Возможно, обитатели Иглстаза не всегда были примитивным народом? Возможно, думал Блейд, он наблюдает угасание великой цивилизации, завершающий жизненный цикл, и долголетие иглстазцев, как и их таинственный ментальный дар, всего лишь жалкие остатки былого могущества. Но где все остальное?! Где развалины величественных городов, руины промышленных центров, древние дороги и ирригационные сооружения, легенды о прошлом величии, наконец?
Ничего этого не было. Правда, имелись ставаты, ни они явно не походили на города. И их было так мало! Три у фра, два у тейдов, один у кастелов, и еще четыре-пять — на территории западных кланов, покоренных и уничтоженных еще дедом и отцом Брина. Случалось, искатели обнаруживали и другие, еще неизвестные ставаты, но вряд ли на сотню иглстазских родов их приходилось больше трехсот не слишком много древних поселений для страны в три миллиона квадратных миль!
По словам Миота, Иглстаз всегда был таким, как теперь. Ничего не менялось, кланы воевали, их разведчики пытались найти и ограбить ставаты соседей, бартайи насылали чары, гроны то росли, то уменьшались — в зависимости от военных успехов. Так продолжалось уже многие сотни лет. Миот не ведал, что было раньше, в мифические времена, когда беловолосые великаны и карлики-керендра жили рядом с обычными людьми, возможно, это приводило к еще более ожесточенным войнам. В ставатах некогда обитали предки, владевшие могущественной магией, это он знал твердо, но что являлось источником магических знаний? Несомненно, милость Арисо, подателя всех благ, и сонма светлых духов, его помощников. Это был очевидный ответ, но он не устраивал Блейда.
Еще существовали талисманы, Дары Арисо, дававшие власть над светлыми и темными духами. Их сила не являлась постоянной, она убывала при частом использовании, и каждый род время от времени нуждался в обновлении своих магических запасов. Их находили в ставатах, реже — в других местах, но с каждым десятилетием поиски становились все более трудными и изощренными, ибо Арисо явно не пополнял своих кладовых. Талисманы были чем-то зримым и вещественным, и Блейд долго приставая к Миоту, уговаривая его показать таинственный никер-унн. Наконец искатель согласился и, покопавшись в мешке, протянул Блейду небольшой двояковыпуклый диск размером с полупенсовую монету. Эта штука напоминала линзу, окрашенную с одной стороны в синий, с другой — в молочно-зеленый цвет, она была на удивление легкой и прочной.
По словам Миота, в никер-унне обитал светлый дух с превосходной памятью, его синий глаз фиксировал события и картины, зеленый мог их воспроизвести. Дух был весьма капризен — иногда приходилось долго греть амулет в ладонях, что добиться его милостей. Тем не менее никерунн служил Миоту много лет, являясь самым большим его сокровищем, искатель нашел его на побережье, и бартайя Лайана, мать Лиллы, оставила сей талисман ему. Никерунн считался малой магией, он не мог ни лечить, ни помочь в уничтожении врага, ни защитить от его козней, ни предвидеть будущее.
На взгляд Блейда, эта забавная игрушка была каким-то техническим устройством наподобие телекамеры. Гипотеза его, вполне разумная, страдала лишь одним недостатком: он не понимал, как управляться с никер-унном. Ни кнопок, ни рычажков, ни впадин или отметок, которых нужно было бы коснуться пальцем, — абсолютно ничего! Пояснения Миота также не внесли ясности, он просто обращался к духу с просьбой, и тот иногда снисходил к нему, одаривая своим вниманием. В руках Лиллы никер-унн действовал гораздо лучше, что не вызывало у Миота удивления — колдовская сила бартайи во много раз превосходила его способности.
Блейд покрутил талисман в руках, хмыкнул и вернул хозяину. Прибор с ментальным управлением? Вполне возможно… Ему приходилось встречать подобные устройства и на Земле, и в других местах, но все они происходили из вполне определенного источника. Впрочем, какое отношение звездная цивилизация паллатов оривэй могла иметь к Иглстазу? Абсурд! Он выбросил эту мысль из головы, молчаливо укорив свою разыгравшуюся фантазию.
Путь к ставату Тарвал занял полтора дня, и на подходе к нему Миот вдруг сделался хмурым и неразговорчивым. Мрачно огладывая зеленое царство Иллура, он словно выискивал опасность за каждым стволом и в каждой тени ожидал увидеть затаившегося врага. Но все было тихо, тени оказывались просто тенями, за деревьями не скрывалось никаких засад, а плоды и ветви не валились путникам на голову. Миот, однако, был настороже.
Неожиданно он остановился и взглянул на Панти.
— Ну, что скажешь, ученик?
— Нет хатти, — юноша подмял голову, изучая древесные кроны. — Исчезли! И птиц тоже мало, кинтам.
— Да, мало… Думаю, стават не окажется пустым.
— Кастелы? — Теперь Блейд тоже напряженно всматривался в лесной полумрак, но не мог обнаружить ничего.
— Кастелы. Охрана или засада — так, на всякий случай.
— Хм-м… Ты полагаешь, они вспугнули рыжих прыгунов? Я половину дня бродил по лесу — еще до встречи с вами, за Иллимой, — и ни птицы, ни хатти не обращали на меня внимания. Один даже стал играть со мной.
— Это потому, что ты не охотился. Звери чувствуют намерения человека, Талса. Возьми духовую трубку, стрелы, нож и дротик и прогуляйся в лес за плодами — ты можешь встретить целое стадо онкатов, и они не убегут от тебя. А потом иди безоружным, но с желанием раздобыть свежего мяса — я не увидишь ни одного.
— Значит, кастелы охотятся?
— Конечно. Им же надо что-то есть! У хатти красивая шкурка и неплохое мясо.
— Хорошо, ты меня убедил. Что станем делать?
— Спросим у младшего, — Миот сделал знак Панти
— Я бы… — выхватив клинок, парень яростно полоснул воздух.
— Если их пятеро, можно и так. А если больше? Вряд ли стават охраняет только одна пятерка. Что скажешь ты, Талса?
Блейда мучило любопытство. Он должен взглянуть на эти руины, над которыми Арисо вытряхнул целый мешок своей благодати! Пусть там уже нет магических даров, но хоть камни-то остались!
Он ударил кулаком по ладони.
— Надо выследить охрану и перебить из духовых трубок!
— Нет, — искатель покачал головой. — У тебя свои обычаи, у нас — свои. Нельзя убивать людей с помощью яда.
— А уничтожить целый род можно? Увести малых детей, вырастить из них воинов, которые добьют остатки собственного племени?
Миот, казалось, был смущен. Задумчиво потирая подбородок, он уставился в землю и после долгой паузы пробормотал:
— Пойми, Талса, фра бьются честно… и всегда бились честно. Мы можем идти в стават или не идти, но стрелять в спины кастелам не будем.
