, секунду помедлил, видимо, внутренне кон-
центрируясь, и стремглав выбежал из дверей вокзала на перрон.
Штрафники начали стрелять по вагонам.
Оказавшись на перроне, Курбанов стал быстро швырять гранаты через стоящие на путях вагоны. Причем сообразил, бросал их в одну точку. Швырнув последнюю гранату, он бегом бросился назад. Никто из эстонцев выстрелить в него не успел.
– Молодец! Проявишь еще себя в бою – напишу ходатайство, – поощрил его Сергей.
Для штрафника ходатайство о досрочном снятии наказания и восстановлении в звании и прежней должности – самая желанная награда. Да, собственно, других рычагов воздействия на штрафников у Сергея и не было.
Эстонцы притихли. Или они каверзу замышляют, или просто ушли.
Сергей ткнул пальцем в двух штрафников.
– Пойдете на разведку. Узнайте, где эти пособники фашистов. А то мы тут сидим, как медведи в берлоге.
Штрафники молча выскользнули за дверь вокзала.
Вернулись они через полчаса, когда оставшиеся бойцы успели выкурить по самокрутке и набить обоймы патронами.
– Нет никого. В поезде с десяток убитых, на перроне пятеро. Еще за вагонами трое. Следы крови есть, видимо, ранены.
Сергей принял решение.
– Первый взвод остается здесь. Держать вокзал во что бы то ни стало! Соберите у убитых автоматы и патроны – будет вам хорошее подспорье. Остальные – за мной!
Сергей вышел из здания вокзала, зашел в вагон и выпрыгнул с другой стороны. Следы крови и в самом деле виднелись на земле, и вели они к станционному пакгаузу.
Сергей не был бы опером, если бы он не кинулся по следу. Долгая служба в СМЕРШе приучила его к необходимости выследить врага и добить его.
– За мной!
Штрафники приготовили оружие.
Идти пришлось недолго. Метров через триста они обнаружили труп. Судя по обильным потекам на брючине и сапоге, ранен он был в бедро и крови потерял много. Но умер он не от пулевой раны. Его добили свои же эстонцы ударом ножа в сердце – он был для них обузой.
– Парни, вы только посмотрите! Они своего раненого ножом добили! Как эсэсманы! Нелюди они!
Штрафники явно озлобились. Глаза сузились, в них заиграл недобрый огонек.
– Вперед, чего встали?
Капель крови на земле больше не было видно, но ближайшая постройка была одна – пакгауз.
