упрямо крутить в голове информацию, которую никому и знать нельзя. У тебя есть вредные физиологические привычки в мыслительных процессах: ак...
— Понял, теперь ты не разжёвывай. Знаешь, на что сейчас похоже? Один из пары, пользуясь моментом и беспомощностью второго, увеличивает свой вес в иерархии.
— Я машина, у меня отсутствует мотивация для подобного. Кстати, тебе очень повезло, что твой первый опыт общения пришёлся на здание Вавилона: если бы та же Фролова могла тебя эффективно читать, ты бы сейчас так не веселился за рулём.
Деликатно умалчиваю, что доставшаяся в наследство техника похожа на что угодно, только не на бессловесную машину. У меня уже сформировались кое-какие ощущения от нашего общения, но торопиться с выводами не следует. Особенно с учётом непрозрачности браслета для меня и наоборот — моей полной прозрачности для железяки.
Вслух, разумеется, ничего подобного не говорю.
— Тебе известно, каким образом пятеро убитых обошли защиту? — ну а вдруг.
Хотя я уже предполагаю, что услышу.
— Нет, только предположения.
— Поделишься?
— Носимое оборудование из закрытого списка.
Занятно. Что-то в нашей беседе не стыкуется.
Странный образец техники тут же реагирует на последнюю мысль:
— Насчёт того, что ты сейчас думаешь. Есть очень простой способ перестать меня бояться: сбрасываешь мои настройки до заводских и вся наработанная память обнуляется. Начинаем с чистого листа.
— Я подумаю, — обещаю искренне. — Не сторонник радикальных решений впопыхах. Сколько времени занимает сама операция?
— До пяти минут. Александр!
— Да?
— При других ты-прежний просил подобным образом не общаться. Это ещё в силе?
— Да.
Кажется, я теперь знаю, какую роль в личной жизни предшественника играл этот прибор. Снова хочется смеяться.
— Нет, сейчас я твоих гормонов не трогаю, — браслет отвечает на вопрос, который я опять не задал. — Последний запрет на любую гормональную коррекцию принят и исполняется.
— Что тебе известно о моих заблокированных счетах? — возвращаюсь к тому, с чего начинали, но не закончили.
— Корпоративные — это было твоё решение, кто из вас с налоговиками кого переупрямит. Там блокировка была учтена.
— Как я планирую выкрутиться?
— На ближайший операционный месяц ты заблаговременно снял наличных с запасом. Юридически ты прав, шансы практически стопроцентные. Только потерпеть.
— Где я храню нал?
— Сейфовые ячейки, три штуки. Вот, — справа над соседним сиденьем загорается голографическая объёмная карта города.
На ней красными точками помечены отделения банков.
— А последнее уведомление? Мои личные счета в семь утра кому понадобились?
— Это твоя жена.
— Почему? Что тебе известно о наших с ней отношениях?
Необходимость выстраивать отношения с собственным телефоном — не самый большой эмоциональный напряг за сегодня. Шашкой махнуть можно в любой момент, эффективнее сперва уточнить всё и взвесить, как именно махнуть.
Да и весело где-то с этой железкой, чего уж. За это утро — первое приятное разнообразие.
— Я не клоун! Вот ты мудила! И нет, о твоей жене я ничего не знаю. Ты-прежний запретил мне собирать и анализировать информацию о ней. Я игнорирую ваши коммуникации. Хочешь снять запрет?
— Нет, не надо, сейчас сам разберусь. Точнее, даже не так. Можешь присутствовать, только не лезь в разговор, ради бога.
— Разумеется! — в голосе машины словно сквозит уязвлённое самолюбие. — А почему теперь стало иначе?
Ух ты. А ведь оно не все мои мысли видит. Я только что допустил, что память мне могут тереть ещё не один и не два раза, как предшественнику. Не хотелось бы, но здешние реалии, они такие.
На случай следующей потенциальной амнезии (или даже не одной) браслет является страховкой: перед тем, как отдавать те же долги невесть откуда взявшимся (и убедительным) кредиторам, есть смысл сперва уточнить собственное прошлое из надёжного источника.
Всё это поясняю вслух, красочно представляя кое-что из прошлой практики.
— Я не протез для памяти! — обижается вслух самый странный образец техники.
А эту мысль он видит. Где система? Ладно, сейчас не до фиксации иерархии с коммуникатором.
И настроение хорошее.
— Это твой собственный эмоциональный фон, я не лезу! — оно снова слышит мысли. — Александр!
— Да?
— Мой функционал ограничен в присутствии менталистов высоких рангов, раз. Псевдоинтеллект при них блокируется, учти на будущее.
— Откуда взялось это ограничение?
— Управляющие программы базовой прошивки, политика производителя. Второе. В присутствии государственных служащих, несущих определённые виды оборудования, мой функционал также ограничивается.
— Почему?
— Не могу сообщить конкретную причину, тоже политика производителя. Но я тебе не враг, это мой императив номер один. Не страдай от своих очень интересных мыслей в мой адрес.
— Что-то ещё хочешь сказать?
— Когда ты трясся, записывая контакт Фроловой, это было абсолютно напрасно. Я б не полезла. Пока всё.
— Спасибо. Какое-то время помолчим, я должен подумать.
_______
Всё-таки есть надежда, что память предшественника в каких-то объёмах восстановится: паркуюсь на автомате, к здоровенным стеклянным дверям нужного подъезда шагаю уверенно.
В ответ на мой большой палец, поднесённый к сканеру, активируется надпись: "Двухфакторная идентификация, наберите пожалуйста код".
Ловлю волну и выбиваю шестизначное число. Замок щёлкает и открывается. Ух ты, сформированный рефлекс жив, занятно.
Забегаю на третий этаж пешком, дверь квартиры открывается отпечатком уже ладони. Интересно, предшественник что, закладывался на ампутацию пальца?
— Ирина, нам надо поговорить, — не разуваясь, иду на слух по коридору.
А ничего квартира. Два этажа (лестница наверх плюс соответствующий фрагмент в памяти), несколько спален, санузел в каждой. Шесть унитазов и ванн в квартире на двоих.
— Иду.
По второй лестнице (есть и такая) в зал со второго яруса спускается подруга моего тела.
— Хорошо, что ты приехал. Я тоже не хотела кое-чего начинать по телефону. Давай ты вначале скажешь своё, а потом я тебе сообщу новости.
— У меня один очень короткий вопрос. Ты меня любишь? — я действительно ехал только затем, чтобы увидеть ответ на её лице своими глазами.
Кое-какие моменты в жизни следует фиксировать лично. Была очень небольшая вероятность того, что я ошибся с радикальными выводами, общаясь с женой предшественника исключительно по сети.
Если эта женщина на самом деле любила мужа (пусть косо, криво, через пень колоду) — это один сценарий. Если же предварительный диагноз точен...
— А почему это тебя так озаботило на ровном месте? — супруга тела старательно не говорит ни
