как праведник не вслушивался, было ничего не разобрать.
Игнар тем временем вздохнул, тихий шелест разбавил скупое пение – воин оголил клинок. Мирай вскинул руку, пытаясь остановить побратима. Но тот резким движением прошил свою ладонь и подняв руку сбросил на голограмму заструившуюся кровь. Мелкие, едва заметные щупальца отделились от фигуры и начали впитывать в себя жидкость, не давая упасть ни капли. Мирай как заворожённый начал обходить Хранителя по кругу. Фигура распрямилась, темные волосы вернули свой цвет, глаза зажглись живым огнем, костюм обтянул мускулистое подтянутое тело. Хранитель воскресал на глазах. Воздух вокруг застыл и затрепетал картинами из прошлого. Мелькнули сцены сражений и ликующей толпы, любви и ненависти, побед и поражений. Потом в одно мгновение все пропало, и Хранитель повернулся к воину:
– А Игнар, это ты, – в уверенном голосе чуть скользнула хрипотца, – твоя кровь стала другой. Она стала сильнее… а вот стал ли сильней ты? – могучий воин, что застыл перед побратимом, упер взгляд прямо в мальчишку. Игнар склонил голову, улыбка скользнула по его лицу. Последний раз, когда его отчитывал Хранитель, он был ребенком, которому едва стукнуло пять. Тогда же он, попрощавшись, напитал напоследок цифрового наставника энергией через кровь.
– Да, я стал сильнее, Хрон.
– Это хорошо, что привело тебя сюда?
– Мне нужно кое-кого провести за барьер, ты же сохранишь мою тайну?
– Какую тайну, малыш, – Хранитель хрипло рассмеялся, – поверь, меня уже давно никто ни о чем не спрашивает. Ты был последним, кто еще проявлял интерес к моим рассказам. Но и эти дни давно минули.
– Прости, мне надо было уйти.
– Да помню, я сам дал тебе благословение покинуть эти стены. Жаль я привязан к ним. Они стали мертвыми.
Мирай завороженно смотрел на Хранителя. Человечество было способно к созиданию. Он читал это в летописях, видел в видениях цифрового призрака. Да что уж говорить, сам Хранитель был явным образцом гения человечества. Но все же тяга к разрушению все перевесила…
– Мертвы не только эти стены, – праведник подошел к другу и вступил в разговор, – весь мир умирает.
– Тоже мне новость, – аскетичное лицо призрака смягчилось от легкой улыбки, – все в этом мире начинает умирать с первым глотком воздуха. Время неумолимо в своем беге.
–Да, но ведь есть шанс сделать мир лучше, чтоб не так страшно было жить… и умирать, – Мирай не спрашивал, утверждал.
–Да, шанс есть у каждого, – темные глаза, подернутые цифровой дымкой. пристально впились в лицо праведника, – ты уверен, что сможешь пронести эту ношу…, – Хранитель на мгновение замер, и ответил сам себе, – сможешь…, – тут же тугие щупальца впились в кожу на основании шеи, голова праведника запрокинулась назад, кровь похолодела от впрыснутых в нее веществ, хриплый голос Хранителя глухо доносился сквозь охватившую сознание пелену, – ты ведь ищешь хранилище, верно. Моя память ослабла и зияет пробелами, я скинул тебе все что у меня сохранилось. Возможное расположение и старые коды доступа, может что-то пригодиться. В этой зачахшей обители уже давно ничего не менялось. Ушли сначала знания, потом навыки. В ответ прошу об одном, – голос Хранителя умолк, а потом с новой силой впился в мозг праведника, – позаботься об этом отпрыске некогда славного рода. Он единственный в ком еще живы отголоски чести. Не дай греху убийства сжечь его, провожай каждую душу, что он освободит от тела. Да и вообще, ты прав, шанс нужен каждому…, – слова становились все тише, фигура призрака начала горбиться и пошла помехами. Игнар занес было лезвие клинка, чтоб напитать Хранителя новой порцией энергии, но тот резко поднял руку, – не стоит, мой мальчик, мне достаточно того, что ты дал. В иллюзии сумасшествия не так печально дожидаться конца…, – взор призрака затуманился, вновь послышалось скрипучее пение. Только на этот раз Мирай четко разобрал слова. Они были вложены в его голову вместе с остальными знаниями.
Призрачная фигура Хранителя скрылась между стеллажей. Мирай вдохнул сухой воздух подземелья, поднявшиеся в воздух пылинки защекотали нос, и крутанул потяжелевшей головой. Хруст позвонков разрушил наступившую тишину. Три пары глаз были сосредоточены на юном праведнике. Парень усмехнулся, теперь стало понятно, о ком была речь, когда побратим говорил об опасности засветится. Мирай сначала подумал, что друг опасался быть узнанным с этой стороны барьера. Как оказалось, здесь кто надо и так в курсе. А вот малознакомым девчонкам пришлось довериться. Это и впрямь была высокая плата. И все потому, что так решил Мирай, когда спас одну девочку и взял в возможные союзники вторую. Две хрупких фигурки застыли в немом изумлении, не сводя глаз с напарников.
– Прощай, Хрон, – Игнар уловил перемену во взгляде побратима и перевел взгляд за стеллажи.
– Рано прощаться, брат, – Мирай сжал плечи друга и весело продолжил, – он долго еще протянет, и поможет нам не раз, а вот нам пора поспешить. Я так понимаю, выход не далеко.
– Я так понимаю, теперь ты лучше, чем я ориентируешься в ходах подземелья, – передразнил друга Игнар, – веди давай, – и подтолкнул побратима в плечи. Мирай тихо рассмеялся, ноги сами понесли в один из коридоров, память Хранителя слилась с его собственной. Он даже каким-то образом чувствовал, что впереди никого нет и идти можно спокойно. Коридоры за залой собраний были тускло освещены и передвижение заметно упростилось. Довольно скоро впереди показались широкие ступени и дверь, ведущая наружу. Она оказалась заперта. Игнар поднес руку к считывающему устройству на стене, но Мирай остановил его. Несмотря на риск праведник должен был проверить данные Хранителя. Он ввел несколько символов на табло и поднес свою руку. Легкий укол и невидимые глазу частицы, полученные от призрака, устремились к устройству. Система приняла кровь праведника.
Чуть слышный щелчок возвестил о том, что проход открыт. Игнар вышел первым и убедившись, что снаружи никого, широко открыл дверь. Пропустив девушек, Мирай последним покинул подземелье. Голова сразу закружилась. Чистый ночной воздух, полный аромата свежей зелени, наполнил легкие.
Выход из подземелья спрятался в задней стенке небольшого здания, размещенного под высоким памятником. Абстрактные формы поднимались высоко в небо и загораживали собой фальшивые звезды. Настоящих давно никто не видел. Во всем мире их закрывали плотные багряные тучи. Здесь же, над центром Стретлинга, навис огромный купол, он оберегал от песчаных бурь, жгучего ультрафиолета и прочих природных напастей, а также сохранял чистый фильтрованный воздух. Ну и дарил иллюзию нормального неба над головой. Мирай покачал головой и оглянулся. Памятник был окружен изгородью искусственных растений и стоял посреди такого же синтетического парка.
