Дэвид Вебер - Венец рабов

- Именно так, - заявил Иржи. - Когда убивают кого-то из важных людей, всегда появляются теории заговоров. Кто кроме горстки горлопанов поверит в эти теории, когда все увидят блистательную роль, сыгранную флотилией капитана Розака в освобождении Конго? Особенно когда у посвященных - всех до единого - есть все основания держать язык за зубами. С учётом того, что успех освобождения в значительной степени зависит от сохранения добрых отношений с Сектором Майя и его губернатором.

Розак прокашлялся. Звук вышел довольно резким.

- И с учётом также того - губернатор это особо подчеркнул - что Кассети придётся принять вину на себя. Не публично, разумеется. Но этого должно быть достаточно, чтобы удовлетворить всех, кто знает правду и хочет видеть кровь. Козла отпущения, точнее говоря. Кассети слишком откровенно предавался любви к власти, чтобы быть популярным человеком. Он прекрасно подойдёт на эту роль, и это уберёт его с нашего пути.

Он хмыкнул.

- Странно, не правда ли? Как иногда складываются обстоятельства. Танди Палэйн именно та, кому я поставил бы эту задачу. И не думаю, чтобы это хоть сколько-нибудь было ей неприятно.

Со стороны Хуана раздался негромкий звук, словно тот хотел что-то сказать, но спохватился. Розак бросил на него взгляд. И, увидев, что плескалось у него в глазах, тут же его отвёл.

"О, да. То что надо, Гао. "Тайная операция" с возмездием в одном флаконе. И, по правде говоря, я действительно не думаю что Палэйн откажется оказать нам эту последнюю маленькую услугу".

- Возможно… - подумал он вслух, - знаете, он же ещё здесь, остановился в "Мыльце"… возможно, он захочет присоединиться к экспедиции на Конго. Уверен, что захочет, если я ему это предложу. Это, в конце концов, добавит блеска его имени… что ему безусловно необходимо, учитывая насколько запачкано оно по мнению столь многих.

— Это вы мне говорите, что они шайка фанатиков? — чуть ли не заорал Унзер Дим и дёрнул головой в сторону человека, стоящего неподалёку от него на мостике “Фелисии III”. — Ласситер, он так и сделает. Даже и не сомневайтесь.

Менеджер “Рабсилы” взглянул с экрана на человека, о котором шла речь. Затем моментально отвёл глаза. То, что он увидел, полностью соответствовало изображению Авраама Темплтона — насколько можно было разобрать под повязками и делая скидку на то, что лицо масадца было искажено свирепой гримасой. Генеральному директору разработки планеты Вердант Виста явно не составляло труда представить себе, как эдакий маньяк взрывает судно с тысячами людей на борту.

— А если вам этого мало, — продолжил, рыча, Дим, — то присмотритесь повнимательнее к крейсеру манти. Это же “Стальной кулак”, вы... вы...

Он сумел удержаться от эпитета. Как бы ни был напуган и обозлён Дим, он не испытывал желания оскорбить главного представителя “Рабсилы” в системе Конго. Камаль Ласситер пользовался довольно-таки дурной славой в том, что позволял мелочным личным соображениям оказывать влияние на свои решения.

Однако названия корабля, похоже, оказалось достаточно. Ласситер сглотнул и Дим увидел, как он посмотрел куда-то в сторону — вероятно, на другой экран в центре связи штаб-квартиры корпорации на Конго. Предположительно, на тактический дисплей, на котором генеральный директор мог видеть все находящиеся в системе Конго корабли и суда.

— А, э-э-э...

— Да, — отрезал Дим. — Он по-прежнему командир. Капитан Майкл Оверстейген. Можете припомнить, что он составил себе некоторую репутацию. И если вы полагаете, что она преувеличена, то могу лично заверить вас, что это не так. Я разговаривал с ним менее двадцати часов тому назад по этому же самому коммуникатору, и он пообещал мне, что если с головы принцессы упадёт хоть один волос, то отвечать за это будет “Рабсила”. Он, мягко говоря, при этом не деликатничал. И не преминул мне напомнить, что Эриданский Эдикт не распространяется на чисто коммерческие предприятия на планетах, находящихся в частной собственности.

Дим, ожидая, пока Ласситер наконец примет решение, обливался потом. Пот был настоящим, пусть даже всё остальное и было маскарадом. Причина, по которой он был настоящим — а Дим действительно балансировал на грани паники — заключалась в том, что “маскарад” был маскарадом чисто формально. Во всяком случае, реальность, которую он прикрывал, была ещё хуже иллюзии.

По правде говоря, он разговаривал с Оверстейгеном не по коммуникатору, а лично. И это было шесть дней тому назад, а не двадцать часов. Ну и что с того? Наедине мантикорский офицер вёл себя как высокомерный аристократ. Он совершенно ясно дал Диму понять, что позаботится о том, чтобы превратить в пепел всё имущество “Рабсилы” на Конго, если хоть что-нибудь пойдёт не так. Дим нисколько не усомнился в его словах.

Не то чтобы это сильно беспокоило Дима. Если что, то сам Дим будет мертв задолго до того как “Стальной кулак” примется за Конго. В этом он ничуть не сомневался. Человек, стоящий рядом с ним на мостике, не был религиозным маньяком Авраамом Темплтоном, хотя нанопластики Эревона прекрасно поработали над его внешностью. Всё было значительно хуже.

Это был Виктор Каша. Человек, ставший кошмаром Дима — настоящим кошмаром, без малейшего преувеличения — с самой первой их встречи.

Тут в разговор вступил Каша.

— Решайте, Ласситер, — произнёс он, глядя на часы. Его голос хрипел, что следовало считать результатом ранений, полученных во время захвата принцессы.

— Даю вам две минуты, — просипел он. — Затем я пристрелю Дима. Затем, с интервалами в пятнадцать секунд, — тут хевенитский агент, замаскированный под Авраама Темплтона, кивнул в сторону прикованных позади него к пульту людей, — я прикончу всех остальных. Сначала Рингсторффа, потом Литгоу, а затем шлюху. А ещё через пятнадцать секунд я подорву “Фелисию”. Если вы будете продолжать вилять, то через три минуты восемь тысяч человек, включая Руфь Винтон, принцессу мантикорского королевского дома, будут мертвы.

“Авраам Темплтон” бросил взгляд на тактический дисплей “Фелисии” и язвительно ухмыльнулся. Точнее, почти ухмыльнулся. Изображаемые раны челюсти и гортани сделали выражение его лица столь же искажённым, как и голос.

— И, судя по тому что я могу видеть, это произойдёт перед камерами всех информационных агентств населённой галактики. Я насчитал в системе по меньшей мере восемнадцать судов с репортёрами. В основном на орбитах поблизости.

Судя по крайне кислому выражению лица Ласситера, было ясно, что ему хотелось разразиться бранью. Не столько из-за сложившейся ситуации, сколько из-за присутствия репортёров. В обычной ситуации “Рабсила” не позволила бы этим судам находиться в системе, однако, учитывая присутствие “Стального кулака”...