Фианна провела его в запертую часть города, наиболее удаленную от огромной лестницы, и ввела в здание, которое громоздилось в темноте, подобно волшебному замку. Они прошли по широкому коридору, где факелы, горящие на стенах, роняли дрожащие пятна света на изображенных под ними танцующих девушек, так что они казались живыми. Фианна открыла дверь и отступила, пропуская Старка.
Комната была низкой и длинной, ее заливал мягкий свет, идущий из ламп, одетых в тонкое, как бумага, алебастровое покрытие. Берильд шла ему навстречу. Это была не Берильд пустыни. На ней был украшенный драгоценностями пояс, широкий воротник, составленный из зеленых камней, сверкал на ее шее, опускаясь на прекрасную грудь, а с плеч спадал белый плащ.
— Я ненавижу развалины, которые Кинон выбрал для себя, — сказала она. — Здесь гораздо лучше. Как ты думаешь, здесь жила королева?
— Она живет здесь теперь, — ответил Старк.
Взгляд ее смягчился. Старк взял ее за плечи, и на губах ее заиграла насмешливая улыбка.
— Но если я королева, то не для тебя?
Улыбка с лица Берильд внезапно исчезла, и она отбросила его руки.
— Для этого нет времени, — сказала она. — Я послала за тобой, чтобы поговорить об опасности. Ты можешь не пережить сегодняшнюю ночь.
— Если ты намеревалась отвлечь от себя мое внимание, — заметил Старк, — ты выбрала верный путь!
Его мрачная шутка не вызвала ответной улыбки Берильд. Она взяла его за руку и подвела к окну.
Эта часть здания высилась прямо над краем коралловой скалы. За окном открывался вид на бездонную пустыню марсианской ночи. Было время, когда луна еще не появилась, но небесный свод был уже усеян звездами.
У подножия скалы мерцали огни лагеря. Слышны были голоса поющего ветра, гуляющего по скале. Доносились и звуки лагеря.
— Кинон там, — сказала Берильд. — Он ждет Делгауна и остальных. Они должны появиться сегодня ночью.
Мускулы Старка напряглись Развязка приближалась быстрее, чем он этого ожидал.
Он пожал плечами.
— Значит, подходит Делгаун? Я не боялся его в Валкисе, не испугаюсь и в Синхарате.
— Бойся его, — сказала Берильд, пристально глядя на Старка. — Я хорошо знаю Делгауна.
Их лица были рядом, и на лице Берильд Старк увидел то выражение, которое уже доводилось видеть ему раньше.
— Откуда ты можешь его хорошо знать? Ты женщина из племени Шуна, а он из Валкиса.
— Неужели ты не понимаешь, что Кинон уже много месяцев ведет дела с Делгауном? — нетерпеливо проговорила Берильд. — Ты думаешь, что за это время я не смогла бы изучить человека и понять, что он опасен?
— Меня трогает твоя заботливость. Если только… если только она искренна.
Старк ожидал, что Берильд рассердится за такие слова, но этого не произошло. Она продолжала пристально смотреть на него, потом сказала:
— Ты сильный, а мне может понадобиться сильный союзник.
— Чтобы тебя защищать? Но у тебя есть Кинон!
— Для защиты мне не нужен никто! — надменно проговорила она. — Что же касается Кинона, я стою у него на втором месте. На первом у него честолюбие! Он без особых раздумий отбросил бы меня как ненужную вещь, если бы это потребовалось для осуществления его планов.
— А ты не любишь, когда тебя отбрасывают в сторону, — заметил Старк.
— Не люблю, — вспыхнули ее глаза.
— Итак, дикарь может оказаться полезным. Знаешь, Берильд, твоя честность просто восхищает.
Она насмешливо улыбнулась.
— Это лишь малая часть того, что есть во мне восхитительного.
— Когда приедет Делгаун? Поднимутся ли люди племен в Синхарате вместе с ним и Киноном?
— Да, потому что сегодня Кинон собирается поднять свои знамена. Для этого они и придут сюда, хотя испытывают некоторый трепет перед этим местом.
Старк с любопытством посмотрел на нее и сказал:
— Ты говоришь о суеверии племен, но ведь ты сама из Шуна.
— Это так, но я не верю в то, во что верят они. Кинон научил меня. Он сам многому научился в чужих мирах, а я узнала это от него.
— Ты научилась от него и честолюбию, — сказал Старк.
— Да, научилась. Я устала быть только женщиной. Я хочу держать мир в своих ладонях.
Старк смотрел на нее и думал, что опасения Энтона усилились бы, если бы он узнал, что эта женщина может представлять для Марса такую же угрозу, как Делгаун и Кинон. Внезапно порыв ветра донес до них взрывы торжественных возгласов.
Вдали в пустыне показалась вереница огней. Это был караван Делгауна, движущийся к Синхарату.
Внизу под скалой забили барабаны, завизжали дудки, вспыхнули факелы.
— Я должен идти, — сказал Старк.
Он вышел из комнаты и лицом к лицу столкнулся с Фианной.
— Ты подслушивала?
Девушка не стала отрицать.
— Я не могу видеть, как глупое животное подставляет свою шею под нож. И я хочу тебе кое-что сказать, Эрих Джон Старк.
— Да?
— Не доверяйся чересчур Берильд. Она не совсем такая, какой кажется. Думал ли ты о том, что Рама прошлых лет не все вымерли?
Неясные подозрения, с которыми Старк вышел из пустыни, нахлынули на него с новой силой.
— Что ты имеешь в виду?
Но Фианна оставила его, ускользнув, как тень. Старк вышел на молчаливую улицу.
Бой барабанов эхом плыл над Синхаратом.
Свет и звуки разорвали тишину большой лестницы Синхарата. Первыми шли факельщики, высоко подняв горящие факелы. За ними — Кинон с прибывшими союзниками, и наконец люди племени.
По мере того, как процессия поднималась по лестнице, темная западная часть города все больше освещалась. Древний камень, столетиями не видевший ничего, кроме темноты, в триумфе поглощал красные лучи. Но, несмотря на торжественность, громкий бой барабанов и визг дудок, глаза людей, поднимавшихся по лестнице, наполнялись беспокойством.
Старк терпеливо ждал процессию в глубине дверного проема того здания, где размещался штаб Кинона.
Он увидел, как факельщики, барабанщики, дудочники и воины вышли на огромную площадь и двинулись по ней. Кинон устроил по-настоящему хорошее представление, подумал он, оно могло кого угодно убедить, что люди Кеша и Шуна, а также Лау-канала теперь друзья и союзники.
Кинон поднялся по ступеням, ведущим к старому зданию, и остановился в нескольких ярдах от того места, где притаился Старк. Он повернулся к факелам, к блестящим шпагам и яростным лицам.
— Принесите знамя! — крикнул он.
Вперед с решительным лицом вышел высокий варвар с черным шелковистым знаменем на длинной веревке. Полным театральности, но от этого не менее внушительным жестом Кинон встряхнул полотнище так, что оно затрепетало на холодном ветру.
