Ещё вчера вечером я сдал отредактированную статью. Мистер Арлес прозрачно намекнул, что пока преступник не будет найден, интерес к его персоне будет очень высок. Он просто-таки вынудил меня продолжать поступать неправильно…
Два дня назад я видел Решето. Я знаю, как он выглядит, я примерно знаю, где он живёт. У меня больше всего шансов вновь встретить его, вновь проследить за ним, вновь прибыть первым на место преступления.
Данкелбург будет платить жизнями невинных за мой карьерный рост. И я готов к этому. Я готов кинуть несколько трупов в фундамент моего будущего…
Насколько же субъективен этот мир, если даже сумасшедший маньяк-садист способен своей деятельностью принести пользу…
Мне только нужно найти его снова! Узнать, где он живёт, где чаще всего охотится, какими маршрутами ходит…
Времени у меня до воскресенья, когда Решето нанесёт очередной удар.
Нимфа в маленькой рамке задорно подмигивает, намекая, что я всё делаю правильно. Собравшись, я двинулся в южный район Данкелбурга, на Паприкстрабе, где впервые увидел это исчадие ада!
Внизу меня окликнул тот самый картёжник, что вечно пропадает в игорных заведениях. Гад словно бы знает, что я получил деньги, и попросил в долг. Я послал его к чёрту, и стало как-то легче.
В тот день я блуждал по Паприкстрабе больше часа, пока не нашёл тот самый переулок. Пришлось немало побродить по округе, чтобы поискать какие-либо ориентиры. Следует убедиться.
Нет, ошибки быть не может. В глубинах дырявой памяти, почти не сохранились данные о Паприкстрабе, но я интуитивно чувствую, что не ошибся с местом.
Пройдя через переулок, я оказался на крупном дворе, объединяющим три дома. Вокруг только простые серые здания, одинаковые и безликие, во дворе стоят несколько лавочек, растёт пара деревьев и кустов, фонарный столб, похоже, ещё и разбитый…
Всего шесть подъездов, в каждом доме семь этаже, в сумме сто шестьдесят восемь квартир. Даже при учёте того, что я не ошибся с двором, найти здесь место жительства Решета просто невозможно.
Но и уйти я не мог: внутренние ощущения подсказывают, что я пришёл сюда не напрасно. Возможно, мне просто очень хочется, чтобы маньяк жил где-то здесь…
Так или иначе, но я решил сделать самое банальное – сел на одну из лавок, с которой как на ладони виден весь двор, и стал ждать…
За почти что три часа я успел внимательно рассмотреть более шестидесяти лиц: высокий бледный мужчина с пышными усами, щуплый вороватый парнишка, толстяк с пропитой мордой, дряблая жёлтая старушка, маленькая девочка из благополучной семьи, узкоглазый иностранец, дама с собакой, ещё один усатый мужчина…
Люди мелькали перед глазами, появлялись в поле зрения, чтобы через минуту навсегда из него исчезнуть, исчезнуть из моего сознания, моей памяти, исчезнуть из моего маленького мира.
Единственное, что я запоминал – это те эмоции и ощущения, которые у меня вызывали те или иные личности: отчаяние, вызванное беднотой, тоска по родным, которые не пишут и не звонят, злоба на начальство, светлая вера в лучшее, ненависть к местным бандам…
Стало тошно. Хитросплетения человеческих эмоций, написанные на лицах жителей Данкелбурга, невыносимы для моего восприятия. Испытывать в жизни лишь худшие её стороны само по себе тяжело, но ещё и видеть отражения такой же жизни в глазах окружающих…
Интересно, что видят в моих глазах люди… И что же застыло в глазах того маньяка? Два дня назад я увидел в них только холод.
Никто не обращал на меня особого внимания, никто не задерживал на мне взгляд дольше чем на секунду, никого не смущало то, что я сижу на одном месте неизвестно сколько времени и вглядываюсь в лица окружающих. Никого не смущает лохматый очкастый паренёк с чёрной сумкой, в красных с синим кедах, тонкой куртке. Никого не смущало, что я без дела околачиваю скамью и растираю коченеющие конечности.
Даже прошедший мимо полицейский не заострил на мне внимания…
Неудивительно, что все эти люди не могут разглядеть живущего у них под боком маньяка. Если он, конечно, живёт где-то здесь.
Спустя три часа непрекращающейся вахты, ко мне подсела тщедушная старушка. Она шла домой и, не дойдя всего нескольких метров, остановилась проверить свою ношу. Пока она копошилась во вместительной сумке, я незаметно стянул из второй газету. Старушка не заметила кражи…
Газета называется «Вестник Данкелбурга». Наш главный конкурент. Свежий номер, выпущенный сегодня, как и номер нашей газеты. Первым делом я пролистал страницы, выискивая статью особого содержания… Но её нет…
В отличие от «Еженедельно актуально» в «Вестнике Данкелбурга» нет ни слова о новом убийстве Решета. Их журналисты упустили такую интересную, животрепещущую тему или просто не смогли ничего нарыть. А Гарри ещё постоянно говорит мне, что они подкупают полицейских…
Чтобы убить время, я начал просто перечитывать всё подряд, особо не вдумываясь в прочитанное. Изредка приходилось отрывать взгляд от страниц, чтобы оглядеть проходящих мимо людей. Ни одного человека, похожего на маньяка Решето. С каждым новым лицом я всё больше сомневаюсь…
Газета преподнесла очередную статью:
…На площади Бланкоштеэ закончена реконструкция городской мэрии, длившаяся четыре месяца. Финансирование реконструкционных работ взял на себя мэр Данкелбурга Генрих Гауссфильд. Четыре месяца назад на здание мэрии упал вышедший из строя прямо в воздухе вертолёт. Здание было разрушено более чем наполовину. Тогда погибло одиннадцать человек…
Быстро были организованны реконструкционные работы, в течение всех этих четырёх месяц непрестанно восстанавливали мэрию. В понедельник были официально прекращены работы. Теперь Генрих Гауссфильд проведёт торжественное открытие новой мэрии в следующее воскресение. Мэр проедет к зданию по улице Бродвэстрабе и перережет символическую красную ленту. В этот день будет перекрыты несколько дорог и мостов…
Наш мэр молодец. Из огромной массы коррумпированных чиновников только Гауссфильд может похвастаться чистыми руками. На нём до сих пор нет клейма казнокрада. Деятельный молодой мэр активно занимается проблемами Данкелбурга. Особенно он преуспел в борьбе с организованной преступностью. Только после его ультимативного приказа, полиция разобралась с вандалистской бандой «Костлявый локоть».
Генрих Гауссфильд достоин уважения.
Открытие мэрии соберёт много народу. Центр города перекроют, возникнут пробки. Ну, пусть так…
За бездумным чтением и автоматическим разглядыванием лиц я не заметил, как стемнело. Стало довольно плохо видно. Чтобы продолжить изучение газеты, я достал из недр сумки фонарик. Его бледный свет худо-бедно проявил строчки свежей прессы. Так, конечно, можно и зрение испортить. Пора заканчивать с этим и идти домой – не каждый день будет моим.
